Двойник короля 15 (СИ) - Скабер Артемий

— Будем! — поднял флакон и салютовал.

Дядя Стёпа приготовился наблюдать, достал какой-то странный артефакт — кристалл в металлической оправе с множеством тонких проводков. Штука слабо пульсировала магической энергией.

— Это фиксатор душевных колебаний, — пояснил он, заметив мой взгляд. — Покажет, как твоя душа ведёт себя во время отделения от тела.

Я выпил один глоток. Жидкость оказалась приторно-сладкой, с послевкусием мёда и специй. Вернул яд алхимику, лёг и закрыл глаза.

Первые секунды ничего не происходило. Потом появилась лёгкая сонливость — словно после сытного обеда в тёплой комнате. Веки становились тяжёлыми, мысли замедлялись. Страха, паники или чего-то ещё не было, просто спокойствие. В сон потянуло мягко, без принуждения. Глаза начали слипаться. Теперь приступим к тому, что я задумал.

Дыхание замедлилось, сердце стучало всё реже. Звуки лаборатории словно отдалялись — бульканье колб, шипение горелок, скрип пера дяди Стёпы превратились в едва слышный фон.

Потом началось самое интересное. Я ощутил, как всё тело чешется изнутри. Не снаружи — именно изнутри, словно под кожей ползали тысячи муравьёв. А ещё источник вдруг вспыхнул ярким светом. Каналы начали болеть и одновременно… уменьшаться? Сжиматься? Сложно описать ощущение. В ядре источника открывались ниши, и там снова рождались знакомые мне стихии.

Зелёный свет яда загорел первым — холодный, змеиный, знакомый, как родной дом. Следом холодный синий ото льда — кристально чистый, режущий. Серебристый — подчинение монстров, металлический привкус власти. За ним закрытая часть с силой затылочника — тёмная, пульсирующая, полная скрытой мощи. И золотой свет нейтральной магии, тёплый и податливый.

Это было похоже на то, как оркестр настраивает инструменты перед концертом. Каждая стихия звучала по-своему, но постепенно они начинали сливаться в единую симфонию.

О… Я вижу себя, словно через воду и стекло одновременно. Что-то отделилось от тела и поднялось над кушеткой. Внизу лежал маленький мальчик с бледным лицом и неподвижной грудью. Рядом суетился дядя Стёпа, водя своим артефактом над телом и что-то быстро записывая. Размытые очертания тела и рыженького мелькали внизу, хотя алхимик больше походил на пятно света с постоянно движущимися контурами.

А вот и моя свободная ниша, которую я получил с седьмым рангом, открылась. Огонь ещё пульсировал в источнике, но слабо, словно угасающая свеча. И я потянулся к нему. Пытался достучаться, хоть и отделился от тела. Призывал его, активировал, заставлял течь по жилам. В бестелесном состоянии это было сложнее. Приходилось напрягать волю, концентрироваться на связи с источником. И… У меня получилось.

Огонь вспыхнул в источнике — не физическом, а в том отражении, которое я видел из своего нового состояния. Оранжевые языки заплясали в пустой нише, заполняя её тёплым светом.

На душе стало так спокойно, все проблемы оказались где-то там, далеко. Ничего не хотелось делать, кроме как просто расслабиться и наслаждаться этим состоянием. Смерть оказалась удивительно комфортной. Никакой боли, никаких забот. Только тишина и покой.

Но я пыхтел, хотя не уверен, что такое вообще возможно в моём состоянии. Посылал сигналы источнику, ловил вибрацию колеблющегося ядра. Потянулся к огню и активировал пустую нишу.

Процесс оказался мучительно медленным. В обычном состоянии магия текла сама, подчиняясь малейшему желанию. Здесь же приходилось буквально перетаскивать энергию по крохам, «уговаривать» её, принуждать.

Кажется, энергия начала копироваться. Хотя я не уверен, потому что меня совсем отнесло от тела. Вокруг стал появляться свет — не обычный, а какой-то особенный. Золотистый, тёплый, манящий. Он тянул куда-то вверх, обещая покой и забвение. То самое послесмертное сияние, которое я помнил из прошлой жизни.

Я уже не видел очертания себя и Лампы. Просто яркий свет, как это было в прошлой жизни, после смерти. Ощущение полёта, невесомости, абсолютной свободы от всех земных проблем.

Искушение было огромным — так просто отпустить всё и раствориться в этом сиянии. Никакой борьбы, никаких врагов, никакой ответственности, лишь вечный покой.

Вот только я не собирался уходить. Рвался к телу, хоть и не видел его. Пытался плыть… Течь… Или что там делает бесформенная часть человека?

В бестелесном состоянии движение происходило не так, как в физическом мире. Нужно было думать о цели, представлять её, направлять туда волю. Тело казалось якорем, магнитом, притягивающим душу обратно. Но свет становился всё ярче, всё настойчивее. Он шептал, что пора идти дальше, что земная жизнь закончена. Сопротивляться становилось всё сложнее.

И тут произошла вспышка… Энергия хлынула по всем каналам, связывая душу с телом тысячами огненных нитей.

Меня потянуло вниз, к физической оболочке. Свет начал меркнуть, отступать. Вместо него появились знакомые очертания лаборатории, кушетки, суетящегося дяди Стёпы. Ещё мгновение, и сознание с силой влетело обратно в тело.

Открыл глаза с жуткой головной болью, словно много маленьких гномов добывали руду внутри черепа отбойными молотками. Каждый удар сердца отдавался пульсирующей болью в висках.

Воздух врывался в лёгкие жадно, судорожно. Руки и ноги покалывало, словно отсидел их. Во рту появился привкус металла и чего-то горького.

— Поздравляю! — улыбался рыженький.

— С чем? — хриплым голосом уточнил я.

Горло пересохло, говорить было больно. Голос звучал чужим, скрипучим.

— Ну, ты умер и воскрес! Считай, второе рождение. Хорошую штуку тебе сварили.

Я поднялся и глянул на руки. Они всё ещё оставались детскими — тонкие пальцы, нежная кожа. Надежда на мгновенное исцеление не оправдалась.

— Тот алхимик из старой школы правильно всё сделал, чувствуется уникальный стиль, — бормотал дядя Стёпа, изучая записи в своём артефакте.

Кристалл теперь светился ровным голубоватым сиянием, а на его гранях мерцали какие-то символы.

— Выводы? — перебил алхимика.

— Хорошо, что я заметил это, — лицо дяди Стёпы стало серьёзным. — Твоя душа… В общем, она очень сильно хочет остаться в этом теле.

— А? — помотал головой в попытке избавиться от пульсации.

Мысли ещё плохо собирались в кучу, сознание словно было обёрнуто ватой.

— Изменение на крови, как ты знаешь, оно у тебя уникальное — усилилось и связалось с душой. Источник ещё поднял твой старый облик. Вот ты его и получил, и начался процесс срастания.

Дядя Стёпа показал мне артефакт. На его поверхности плясали узоры — красные, золотые, серебристые линии переплетались в сложный орнамент.

— Видишь эти связи? — ткнул пальцем в яркие нити. — Это твоя кровь. А вот эти, — показал на золотые, — твоя душа. Они буквально срослись друг с другом. Обычно этого не происходит.

— Что-то меня мутит, — я пытался собраться.

Голова кружилась, в животе что-то переворачивалось. Ощущение, словно укачало в телеге на ухабистой дороге.

— А не переживай! — махнул рукой дядя Стёпа. — Просто всё немного пошло не так, как должно было быть. Ты был мёртв пять минут, еле вернул с того света. Вот и отходняк такой.

Я бы позлился, если бы не головная боль. Пять минут? По ощущениям прошла целая вечность. Время в бестелесном состоянии текло по-другому.

— В общем, то зелье чуть не сделало тебя навсегда вот таким, — улыбался алхимик, указывая на моё детское тело. — Маленький Магинский… Так что мы прям вовремя, завтра уже могло быть поздно. Тело бы вернули, а вот источник… Под вопросом.

Это уже серьёзно. Значит, времени на раздумья не было. Хорошо, что решился на эксперимент сразу.

— Дальше что? — спросил, массируя виски.

Дядя Стёпа подошёл к одной из полок, достал несколько пузырьков. Жидкости в них переливались всеми цветами радуги — от прозрачной до густо-чёрной.

— Я… Ну, ты сильно, главное, не расстраивайся, — опустил взгляд пацан с душой мужика. — Нужно было разорвать эту связь, растянуть. Так что теперь я точно смогу тебе помочь вернуть твой истинный облик.