Чужие интересы. Окталогия (СИ) - Шебалин Дмитрий Васильевич

– Не так я себе представляла нашу встречу, – сказала она и направилась в мою сторону. – Хотя признаюсь, вино в моём плане тоже присутствовало.

Наклонившись, она подхватила единственную не разбившуюся бутылку, брошенную мной на снег и чудом там уцелевшую. Вторая, увы, падения не пережила.

– Быстрее, – скомандовал Кромвель. – Не время сейчас для воркования. Нужно убираться отсюда, пока не набежали новые.

И в этом я с ним был полностью согласен. Путь наверх по‑прежнему оставался один. Пострадавшая верёвочная лестница всё ещё выполняла свои функции, нужно было только подпрыгнуть повыше. Что я и сделал, правда, пропустив даму вперёд.

Оказавшись на стене, я увидел суровые лица немногочисленных мужиков, уважительно смотрящих на нас. Им хорошо был виден наш бой внизу, и они безусловно были рады, что на стороне защитников города есть сильные маги. Это дарило им хоть какую‑то надежду, без которой смотреть в лицо накатывающей на них опасности становилось совсем уж страшно. В одном из них я узнал Хольмира, лидера Буресветов. А теперь, по всей видимости, начальника личной гвардии Кромвеля. По крайней мере тот поприветствовал мастера как своего господина.

Я перевёл взгляд на открывшуюся мне сверху панораму и, не сдержавшись, выругался на русском.

Обрушенная мастером Кромвелем колокольня перегородила главную улицу, ведущую к восточным воротам Фельса. И теперь сплошной поток ворвавшихся в город захватчиков разделился на множество отдельных ручейков, просачивающихся к внутреннему городу через узкие проулки и подворотни. Некоторые из них уже достигли стены и теперь расползались по периметру в поисках слабых мест. А судя по активности на востоке, штурм ворот уже начался.

Похоже, что все уже совершённые за сегодня подвиги были лишь началом этого бесконечно долгого дня.

Глава 17

Ве́сти в башенный дворец Триема стекались со всего Павелена. И днём, и ночью гонцы и соглядатаи спешили поделиться ими с Императором, будто сговорившись лишить его всякой возможности выспаться. Война захлестнула западные королевства с головой, не позволяя разбираться с проблемами по очереди и тем более тратить много времени на принятие решений. Ошибки в таких условиях неизбежны, но до недавних пор ему удавалось справляться.

Даже сейчас услужливые советники, получив очередную порцию донесений, двигали фигурки войск по огромной карте, разложенной на столе в зале советов. За каждой из этих резных статуэток скрывались тысячи чьих‑то жизней. И тысячи чьих‑то смертей.

Император вновь окинул взглядом по людской прихоти изрисованный границами Павелен. Его взор раз за разом оббегал наиболее важные места, где сейчас решалась судьба известного ему мира. И он не просто смотрел. Он пытался заглянуть в ход вещей и событий, увидеть нити, пронзающие полотно реальности, разглядеть куда они ведут, и кто их держит в своих руках.

Вот 20 тысяч хетов вкупе с нанятыми ими наёмниками беспрепятственно высадились в порту удерживаемого ими Корпугара. Превращённый в подобие про́клятой крепости город словно нарыв начал наконец изливать наружу весь скопившийся в нём за это время гной. И кроме стойких и привыкших к войне солдат там хватало сильных колдунов, не стесняющихся использовать свои самые грязные знания. К тому же они черпали силу в добытых ими жертвенных камнях, источником для которых послужили взятые в рабство жители вольного города. У них было достаточно времени, чтобы запастись ими вдоволь.

Союзные войска, окружающие город, насчитывали 30 тысяч человек, половина из которых были имперцами. Но они сильно проигрывали в части магической силы. И чтобы не дать прорвать блокаду, Императору пришлось отправить туда двенадцать одарённых старших ступеней, включая одного мастера.

Западнее, в окрестностях Нагоса 15‑тысячная армия закатников вступила в бой с солдатами триумвирата, которые, не отвлекаясь на разграбление опустевшего города, рвались навстречу со своими хетскими союзниками. Гезирские князья сумели собрать почти вдвое превосходящее по численности войско, и если бы не мощь орденских рыцарей, то королевские корпуса были бы смяты, а легионы у Корпугара получили удар в спину. Но Крест и его люди выстояли и продолжали удерживать позиции. Императору приходили донесения, что командор лично принимал участие в боях, и ведомые им рыцари не раз и не два переворачивали ход сражений. Со дня на день к ним на подмогу подойдут 15 тысяч легионеров, снятых с западной имперской границы. Ещё почти восемь тысяч бойцов из благородных домов будут патрулировать побережье, препятствуя высадке подкреплений и купируя отдельные прорывы.

Сами закатники тоже теперь воевали на несколько фронтов. Как и опасался Крест, три десятка больших галер воспользовались коротким затишьем в Неспокойном море и обошли вход в Торговый залив. С них на берег западного побережья всего лишь в сотне лиг от Ксарта сошло почти 9 тысяч хетов, тем самым стянув внимание соседа Империи на защиту собственных земель. В ближайшее время подкреплений оттуда ждать не стоит.

На востоке, за Великим Озером дела обстояли спокойнее. Казантир сдержал обещание, отправив своих солдат на север, а железо на юг. Как и Гунмир, снарядивший в поход боевых магов Ульдага. Более того, совместно они собрали в Приозерье и бывших баронствах полтысячи лучших в Западном Павелене всадников, и эта конница в неменьшей степени, чем маги, была способна решить исход больших битв. Пока армия Бродрика исполняет для обогнувших Барьер унов и снежцев роль наковальни, мобильное войско Казантира и Гунмира ударит по ним сокрушительным молотом.

Узнав, что Приозерье отправило в Золотой Дол металл, высокий владетель тоже не стал отказываться от своих слов. «Победоносное» шествие в предгорьях Барьера закончилось потерей 2‑х тысяч его солдат и почти целой тысячи легионеров. Однако дикари были разгромлены, их верховный вождь пленён и отправлен в столицу Дола для зрелищной и показательной казни. Но главное, что священное место, которым оказался ещё один храм забытых богов, перешло под контроль слуги Троих.

Как и все остальные храмы, известные Фебрану, и которые, по его мнению, могли представлять для союза королевств опасность.

Да, война лесным пожаром разливалась по окраинам их земель, но им удавалось гасить это пламя, не позволяя его всполохам пробраться глубже. И всё благодаря тому, что он успел подготовиться. Все сильные дома Империи верны своему императору, и среди них нет того, кто мог бы оспорить его право распоряжаться сейчас их силой и властью. Бывшие враги стали пусть временными, но союзниками, а их войска сражаются бок о бок с его легионами, оставив на время былые обиды. Гремящие повсюду бои каждый день множат потери, но враг истощает свои ресурсы ещё быстрее, ведь он сражается на чужой земле. А загадочные храмы, таящие в себе скрытую угрозу, вовремя заблокированы слугами Троих.

Они справлялись, и именно поэтому тревога Императора крепла с каждым днём всё сильней. Если практически всесильный враг действует так предсказуемо, то он либо уверен в своём превосходстве, либо хочет, чтобы его противник поверил в своё собственное. Поэтому, когда пришли новости из Фельса, он не был удивлён.

Грешский лес изрыгнул из себя десятки тысяч обезумевших людей, которые принялись без всякой логики разорять все близлежащие деревни и посёлки. Потерявшие рассудок и собственную волю, они имели лишь одну поставленную кем‑то цель – хватать всех, кто попадался им на пути. Всё говорило о том, что они прошли через храм, запрятанный в дебрях древнего леса, и заплатили за это свою цену. Но разве такое возможно?

Этот вопрос он не постеснялся задать вестнику Троих, но тот ушёл от ответа, заявив лишь, что обездушенные не имеют порядка, а потому не представляют угрозы. Довериться его знаниям стало первой ошибкой Императора.

А ведь поначалу всё было именно так, как сказал Фебран. Оставленный там по совету магистра Шада легион постепенно вычищал расползающуюся во все стороны заразу, не неся серьёзных потерь. Но имперские солдаты не успевали везде, и каждый день всё новые деревни пустели и предавались огню. И тогда Император совершил второй просчёт. Он приказал выдвинуть на подмогу 3‑й легион, расквартированный возле Фельса, а аристократам Вьеры собрать для той же цели 3‑хтысячный отряд гвардейцев.