Я сказала себе, что эти драконы как-то и где-то ведь жили предыдущие полгода, проживут там же и ещё недельку-другую, или сколько понадобится времени, чтобы мне в наставницы ведьму нашли? Вот объяснит она, как отдать то, что могу, не трогая то, что нельзя, и не падая в обморок, разрешит что-то сделать под своим присмотром — и я всем помогу.
А пока пусть ждут. Всё равно за один день новые дома не построишь. Пусть лучше пока соседям помогут, а те потом им дружно новые дома построят. Как у нас в деревне погорельцам новую избу всем миром ставили.
А я лучше пойду, Любу разбужу. Пусть в школу ей уже не нужно, это не значит, что можно опаздывать на завтрак.
Выйдя в коридор, я едва не столкнулась с быстро идущим светловолосым мальчишкой в ярко-синем костюме с белыми кружевами возле шеи и торчащими из рукавов. На вид он был чуть младше моего брата Кремня, хотя, к чему гадать, и так понятно, кто это — юный герцог Цитриновый, племянник и подопечный Каэтано, и лет ему было тринадцать.
Шёл он от лестницы для слуг, а за ним два лакея несли баулы с вещами.
— Ты кто такая? — он резко остановился, чтобы не врезаться в меня. Рассерженным от того, что я его едва с ног не сбила, он не выглядел, смотрел лишь с любопытством. — Я тебя раньше тут не видел.
Его взгляд скользнул по моим коричневым волосам, сарафану, потом по босым ногам.
— Я Дана из закрытого мира, ваша светлость, — пояснила, надеясь, что парнишке уже известно о том, что новая партия «избранных» прибыла в этот мир и была разобрана по домам главами родов. — Подопечная герцога Сапфирового.
— А-а-а! Так это ты — ведьма? — воскликнул мальчишка, показав, что знает не только это.
— Я, — кивнула, уже давно не считая это слово обидным. Ведьма — это ведь то же самое, что и маг, а не то, что у нас в деревне имели в виду, когда меня обзывали.
Герцог Цитриновый расплылся в широкой улыбке.
— Значит, это ты выгнала отсюда Констензу?
Надо же! Слухами земля полнится.
— Выгнал её его светлость, герцог Сапфировый, — решила я восстановить справедливость. — Я только её дракона от замка отогнала, а его светлость её всю, целиком, из рода изгнал.
— Здорово! — искренне порадовался юный герцог. — Не придётся теперь с ней за одним столом сидеть и слушать её мерзкие слова о том, какие все вокруг безрукие и бесполезные, и как она всё поменяет, когда станет герцогиней. Я, конечно, знал, что дядя Каэтано на неё и не взглянет, даже не понимаю, откуда она себе такое придумала, но слушать это было так гадко!
— Так бывает, — пожала я плечами. — Некоторые люди слишком хорошо о себе думают, и не пoнятно, почему.
— Я так рад, что её тут не будет! Я с прошлых каникул на два дня раньше в гимназию вернулся, и двух недель не выдержал, а сейчас почти всё лето пришлось бы её терпеть. Уже думал к кому-нибудь из дальней родни в гости напроситься, и тут — такие новости! И дядя Каэтано очнулся, и Констензы тут больше нет! Я как узнал — скорее сюда, с самого утра, кaк только портал заработал. Другие до oбеда продрыхнут, каникулы же, а я даже завтракать не стал.
Раздавшееся в этот момент голодное урчание подтвердило слова юного герцога.
— Вот, слышала? — ткнул он пальцем в свой живот.
Я на его месте смутилась бы от такого, но мальчишка — он и есть мальчика.
— Завтрак уже скоро, — порадовала я паренька. — Пойду Любу будить. У неё тоже первый день каникул, вот и отсыпается.
— Люба? — заинтересовался он. — Это моя подопечная? То есть… Я понимаю, что сейчас её опекун — дядя Каэтано, но в жребии же и мой род участвовал.
— Да, Люба ваша подопечная, ваша светлость. И так уж вышло, что она среди нас самая младшая, ей всего одиннадцать. Так что, совершеннолетним вы станете раньше неё, и хотя растить её будет всё же его светлость, герцог Сапфировый, именно вам придётся искать Любе мужа.
— Я найду. Самого лучшего! — пообещал парнишка, после чего кивнул мне и пoшёл в свою комнату, слуги, стоявшие с вещами в сторонке, чтобы нам не мешать, последом за ним.
А я отправилась будить Любу, думая о том, что Селестино оказался славным малым — впрочем, я много слышала о нём от Оделиса, и никогда ничего плохого. А ещё подумала, что роль главы рода слишком резко упала и на Каэтано, и на Селестино. Остальные драконы становились главами, будучи уже старыми, опытными и хорошо обученными своими отцами.
А проклятый вулкан, сгубивший столько жизней и перекорёживший столько судеб, ещё и таким вот образом по драконам ударил. Один, пусть и уже взрослый, но ещё совсем молодой, другой вообще ребёнок. И oба уже чувствуют ответственность за свой род.
И пусть Селестино пока не приходитcя тянуть нoшу, которую взвалил на себя Каэтано, но он готов к тому, чтобы в будущем, едва повзрослев, её принять и достойно нести. В том числе — хорошо позаботиться и о своей, по сути, навязанной подопечной.
Славный парнишка. Зря я слегка опасалась его приезда. Но теперь вижу — мы поладим.
ГЛАВА 34. ЮНЫЙ ГЕРЦОΓ
День сорок второй
Перезнакомились все за завтраком. Юный герцог Цитриновый по доброму, хотя и чуть снисходительно — он же старше и вообще «мужчина» и «опекун», — отнёсся к Любе, одна его фраза «Если кто обидит — сразу мне говори, разберусь» сказала о многом. Люба только согласно кивала, смущённо и восхищённо глядя на парнишку.
И оба порадовались, что рядом, среди равных, раз уж герцог Сапфировый назвал нас с Любой своей семьёй, будет практически ровесник. В самом замке, среди детей слуг, для Любы подружки-ровесницы не нашлось, а со школьными подругами так просто уже не встретишься — далеко.
Селестино — именно так он попросил его называть, раз уж мы теперь семья, — пожаловался, что у него всё ещё хуже. Дети слуг, прежде охотно с ним игравшие, теперь ему кланяются, друзья по гимназии тоже заметно отстранились, словно от того, что Селестино стал главой рода, он перестал быть мальчишкой, которому хочется игр и проказ, как его ровесникам.
И хотя девочка на целых два года младше — это не то же самое, что друзья-одногодки, всё равно всегда можно было найти какие-то общие игры и интересы. Например, Люба уже пообещала рассказать Селестино о нашем с ней мире — из первых уст он такого еще не слышал, прошлая «избранная», жившая в его семье, была выдана замуж, когда он еще пешком под стол ходил.
Сам же он пообещал рассказать ей о своей учёбе в гимназии и показать свою магию. По его словам, играть с водой бывает очень забавно.
В глазах Каэтано, наблюдающего за болтающими детьми — в основном болтал Селестино, но и Люба не отмалчивалась, — я видела умиление пополам с грустью. И вдруг подумала, что, наверное, в семье Селестино были не только взpослые. И прежде ему всегда было с кем поболтать и поиграть.
А теперь не осталось никого. И он готов признать семьёй даже крестьянских дочерей из другого мира. Юный глава рода был таким же одиноким, как и его дядя. И, несмотря на солнечную улыбку и весёлую болтовню, в глубине души этого мальчика скрывалась сильная боль, и пройдёт она не скоро, если пройдёт вообще.
От Фанти Селестино пришёл в полный восторг. Как и большинство драконов, фамильяров он прежде не видел, хотя о их существовании знал, и говорящая зверюшка была для него почти такой же сказочной диковинкой, как для нас с Любой драконы. Он с большим удовольствием слушал её разговоры, предлагал лакомые кусочки со своей тарелки и просто с интересом за ней наблюдал.
В oбщем, все передружились, все были довольны друг другом, и сейчас разговор за столом крутился вокруг изгнания Констензы, радость от кoторого Селестино от своего дяди не скрывал. Но когда мальчик сказал:
— Как хорошо, что её не будет завтра рядом с нами во время церемонии обретения!
Каэтано вздохнул и покачал головой.
— Мне очень жаль, Селестино, но рядом со мной в этот день смогут находиться только Дана и Люба.
— И я! — напомнила о себе Фантя.
— И ты, — согласился герцог. — Прости, дружок, мне очень жаль, но в этом году тебе на площадь нельзя.
