Проклятый Лекарь. Том 6 (СИ) - Молотов Виктор

Точное попадание!

Взрыв! Ослепительная вспышка заставила всех зажмуриться. Когда зрение вернулось, от сгустка не осталось и следа — только запах озона и горелой плоти.

— Отлично! — похвалил я. — Продолжай! Не давай им долететь!

Воронка выбросила еще три сгустка, один за другим. Кирилл расстрелял их все световыми лучами с точностью снайпера. Его лицо покрылось потом, рубашка промокла насквозь, но он держался.

Молодец парень. Настоящий боец, прирожденный воин света. Неделю назад был обычным коматозником, овощем на больничной койке. А теперь сражается с некротической воронкой как ветеран магических войн.

Я продолжал давить на основание воронки, направляя всю собранную энергию в одну точку — структурный узел, который я нащупал некромантическим зрением. Трещины расширялись, структура начала разваливаться. Но воронка не сдавалась.

Она выпустила целый рой мелких теневых тварей — сотни маленьких сгустков тьмы размером с кулак. Они летели со всех сторон, как рой разъяренных ос.

— Кирилл! Барьер! Купол! — прокричал я.

Он воздел руки, создавая сферу света вокруг нас. Твари врезались в световой барьер и испарялись с шипением, как мотыльки в пламени свечи. Но их было слишком много, и некоторые прорывались к нам.

Одна тварь долетела до меня, вцепилась в плечо. Больно! Как будто в плечо воткнули раскаленный гвоздь! Я сбил ее некромантическим импульсом, но на коже остался черный ожог.

— Держись! — крикнул Кирилл, усиливая барьер. — Я их всех сожгу!

Вспышка! Ослепительный взрыв света! Все твари испарились одновременно.

Момент истины настал. Воронка ослабла, ее защита дала брешь. Я собрал всю оставшуюся энергию — свою, Вольдемара, Костомара, Ростислава, Нюхля — в один финальный удар. Сформировал из темной силы копье. Черное копье чистой некромантической энергии, способное пробить любую защиту.

— СЕЙЧАС! — заорал я и метнул копье в сердце воронки.

Копье попало точно в цель — структурный узел в основании воронки.

Удар!

Раздался грохот, от которого задрожало все здание! Пол треснул под ногами, с потолка посыпалась штукатурка!

Воронка замерла. На секунду показалось, что ничего не произошло. А потом…

ТРРРРЕССССК!

Она треснула пополам, как яйцо. Потом на четыре части. Потом на восемь. Трещины множились в геометрической прогрессии.

— НАЗАД! — заорал я. — ВСЕМ НАЗАД! СЕЙЧАС РВАНЕТ! КИРИЛЛ, МАКСИМАЛЬНЫЙ ЩИТ!

Воронка начала уменьшаться. Вся накопленная за годы энергия — эквивалент десятков тысяч смертей — схлопывалась в одну точку. Это было как наблюдать рождение черной дыры в миниатюре.

Потом раздался взрыв.

Некротическая волна ударила по защитному куполу Кирилла с силой цунами. Он устоял, хотя видно было, как прогибается под напором. Кирилл кричал от напряжения, из носа пошла кровь, но он стойко держал барьер.

Черная энергия хлынула во все стороны, но вместо разрушения… просто рассеялась. Растворилась в воздухе как дым на ветру. Без структуры воронки она не могла существовать, распадалась на составляющие.

Потом воцарилась тишина.

Воронки больше не было. Только дыра в потолке, через которую было видно небо. И дыры во всех перекрытиях выше — аккуратный круглый туннель сквозь все семь этажей.

— Получилось? — неуверенно спросил Кирилл, опускаясь на колени от усталости. — Мы победили?

— Получилось, — выдохнул я, тоже падая на колени. — Воронка уничтожена. Проклятие снято. Клиника свободна.

Проверил некромантическим зрением — чисто. Никаких следов темной энергии. Воздух стал легче, дышать проще. Даже температура начала подниматься.

Но какой ценой. Сосуд Живы внутри меня практически пуст — я потратил свой запас за десять минут боя. Критическое истощение.

Осталось десять процентов.

Нужно срочно спасти кого-нибудь. Можно не сейчас, потому что прокаченный сосуд уже не так сильно расходует Живу. Но на днях точно нужно его пополнить.

— Свят! — Анна вбежала в помещение, игнорируя мои предупреждения об остаточной опасности. — Ты жив! Цел!

Она подбежала, упала на колени рядом со мной:

— Ты в порядке? Ты весь седой! И морщины! Что с тобой⁈

Я поднял руку, посмотрел — кожа действительно постарела лет на двадцать. Морщины, пигментные пятна, вены проступили.

— Временное истощение, — сказал я, стараясь говорить уверенно. — Пройдет. Главное — воронка уничтожена.

— Ты герой! — Анна обняла меня, не обращая внимания на мои протесты. — Настоящий герой! Спас столько жизней!

Я посмотрел на свою команду некромантических помощников.

Вольдемар стоял без правой руки, левая висела на честном слове. Половина лица отвалилась, обнажив череп. Но он все еще функционировал — наша некромантическая связь держалась.

Костомар потерял несколько ребер и один позвонок. Стоял, покачиваясь. Белые кости стали серыми, местами покрылись трещинами. Это не критичные травмы для него. Он еще с прошлого мира умеет сам восстанавливаться.

Ростислав был едва различим — бледная тень, контур в воздухе. Но его голос все еще звучал, хоть и тихо:

— Это было… впечатляюще… Давно не участвовал… в таком…

То, что к нему вернется энергия, я был уверен. Заниматься нужно было только Вольдемаром.

— Спасибо, ребята, — искренне сказал я. — Без вас не справился бы. Вы настоящие друзья.

— Пустяки, — прошептал Ростислав. — Что мы, мертвецы… друг другу не поможем?

— Я ем грунт, — поддержал Костомар слабым голосом.

— Кстати об Ордене, — вспомнила Анна. — Что с Николаем?

— Пусть пока посидит под охраной. Допросим позже, когда я восстановлюсь. Он знает больше, чем рассказал. Структура Ордена, имена, базы, планы. Выбьем из него все, — пояснил я.

— А потом?

— Потом решим. Может, сдадим властям — пусть инквизиция с ним развлекается. Может, твоему отцу оставим — у него наверняка есть свои методы работы с предателями. А может… — я усмехнулся. — Может, используем как приманку. Для больших рыб из Ордена.

Оставив свои некромантические конструкты следить за связанным Николаем в подвале, я вернулся в кабинет главврача на седьмом этаже. Там двое бойцов Бестужева охраняли Михайлова, чтобы не дал деру.

Анна и Кирилл шли за мной, уставшие после битвы с воронкой, но все еще полные адреналина и боевого азарта.

Михайлов сидел за своим массивным дубовым столом. Он методично перебирал какие-то документы, складывая их в аккуратные стопки. Сломанная лодыжка была зафиксирована импровизированной шиной из медицинских линеек и эластичных бинтов — видимо, сам себе оказал первую помощь, используя подручные материалы.

Живучий гад.

Другой бы от боли в обморок упал или хотя бы стонал жалобно. А этот сидит и бумажки перебирает, как будто у него не перелом латеральной лодыжки со смещением отломков (это когда наружная косточка голеностопа сломана и части кости сдвинуты), а легкий ушиб.

Притворялся значит.

Впрочем, когда знаешь, что тебя ждет либо пожизненное заключение в императорской тюрьме, либо костер инквизиции, сломанная нога кажется мелкой бытовой неприятностью. Перспектива мотивирует.

— Ну как дела, неуважаемый Михайлов? — поинтересовался я, усаживаясь в кресло напротив. — Оправился от нашей содержательной беседы? Ножка не беспокоит?

— Нога болит как проклятая, — огрызнулся он, не поднимая глаз от бумаг. — Каждое движение, как агония. Отек нарастает, он уже размером с детский мячик. Гематома расползается вверх по голени, у меня вся нога фиолетово-черная. Возможно повреждение малоберцового нерва, ибо пальцы немеют, стопа не сгибается. Требуется срочный рентген. А то вдруг смещены отломки и, вероятно, нужно оперативное вмешательство.

— Ой, как жаль. Прямо слезы наворачиваются, — я изобразил преувеличенное сочувствие, приложив руку к сердцу. — Впрочем, это наименьшая из твоих проблем. Сломанная нога заживет за пару месяцев, а вот репутация и карьера — никогда.

Я встал, прошелся по кабинету, разглядывая развешанные по стенам дипломы и сертификаты: