Дар Древнего короля - Аск Рона

– Эльма, – шепнула я сестре. – Позови меня, когда Талина вернется.

И, не дожидаясь ответа, поспешила к несчастной матери. Она стояла чуть в стороне от общей группы родительниц, держала в руках сверток и, понурив голову, ногой сердито перекатывала по земле маленький камушек.

– Не можете решиться? – осторожно поинтересовалась я, желая показаться вежливой и участливой.

Женщина еле заметно вздрогнула и вскинула на меня взгляд. Любопытство в ее карих глазах быстро сменилось надменностью и брезгливостью:

– Решиться на что? – стальным голосом произнесла она. – На смерть?

– Почему же на смерть? – робко улыбнулась я. – Вы сами видели: никто пока не пострадал.

– Мы видели? – родительница прыснула со смеху. – Ничего мы не видели! Может, вы их топите на той стороне, – кивнула она на стену, – а потом сплавляете по течению.

– Хватит вам. Мы же не изверги какие-то…

– Изверги! Еще какие изверги! – уверенно заявила она. – Будто никто никогда не слышал о жестокости асигнаторов. Наши жизни для них ничего не стоят, и поступают они лишь в угоду себе да зажиточным верхам.

– Асигнаторы служат Древнему королю, – возразила я, узнавая в своих словах Змея и Талину.

– Раньше служили, – с грустью пробурчала родительница и втоптала камушек в землю. – Сейчас они сами не знают, кому служат.

– Смелое заявление, – хмыкнула я.

Сколько я себя помнила, простой люд всегда был труслив. Не каждый решался высказать столь дерзкий упрек в адрес ловца или стража, тем более – асигнатора. Эта женщина либо обладала невероятной отвагой, либо совсем потеряла надежду на спасение. А может, и то и другое вместе. Хотя был еще один вариант: женщина вполне могла оказаться слаба умом. В таком случае моя задача уговорить ее отправиться с нами – безнадежная затея.

– Я не верю асигнаторам, – вновь произнесла она. – Где бы они ни появлялись, там всегда случались беды.

– Это их работа – оказываться там, куда приходит беда, – пожала я плечами. – Не стану никого оправдывать. Среди асигнаторов есть негодяи, но бывают и хорошие люди. Например, Талина и Змей.

Я оглянулась на вход в тоннель, откуда только что выплыла Талина.

– Асигнаторы могли всех бросить и уйти в безопасные земли Сарема, но они решили рискнуть и спасти людей Черного Камня.

В ответ я получила надменный смешок, но что-либо едкое говорить женщина не стала.

– Мне вы поверите? Я не асигнатор, а ловец.

– Знаю, – уже более снисходительно заговорила женщина. – Я знаю, кто вы, и что скоро тоже станете асигнатором.

– Но пока не стала, – заметила я и показала знак ловца на своей ноге, чуть приподняв штанину. – Не хотите слушать асигнаторов, так послушайте меня. За стеной больше шансов выжить. Здесь, в поселении, бежать некуда. Сначала вас будут преследовать страх, голод и отчаяние.

Я заметила, как побледнело лицо женщины.

– Неизвестно, как долго продержится осада, все это время вы будете растить ребенка в каменной клетке, где жизнь стоит в шаге от смерти. Где он не увидит свободы, только грязь и нескончаемые битвы, а отношения мужчин к единственной женщине в поселении и вовсе могут перерасти из дружественных в насильственные. Вы согласны умирать медленно от болезни, когда лекарства закончатся? От голода, когда еды не станет? Или от того, что после всех испытаний и мук разрушители ворвутся в поселение и всех уничтожат? Вы согласны на это? Или попробуете довериться нам и покинуть Черный Камень?

Молодая мать прижала сверток со спящим ребенком к груди. Ее нижняя губа задрожала, и женщина поспешила ее закусить, а в карих глазах сверкнули слезы.

– Оставьте меня! – осипшим голосом потребовала она, а мои плечи поникли.

– Хорошо, – не стала я спорить.

Слишком опасно было продолжать разговор. Она в любой момент могла выйти из себя, а доводить ее до крика – не самая умная мысль. Лучше, если она обдумает наш разговор в тишине.

– Рей! – послышался голос Эльмы.

Я медленно отступила от женщины и, отвернувшись, пошла к истоку. Сердце учащенно билось в груди, ладони стали мокрыми и холодными от волнения. Ведь ради спасения не только молодой матери, но и стражей я впервые высказала кому-то настолько жестокую правду – без прикрас.

Ригор слишком много успел рассказать перед смертью. А учитывая всепоглощающее желание матери спасти своего ребенка, женщина вполне могла сотворить глупость. Вплоть до того, чтобы впустить в поселение разрушителей, надеясь на пощаду с их стороны.

– Уже третий, – сказала Эльма, когда я подошла.

– Третий?

– Да. Талина попросила не отвлекать тебя, пока ты разговаривала. Она поразительно быстро работает.

Я кивнула и посмотрела на веревку, которая слегка подрагивала, пока по ней продвигалась следующая в очереди мать. Внутри меня все напряглось от мысли, что вот и пришла моя очередь взять на себя ответственность за чью-то жизнь.

Глава 32

Оглядев притихших женщин, я подошла к даме в чепчике, которая недавно разговаривала со мной и Талиной у истока. Мне было страшно забирать у нее младенца. Он казался таким маленьким и невероятно легким, что я ощутила себя гигантским монстром.

Будто во сне, я поднесла ребенка к Эльме, дождалась, когда он уснет, а потом спрятала его в мешок из кожи и затянула тесемки. Удобнее перехватив младенца и прижав его к себе, я молилась об одном – лишь бы ему не навредить. А когда приблизилась к ручью, из-под воды показалась Талина и помогла мне спуститься в воду.

– Удачи, – шепнула она. – Змей поможет тебе за стеной, так что не волнуйся. И старайся упираться ногами в камни, чтобы не смыло.

Я отрывисто кивнула. Сделала глубокий вдох и погрузилась под воду, холод которой мгновенно меня отрезвил. Крепче ухватившись за веревку, ведущую через канал, я удивилась, насколько сильным оказалось встречное течение. Приходилось прилагать усилия, чтобы продвинуться вперед, не потеряться и не сорваться в темноте. Поэтому каждый раз, как я подтягивалась, вела рукой по бугристой поверхности каната. Заодно старалась не волноваться, а то воздуха не хватит, и следила, чтобы не сдавливать ребенка.

Когда свет в конце канала стал ярче, в груди затрепетало. Я активнее заработала ногами, отталкиваясь о камни, а достигнув выхода, почувствовала, как мои плечи обхватили руки и помогли выбраться на поверхность.

– Тише, – шепнул на ухо Змей. – Дыши спокойно.

В груди горело от желания громко хватануть воздух, но я прикрыла рот ладонью и постаралась выполнить приказ – дышать не так шумно, но ровнее и глубже.

– Да, вот так. Молодец, – похвалил Змей и тихо скомандовал: – Ребенок.

Дрожащими от волнения руками я отняла от себя мешок и протянула его асигнатору. Тот быстро распустил тесемки, и на свет явилось бледное, но с виду здоровое лицо младенца. Змей склонился над ним, положил ладонь на живот и замер, прислушиваясь к дыханию. Несколько невыносимых мгновений я неотрывно на них смотрела и ждала… Ждала хоть одного слова и нервно сжимала закостеневшие от холодной воды пальцы. А когда асигнатор наконец-то на меня взглянул и одобрительно кивнул, от головы до ног прокатилась сыпучая волна облегчения. Осталось дождаться мать. И только я о ней подумала, как веревка в проходе задрожала.

– Держи и смотри, чтобы его не намочить, – вручил мне ребенка Змей. – Я встречу.

Я послушно приняла сверток из одеял и кожаного мешка и с опаской огляделась. Нас прятал высокий берег, а по другую сторону густой лес да кусты, но мне все равно постоянно казалось, будто вот-вот появится кто-нибудь из разрушителей. Не успокаивало и то, что Змей вел себя уверенно. На его лице была лишь холодная расчетливость и ни намека на напряжение, пока он вглядывался в воду, где скрывался темный проход тоннеля. На миг показалось, будто он вовсе расслабился, полностью доверив мне следить за окружением.

Подул легкий ветер и проник сквозь мокрую ткань. Я содрогнулась и сочувственно оглянулась на Змея, чья одежда облепила его тело, а серая рубаха вовсе расшнуровалась на горловине, оголив ключицу. Но мой наставник не подавал виду, будто ему холодно. Высоко засучив рукава и упершись ладонью в выступающий из берега камень, он ждал и даже не дрожал. А стоило ему заметить в проходе мать ребенка – сработал молниеносно. Он помог ей выбраться на поверхность и, когда она попыталась сделать шумный вдох, тут же зажал ей рот ладонью. Глаза женщины широко распахнулись, ноздри затрепетали, стараясь больше и быстрее набрать воздуха, а лицо побледнело.