Игла - Кондрацкая Елена "MavkaShu"

— Как я могу отпустить тебя одну? Вдруг что-то случится, вдруг...

— Я не одна, помнишь? Со мной Дар. И Ветер, — Она оглянулась на хижину, хоть и не могла уже разглядеть её в темноте. — Он выглядит славным. Со мной всё будет впорядке.

Светозар медлил. Всё в нём протестовало и боролось, в глазах плескался страх за Иглу, которая собиралась исчезнуть во мраке. Игла ободряюще улыбнулась, протянула к Светозару раскрытую ладонь и прошептала:

— Я не пропаду без тебя. А ты — без меня. Обещаю.

Светозар вздрогнул, посмотрел на Иглу растерянно, странно, но прежде чем Игла успела прочитать значение его взгляд, Светозар опустил его на её ладонь. Холодные пальцы коснулись кожи.

— Хорошо, — сказал наконец Светозар. — Я узнаю всё, что смогу. И найду тебя, как только вы вернётесь.

Игла кивнула с благодарной улыбкой, махнула Светозару на прощание и побежала обратно к хижине. Когда она обернулась у порога, разглядеть Светозара уже не смогла.

Прежде, чем отправиться в путь, Игла выпросила у Ветра пару часов отдыха. Ей необходимо было поспать, чтобы хоть немного восстановить силы. После мягкой перины Мяуна циновка на каменном полу сперва показалась ей пыткой, сплетённая из тонких сухих корней подушка оказалась странной, набитой чем-то мелким и твёрдым, но Игла так устала, что проворочалась совсем недолго и не заметила, как уснула. Разбудил её удар колокола. И Ветер тут же принялся толкать её в бок.

— Пора выдвигаться.

— Я же только легла... — проворчала Игла. Чувствовала она себя совершенно разбитой, поясницу ломило и шею тоже. Голова была тяжёлой, будто набитая ватой.

— Ты спала очень долго, — возразил Ветер. — Дар несколько раз пытался тебя разбудить.

Игла повернулась к Дару в вопросом в глазах, тот кивнул.

— По моим прикидкам, ты проспала целую ночь... или день, тут как посмотреть. Ты очень устала.

— Ого, — Игла села, потирая виски. — Простите, что заставила себя ждать.

— Ничего, — Ветер коснулся сгиба её локтя. — Нам некуда спешить. Если, конечно, вы сами не торопитесь. Кстати! Хотите перекусить? Могу предложить отличных сушёных норниц!

— Норницы? Что это? — с интересом спросила Игла, и Ветер тут же сорвал с крючка дохлую лысую крысу и протянул Игле.

— Объедение!

В нос ударил жуткий гнилостный запах, Игла в ужасе отпрянула, но увидев растерянное выражение лица Ветра тут же натянула улыбку.

— Ого, какая... вещь. Не хочу тебя объедать, у меня есть сыр и хлеб, обойдусь ими.

— Что это? — тут же встрепенулся Ветер. Игла достала из своей сумки припасы и развернула обёрнутую вокруг них ткань.

— Угощайся, если хочешь. Это сыр, он делается из молока, а это...

— Из молока? Вы делаете еду из молока женщин?!

— Женщин? Нет! Из коровьего.

— Что такое «короьего»?

— Э-э, корова. Животное такое. — Игла совершенно растерялась и покосилась на Дара в поисках помощи, но тот ехидно улыбался, наблюдая за ними, и помогать, кажется, не собирался. — А это хлеб, его делают из пшеницы, это съедобное растение...

Ветер двумя пальцам взял ломтик сыра, понюхал и тут же с отвращением скривился и уронил обратно на ткань.

— Фе! Ну и воняет же он! Как вы такое вообще едите!

— Да уж, — засмеялась Игла, покосившись на иссохшую крысу. — Сама не знаю.

Перекусив, они собрались в дорогу. Ветер затушил весь мертвоцвет, Дар вооружился лампой, Игла зажигать огонь не стала, решив поберечь силы — что-то подсказывало, что они ей ещё пригодятся.

— Далеко этот терем? — спросила Игла, когда они покинули хижину и куда-то направились по заросшей чёрными корнями тропинке.

— По прямой нет, — ответил Ветер. — Но после землетрясения образовалась пропасть, поэтому придётся идти в обход. Доберёмся незадолго до следующего колокола. Там есть ещё одна хижина ходоков, можно будет отдохнуть.

— То есть идти чуть меньше дня, — пробормотала Игла и дёрнула плечом. — Вроде того.

Какое-то время они шли молча, вглядываясь и вслушиваясь в темноту, но вскоре устали, в конце концов — пейзаж был утомительно однообразным.

— Значит, вам нельзя ничего знать о, как вы их называете, Проклятых Пределах? Почему? — нарушил тишину Дар.

Ветер оглянулся, в огромных глазах читалось сомнение. Ему нельзя было спрашивать про Проклятые Пределы, но отвечать на вопросы... кажется, этого никто не запрещал?

— Этот запрет ввела ещё Белая Царица. Мир наверху проклят, там живут люди, которые чтут ложных богов. Люди там жестоки и порочны, они совокупляются с чудовищами и новых рождают чудовищ. Умирают в вечных войнах и тонут в реках крови, убивают и пожирают друг друга. А никто из тех, кто уходил туда, не вернулся, даже сама Царица.

Игла фыркнула.

— Что за глупости! Всё совсем не так!

Ветер снова оглянулся.

— Правда? Нет! Не отвечайте!

— Что плохого случится, если мы ответим? — спросил Дар, высвечивая лампой испуганное лицо Ветра.

— Если кто-то узнает, что я спрашивал про Проклятые Пределы, мне обрежут слузы! А если узнают, что я спросил трижды, то ещё и выгонят из города навсегда.

— Хорошо, что кроме нас тут никого нет, и никто не узнает, — усмехнулся Дар. — Можешь спрашивать всё, что захочешь.

— Нет, я... нельзя.

— Хорошо, — легко согласился Дар. — Тогда спрошу я. Скажи, Ветер, мы с Иглой похожи на жестоких чудовищ из проклятого мира?

— Вы?... — Ветер замялся, и даже споткнулся о корень, хотя до этого шёл так уверенно, будто и правда знал тут каждый камешек. — Не знаю. Люди Проклятых пределов коварны. Но жрецы сказали, что Игла владеет живым светом, а живым светом могут владеть только чистые души, — так говорят наши жрецы, — тогда получается, что Игла хорошая... и это... сбивает меня с толку. А ты тоже владеешь живым светом, Дар?

— Владел когда-то, — отозвался Дар. — Он был ярким, как солнце. Ты знаешь, что такое солнце?

— Нет...

— Это такая очень яркая звезда. Когда она появляется на небе, становится очень светло и всё видно без ламп и огня далеко-далеко во все стороны. Нам не нужны колокола, чтобы знать, когда просыпаться, а когда ложиться спать. У нас есть солнце, с его светом мы встаём, вспахиваем поля, пасём скот, которые дают нам пищу, занимаемся тем, что любим, я, например, люблю читать книги. А когда оно скрывается из виду, ныряет в море. Когда солнце ныряет в него, наступает ночь. На небе появляются звезды, почти такие же, как на ваших фресках, становится темно, и мы ложимся спать.

Ветер, который до этого внимательно слушал, испуганно округлил глаза, но Дар поспешил его успокоить:

— Не бойся. Ты ведь ни о чём не спрашивал, верно?

— Верно, — эхом отозвался Ветер, с надеждой хватаясь за эти слова. А после небольшой паузы, добавил. — И про море я спрашивать не буду.

— И правильно. Ведь по сути, что такое море? Безделица. Большая-большая вода, которой не видно ни конца, ни края. Днём она блестит, сияет и переливается подобно кристаллам. Шумит и волнуется, набегая волнами на берег. Оно солёное на вкус, и в нём живёт много-много рыбы.

— Рыбы... — восхищённо протянул Ветер. — Это, наверно, что-то тоже совершенно неинтересное.

— Совершенно неинтересное, — согласился Дар и, заложив руки за спину, принялся рассказывать ему о рыбах.

После рыб, Дар рассказал о кораблях, и закатах, о дождях и грозах, о лошадях, табунами скачущих по бескрайним полям. Игла слушала его размеренный голос и представляла всё, о чём он говорит, и ей казалось, что она вырвалась из жуткой тьмы окружавшей их и бежала вместе с дикими лошадьми, вдыхая свежий ветер, который обещал скорый дождь. Поглощённая своими мыслями, Игла даже не заметила хитро извернувшийся корень, споткнулась о него и, пытаясь сохранить равновесие, схватилась за корень повыше и тут же напоролась ладонью на длинную колючку.

— Ай! — вырвалось у неё. Она дёрнула рукой, но неудачно. Колючка оставила на коже глубокую царапину, и кровь пролилась на землю.

— Всё в порядке? — тут же отозвался Дар.