Чужие интересы. Окталогия (СИ) - Шебалин Дмитрий Васильевич

Над моей головой в нетерпении подрагивал созданный мной тройной слой из разного рода печатей. Движущийся до этого узор наконец встал на место и застыл. Я немного скорректировал направление и с надеждой на лучшее распустил вспомогательную печать «звездопада». Двенадцать зарядов с искрящимися хвостами понеслись в направлении всё прибывающих захватчиков. Пролетев первую треть пути, каждый из них с шумом разделился на три части поменьше, а ещё через треть утроение произошло вновь.

Поток из порождённых магией стрел косым дождём пролился над обездушенной толпой. Попадая в людей, он прожигал их низкокачественную броню, добирался до плоти, а затем вгрызался в неё, заставляя кровь запекаться прямо в венах. Не все снаряды нашли цель, половина из них разбились о брусчатку, но не меньше чем для полусотни врагов поход на Фельс закончится уже сегодня.

От вложенных усилий и напряжения голова закружилась, а колени предательски подогнулись. Пытаясь удержаться, я переступил ногой и тут же ощутил, как она поехала по обледенелой поверхности. Свалившись на задницу, я вместе с коркой из снега и наста заскользил вниз по покатой крыше. А через секунду то место, где я только что стоял, разлетелось на куски вместе с декоративной башенкой, за которой я прятался. Кажется, Кромвель был прав, и среди всей этой орды мы наткнулись на рыбу покрупнее.

В полуметре от края крыши я успел прямо по ходу своего движения создать «ступень», которая уберегла меня от падения. Оттолкнувшись от неё, я дал дёру на противоположный угол дома, подальше от глаз того, кто смог достать меня даже здесь.

В отличие от главных улиц города остальные его проулки и подворотни особой шириной не отличались. Один‑два прыжка по воплощённым прямо в воздухе подставкам, и я оказывался на следующей крыше. И главной задачей первое время было не свернуть себе шею. Однако поместье Кромвеля располагалось недалеко от внутреннего города. Богатый район жался поближе к резиденции наместника, и здесь уже хватало открытых пространств, заставивших меня вновь спуститься на землю. Но и там меня какое‑то время никто не атаковал.

Я даже подумал, что переоценил противника и «удирал» от него слишком быстро. Но стоило мне пробежать по брусчатке до ближайшего поворота, как предчувствие опасности вновь обожгло меня. А нет, это был реальный жар, заставивший снег под ногами превратиться в воду, а меня отпрянуть назад, лишь чудом не угодив в западню.

Воздух передо мной дрожал и рябил искажениями, но длилось это не больше секунды, после чего ловушка развеялась, так и не поймав неосторожную жертву. Я начал хаотично менять своё местоположение, периодически скрываясь за естественными преградами. Но и покидать окрестности поместья не торопился. Кромвель хоть и не сказал прямо, но и без того было ясно, что в этой охоте мне уготована роль приманки.

Очередная атака пришла сверху. Техника, очень похожая на «молот», выбила осколки из булыжников опустевшей мостовой в полуметре от меня, а второй заряд и вовсе задел край выставленной мной полусферы «щита», лишив её целостности. Силён, паскуда. Да к тому же хорошо прячется. Так хорошо, что я даже ни разу его и не видел.

– «Бес, ты чувствуешь его?»

– «Нет, он умеет сливаться с потоком. Нужно или оказаться ближе, или чтобы он сдвинулся с места.»

С места, так с места. И я побежал вновь, надеясь, что на этот раз удаляюсь от умело скрывающегося мага, а не бегу ему прямо в руки. Судя по тому, что ударил он мне в спину, то с выбором направления я не ошибся. Перемахнув через забор поместья Кромвеля, я тут же сместился влево, поэтому мою защиту лишь немного посекло осколками каменной кладки. В самом же заборе теперь зияла серьёзная такая дыра.

– «Старший слуга», – сообщил мне Бес. – «Я почувствовал его. А что вижу я, можешь увидеть и ты.»

О нет, только не снова, мысленно простонал я. Но иных вариантов, похоже, не было. Что‑то мастер Кромвель потерялся где‑то по пути сюда, явно запаздывая со своей помощью.

– «Чёрт с тобой, давай! Но ты знаешь условия!»

Бес ничего не ответил. Вместо этого он вновь на краткий миг окунул меня в эту странную версию собственной реальности. Подобный опыт, да ещё и второй раз за день, чуть было не заставил меня скрючиться в тошнотворном приступе. Зато я увидел затухающие колебания потоков энергий, порождённых присутствием сильного мага. Тот словно пытался встроиться в них и синхронизировать свою ауру с окружающим его фоном, от чего возмущения постепенно сходили на нет. Привычные краски вернулись, но я успел запомнить место.

Запаса в источнике оставалось примерно на четверть, плюс была ещё энергия «слезы», которая хоть и вела себя непредсказуемо, но не раз выручала меня. В любом случае, медлить больше нельзя. Нужно или уходить или атаковать самому, если я не хочу быть в конечном счёте размазанным очередным выпадом. Убегать, поджав хвост, мне не хотелось, но и простые заклинания 2–3 ступени тут явно не помогут.

Мысленно удерживая местоположение колдуна ковена, я прикинулся всё таким же слепым котёнком. Вместо того, чтобы попытаться укрыться в большом доме, я побежал вдоль забора, провоцируя его на новые атаки. Каменная изгородь обзавелась ещё двумя новыми отверстиями, а поместье лишилось всех своих оконных стёкол на первом этаже. Хреново, что и мой щит последней из атак тоже снесло к чертям, оставив меня почти с голой жопой. Спешно активированный защитный артефакт едва ли спасёт от прямого попадания такой убойной техникой, разве что убережёт от случайных осколков. Но если маг настолько силён в нападении и маскировке, будет ли он настолько же хорош и в защите?

На этот раз «тернии» дались даже натужнее, чем в бою с мастером‑лекарем. Всё‑таки, благодаря подарку Кромвеля, я сегодня трачу уже второй свой запас. Не привыкшие к такому напряжению каналы саднило, а вся энергосистема словно истончилась, испытывая истощение собственного ресурса. Да и физическое тело жаждало покоя, измученное постоянной повышенной нагрузкой под «приливом». Без своевременной помощи Зефа это может аукнуться длительным восстановлением, время на которое у нас в текущих условиях просто нет. Но всё это потом, а сейчас я наблюдал, как шипастые лозы оплетают пространство вокруг притаившегося мага.

Он слишком верил в свою невидимость, поэтому опоздал с реакцией на мой ответный ход. Когда он понял, что действую я зряче, то попытался выскочить из зоны действия «терний», однако было уже слишком поздно. Вокруг со всех сторон и даже сверху над ним сплетался плотный узор из жадных до чужой энергии колючих нитей.

Первое же касание подсветило жертву, нарушив целостность её маскировки. Она словно мыльная воды стекла с него, явив обычного человека, с головы до ног одетого в тонкую, но в то же время тёплую войлочную одежду. А ещё тихую и не издающую ни звука. Видимо, маскировка – это не отдельно взятый трюк, а своего рода специализация, на которую он делал ставку. Но ставка оказалась проигрышной, ибо прямо сейчас он увяз в моей ловушке и отчаянно трепыхался, подобно мотыльку, угодившему в паутину.

Однако радоваться рано. Уроки мастера Блурвеля не прошли для меня даром, и я хорошо помнил, что даже пойманного врага нужно ещё суметь добить.

Получив преимущество, а заодно и небольшой приток энергии, я тут же начал плести новое заклинание. В отличии от других техник, те, что я получил из арсенала Ульдага, между собой не конфликтовали. Наоборот, они прекрасно дополняли друг друга. Так что, когда слуга Отрёкшегося всё‑таки нашёл свой собственный подход и магией преобразования начал испарять оплетающие его лозы, внутрь выстроенной им защиты уже проникли ростки другого заклинания. «Сумеречный цветок» был эффективен только против неподвижных целей, зато действовал осторожно и незаметно. Пробравшись же внутрь, его «побеги» стремительно разрастались и набухали «бутонами». Секунда, другая, и тело жертвы покроет череда мелких взрывов, превращающих человеческую плоть в кровавые ошмётки.

Но колдун всё же успел. За мгновение до собственной казни он распустил свой щит и с головой окунулся в созданный им же испепеляющий жар. Всего на мгновение он оказался в центре раскалённого почти до состояния плазмы воздуха, и этого хватило, чтобы выжечь не успевшие раскрыться «цветки». Правда, цена спасения оказалась едва ли меньше самой смерти.