— Встань.
Он поднялся, и я положил ладонь ему на грудь. Тонкая нить золотой маны вышла из моей ладони и исчезла в его теле. Следующим шагом я наложил на него запрет разглашения.
— Теперь твоя сила, — продолжил я.
Верный вассал должен быть могущественным. Он был на Завязке Хроники. Солидно для криминального авторитета, но смехотворно для тех планов, что зрели у меня в голове.
Энергия хлынула из моей ладони в тело Сирмака. Это был не мягкий, постепенный рост, а стремительный, болезненный прорыв.
Его тело напряглось, мышцы вздулись, из горла вырвался сдавленный стон. Золотистый свет окутал его с головы до ног, и я чувствовал, как его ядро маны перестраивается, уплотняется, расширяет свои пределы.
Когда свет погас, Сирмак стоял, тяжело дыша, но его глаза горели новой силой. Эпилог Хроники. Всего один шаг до Предания. Это дорого мне обошлось, но это было вложение в будущее.
— Наращивай свое влияние, — отдал я команду. — Стань лидером «Непроглядной Ночи», захвати власть, начни расширяться. Не останавливайся ни на день, не удовлетворяйся никакими результатами. Я отправляюсь в Роделион. Когда я вернусь — а я вернусь — я проверю, каких высот ты достиг. Не разочаруй меня.
Сирмак выпрямился. Его осанка изменилась, в ней появилась новая уверенность, порожденная не только силой, но и ясной целью.
— Я не подведу, — он сказал это с полной убежденностью.
Я кивнул. Этого было достаточно.
###
Прошло две недели размеренной, почти рутинной работы по обустройству батальона, когда вызвавший меня комдив вручил мне толстый конверт из плотной, дорогой бумаги с печатью Коалиции.
Вскрыв его, я обнаружил внутри приглашение, адресованное лично мне, майору Маку Мариону, а также моим старшим офицерам. Нас вызывали на базу четвертого корпуса Коалиции, расположенную в империи Роделион.
В тексте, составленном в сухом официальном стиле, указывалось, что спустя трое суток после получения письма за нами прибудет корабль с «важными гостями». Особо подчеркивалось, что среди них будет приемный сын маркиза Шейларона, пожелавший лично увидеть тех, кто сумел силами одного батальона уничтожить пиратский альянс Перекрестка.
Комдив, когда я поднял глаза от письма, поняв, что я прочел, тут же скомандовал:
— Готовься к отбытию, майор. Роделион — не Амалис. Там любят помпезность и строгое следование протоколу. Один неверный жест может стоить карьеры.
Я кивнул, сверяя в уме списки. Никаких вестей о Лильрене так и не поступило, несмотря на щедрое вознаграждение. Мысль о том, что он где-то там, безнаказанный, глодала изнутри, но искать его самостоятельно было глупо, а откладывать визит в Роделион только из-за этого — еще глупее.
Так что пока что мне придется отложить месть.
Ровно через три дня, как и было предписано, в главный порт базы, сопровождаемая легким гулом любопытства, зашла небольшая, но очевидно дорогая скоростная небесная яхта.
Ее корпус был выкрашен в цвета, которых я не видел никогда — переливающиеся оттенки сумеречного неба и темного серебра. Линии корабля были столь же острыми и безупречными, как и его происхождение.
Мы с моими офицерами — Яраной, Силаром, Хамроном и Бардо — стояли на причале рядом с комдивом и замкомдивом, образуя импровизированный почетный караул.
Ярана выгладила свою парадную форму, Силар стоял неподвижно, словно высеченный из гранита, Хамрон переминался с ноги на ногу, стараясь не выдать своего волнения. Только Бардо выглядел расслабленно, видимо знакомство с Кабаном давало иммунитет к ауре аристократов Роделиона.
Сначала с трапа сошла шестерка телохранителей. Их доспехи были лишены вычурности, но от них веяло такой концентрацией мощи, что воздух вокруг казался гуще. Четверо были на Развязке Хроники, двое — на Завязке Предания. Они бегло, но тщательно окинули нас взглядами, оценивая угрозу, после чего встали по периметру.
И тогда на трапе появился он. Молодой человек, на вид не более двадцати лет. Он был одет в изящный, но не броский костюм из темно-синего бархата, отделанный серебряной нитью.
Его поза была непринужденной, осанка — врожденно-аристократической. Он улыбался вежливой, слегка отстраненной улыбкой, готовясь произнести заученное приветствие.
А я застыл.
Время остановилось. Гул порта, шепот ветра, дыхание моих офицеров — все смешалось в оглушительном гуле в ушах. Я смотрел на его лицо и видел… себя.
Тот же разрез глаз, та же линия скул, тот же изгиб губ. Только отполированные до блеска жизнью в роскоши, лишенные шрамов и морщин, которые оставили на моем лице годы пиратства, предательства и отчаяния.
Мне было тридцать восемь. Тело Артефактора старело медленно, и из-за того, что я перенесся в этот мир в двадцать восемь, сейчас я выглядел на тридцать с лишним.
Но я не мог ошибиться. Это было мое лицо. И тут, как удар хлыста, в памяти всплыли слова Великого Стража Амалиса, произнесенные им во время нашей схватки за трон: «А почему ты уверен, что принц Гильом мертв?»
Ледяная волна прокатилась по моему позвоночнику. Все встало на свои места. Приемный сын маркиза Шейларона. Пожелал лично увидеть победителя Перекрестка. Ведь я сообщил комдиву свое настоящее происхождение, а значит о нем узнали и в Роделионе.
Передо мной, живой и невредимый, стоял тот, чью роль я полтора года играл. Тот, чья «смерть» стала причиной моего призыва в этот мир, моего заточения в золотой клетке дворца Амалиса и моего бегства.
Гильом фон Амалис был жив. И для него, похоже, наше сходство вовсе не было удивительным. Более того, он рассматривал меня с таким любопытством, что стало даже как-то неуютно.
А, насмотревшись, указал на меня своим телохранителям и произнес короткое:
— Взять его.
Конец Четвертой Книги.
