Проклятый Лекарь. Том 6 (СИ) - Молотов Виктор

— Кстати, занятный вопрос мучает меня. Почему тебя, опытного некроманта с десятками лет стажа, поставили под какого-то новичка Николая? Ты же вроде матерый волк темных искусств, а он — зеленый щенок, который едва может контролировать кисти рук мертвеца, да и то минуты на три максимум.

Михайлов грустно усмехнулся, откинувшись в кресле.

— Хочешь услышать историю моего падения? Пожалуйста. Накосячил я перед Орденом. Крупно накосячил. Попытался провернуть собственную схемку — организовал продажу темной Живы на сторону, левым покупателям. Думал, никто не заметит — ну подумаешь, пара сотен единиц в месяц уходит налево. При общих объемах — капля в море.

— И попался? — догадался я.

— Как мальчишка. У них везде глаза и уши. Поймали с поличным во время передачи товара. Хотели казнить — медленно, мучительно, в назидание другим. Но я слишком ценный специалист, чтобы разбрасываться. Поэтому наказали изощренно — сослали в эту проклятую больницу как смотрителя-оператора. А в качестве особого унижения еще и сопляка надо мной поставили. Николая, который некромантию по ворованным книжкам изучал. Чтобы окончательно растоптать мою гордость.

— Методы у них, конечно, дикие, — кивнул я. — Психологическая пытка через унижение. Эффективно, надо признать. Но знаешь что? Мне тебя ни капельки не жаль. Ни на грамм. Ты заслужил каждую секунду этого унижения.

Даже мало получил, если честно. За сотни загубленных жизней следовало бы придумать что-то поизощреннее. Например, заставить лично хоронить каждого умершего от проклятия. Голыми руками копать могилы. Но Орден не сентиментален — им нужны функционирующие винтики в машине, а не раскаявшиеся грешники.

Я остановился у окна, глядя на просыпающийся город. Прошло много времени с того момента, как мы начали работу над проклятием.

— В общем, Михайлов, готовь документы на передачу дел. Завещания, доверенности, приказы о назначении преемника — весь пакет бумаг. Я тебя увольняю с должности главврача. С сегодняшнего дня. Немедленно, — заявил я.

— ЧТО⁈ — Михайлов подскочил в кресле, тут же взвыл от боли в ноге. — Ты не можешь! У тебя нет никаких полномочий! Я назначен приказом министерства здравоохранения при поддержки графа Бестужева!

— Полномочия у меня есть. Самые что ни на есть железные. Клиника теперь моя собственность. Я разобрался с воронкой проклятия, спас больницу от неминуемого разрушения. По праву победителя забираю трофей. Как в старые добрые времена — победитель получает все.

Тем более с Бестужевым я давно договорился. Просто тянул с последними бумагами, чтобы сперва снять проклятье. Там осталось заполнить пару форм, и всё — клиника моя, как мы и договаривались.

— Как это — твоя⁈ — его глаза выпучились так, что казалось, вот-вот выпадут из орбит. — Это же больница Бестужевых! Частная собственность старинного графского рода! Охраняется императорским указом!

Анна подтвердила с легкой улыбкой, играя локоном волос:

— Отец обещал передать клинику Святославу. Все документы уже подписаны.

Михайлов уставился на нас. Его лицо прошло через целую гамму эмоций — удивление, недоверие, понимание, отчаяние. Он молчал секунду. Две. Три.

А потом…

— Ха! — короткий, лающий смешок вырвался из его горла.

Потом еще:

— Ха-ха!

И понеслось:

— ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА!

Он заливался безумным, истерическим хохотом, раскачиваясь в кресле. Слезы текли по щекам, оставляя влажные дорожки. Плечи тряслись в конвульсиях смеха. Он хватался за живот, сгибался пополам, стучал кулаком по столу.

— ХА-ХА-ХА! Клиника его! ХА-ХА-ХА! Разобрался он! ХА-ХА-ХА-ХА!

Что за черт? Либо у него острая истерическая реакция на стресс — защитный механизм психики, когда реальность слишком невыносима.

Либо он знает что-то, чего не знаем мы. Судя по характеру смеха — второе. Это не смех сломленного человека. Это смех того, кто видит, как другие радостно шагают в пропасть, не замечая края.

— Заткнись! — рявкнул я. — Прекрати ржать. Что смешного, черт тебя дери?.

Но Михайлов продолжал хохотать, откинув голову назад:

— Вы! ХА-ХА! Вы думаете! ХА-ХА-ХА! Что победили! ХА-ХА-ХА-ХА!

Кирилл испуганно отступил к двери, прижавшись спиной к косяку:

— С ним все в порядке? Может, вызвать психиатра?

— Или инквизитора для изгнания бесов, — пробормотала Анна.

Пришлось принимать экстренные меры. Я щелкнул пальцами:

— Нюхль! На стол! Демонстрация силы!

Костяная ящерица мгновенно появилась на столе прямо перед Михайловым.

Она приземлилась на задние лапы, раскрыла пасть, демонстрируя четыре ряда острых костяных зубов. Между челюстями заплясали некротические искры фиолетового цвета. Воздух наполнился запахом озона и могильной земли.

Михайлов мгновенно заткнулся, отшатнувшись так резко, что кресло опасно качнулось:

— Убери ее! Убери эту тварь! Я помню, как этот маленький монстр уложил Вольдемара! Двухметрового мертвяка весом больше двухсот килограмм! Перемахнул через себя как тряпичную куклу!

— Тогда прекрати истерику и объясняй, что смешного, — потребовал я.

Он вытер слезы дрожащей рукой, все еще посмеиваясь:

— Да ты посмотри в окно. Только сначала включи свое некромантическое зрение. Полностью включи, на максимальную мощность. И посмотри на город. «С воронкой разобрался», ха! «Клиника моя», ха-ха! Посмотри и пойми масштаб того, во что вы влипли!

Я подошел к панорамному окну, активировал некромантическое зрение на полную мощность.

Мир окрасился в оттенки смерти. Живые существа светились тусклыми огоньками Живы. А дальше…

Мать моя некромантка!

ЭТО ПОЛНЫЙ, АБСОЛЮТНЫЙ, ТОТАЛЬНЫЙ… ЖЕСТКАЧ!

Над Москвой возвышались десятки воронок проклятия. Черные торнадо некротической энергии торчали из разных зданий как грибы после радиоактивного дождя. Они были везде — в центре, на окраинах, в спальных районах, в промышленных зонах.

Самая большая — над Центральной клинической больницей имени Прокофьева — была размером с десятиэтажный дом. Вращалась медленно, величественно, засасывая энергию из целого района.

Вторая по размеру — над Первой градской больницей — диаметром метров пятнадцать у основания.

Третья — над онкологическим центром на Каширке.

Четвертая — над родильным домом номер три.

Пятая, шестая, седьмая…

Я перестал считать после двадцатой.

Они были над больницами, поликлиниками, хосписами, домами престарелых, даже над некоторыми школами и детскими садами. Каждая воронка тянула энергию из своего района, высасывая жизненную силу из десятков тысяч горожан. Тонкие черные нити некротической энергии, как паутина, опутывали весь город.

И самое страшное — все они росли. Медленно, но неуклонно увеличивались, расширяя зону влияния. Некоторые уже начинали соприкасаться краями, образуя единую сеть.

Гениально. Чудовищно, но гениально. Орден создал не просто отдельные точки сбора энергии. Они построили целую инфраструктуру смерти. Некромантическую электростанцию размером с мегаполис.

Когда все воронки соединятся — а это произойдет через неделю-две при текущей скорости роста — они образуют единую мегаворонку. И тогда начнется жатва. Массовая жатва душ.

Я выключил зрение, повернулся к остальным. Моё лицо, наверное, было красноречивым, потому что Анна сразу встревожилась:

— Что там? Что ты увидел? Почему ты побледнел?

— У нас большие проблемы, — медленно сказал я, стараясь говорить спокойно. — Очень большие. Грядёт настоящая катастрофа. Таких воронок над Москвой десятки. Может быть, больше полусотни.

— ЧТО⁈ — Кирилл и Анна воскликнули одновременно.

— Именно. Мы уничтожили одну маленькую воронку из целой сети. Как выдернули один сорняк из поля площадью в гектар, заросшего бурьяном по пояс.

— Но как такое возможно⁈ — Кирилл схватился за голову. — Мы же победили! Уничтожили проклятие!

— Мы уничтожили ОДНО проклятие, — поправил я. — Локальное. А их появились еще десятки по всему городу…