Жрец Хаоса. Книга II (СИ) - Борзых М.

Кицунэ склонилась к моему уху, практически касаясь губами, и прошептала:

— Иллюзия невидимости. Он меня не видит.

У меня внутри тут же взыграло чувство жадности: хочу, хочу, хочу именно это и хочу! Не дожидаясь, пока лисичка уберёт от меня лицо, я тут же скользнул подбородком по её скуле, приближаясь к её ушку.

— Научи, — едва ли не промурлыкал я, добавив лёгкой хрипотцы в голос.

— А что мне за это будет? — промурлыкала кицунэ.

Я едва не фыркнул:

— А разве не ты собиралась меня обучать?

— Просто так обучать искусству богини я не намерена, — снова пошла на попятную лисичка. — Да и в принципе храм этого не позволяет. Бесплатно мы не работаем и не учим. Ничего личного — только дело.

— Хорошо! — покладисто согласился я, разглядывая ножку, которая всё ближе и ближе подбиралась к моим мужским достоинствам. — И что же ты за это хочешь?

Девица ёрзала, устраиваясь поудобнее, пока Константин Платонович не вышел из спальни, а после мгновенно слетела с подлокотника кресла и, выхватив приборы, выпалила:

— Чур, приборы мои.

Кицунэ вдохнула запах едва запечённого мяса, лёгких бутербродов с паштетом из печени трески, наваристого рыбного супчика из стерлядки и ещё всякой разной прекрасной снеди. Глаза разбегались от желание попробовать всё и сразу.

Утолив первый голод, она заявила:

— Хочу, чтобы ты был моим кавалером на балу в честь тезоименитства Его Императорского Высочества Андрея Алексеевича.

— Обещать не могу, — сразу же сдался я. — Поскольку чисто теоретически я буду сопровождать принца и страховать его от всевозможных кандидаток в супружницы. Мне придётся быть кавалером тех дам, на которых укажет мне его высочество.

Японка рассмеялась:

— Поверь, я в курсе. Просто, когда он даст тебе выбор, выбери меня, всего-то.

Кицунэ предложила не самую плохую сделку, поэтому я согласился.

Всё-таки невидимость давала ощутимый бонус для дальнейших моих потребностей. Дождавшись, пока Юмэ склонится над тарелкой, я быстрым движением вынул у неё из копны волос две резные палочки, которые на деле оказались изощрёнными орудиями убийства с зазубринами…

— Я надеюсь, яда на них нет? — хмыкнул я, показывая японке собственную добычу.

— Н-нет, — едва ли не зашипела она от возмущения. Волосы Юмэ рассыпались тяжёлой копной значительно ниже талии. Как только их могли сдерживать всего две шпильки? Не иначе женская магия.

— Отлично, тогда подойдут в качестве приборов.

Я принялся выхватывать прямо из-под носа Юмэ самые вкусные запечённые кусочки сочного мяса, ловко орудуя этими самыми палочками-спицами, будто бы использовал их национальные приборы. Те самые палочки…

Нужно было видеть лицо Юмэ — оно вытянулось, глаза стали буквально круглыми как блюдца, а рот при этом приоткрылся, едва не выронив кусочек мяса.

— Ты умеешь⁈

— А что здесь не уметь? — хмыкнул я, продолжая воровать у неё самые лакомые кусочки.

— Но… — протянула она.

И пока девушка была в недоумении, я успел выхватить ещё несколько кусочков. Сам не знаю, откуда вспомнилось данное умение, но орудовал я ими уверенно. Более того, мне кажется, поставь передо мной пиалу риса — и её бы я смог тоже съесть палочками. А это у них считалось в порядке вещей, в то время как нашему, местному человеку, ничем подобным орудовать было бы просто невозможно.

Слегка утолив голод запечённым мясом, я принялся за бутерброд — там мне уже палочки не понадобились. Отложив их в сторону, я хмыкнул:

— Боги дали нам руки для вкушения пиши, а чтобы их не замарать, человек придумал столовые приборы. Но в случае нехватки оных, боги дали нам ещё и язык.

Умыкнув из-под носа кицунэ пару маленьких канапе и закинув их в рот, я тут же облизал пальцы.

Юмэ проморгалась:

— А ты точно аристократ?

— Абсолютно. Насколько знаю — как минимум в шестом поколении на этой земле. А уж дальше история умалчивает, дорогая моя. Аристократизм он ведь не только в поведении и не столько в поведении, сколько в ответственности, уважении и заботе о людях, которые от тебя зависят. Всё остальное — от непомерной гордыни и чванства. Да, мы должны не быть хрюшками, должны уметь пользоваться всеми приборами и соблюдать правила этикета. Но при этом, находясь один на один с собой, я вполне могу поесть руками, получая от этого истинное удовольствие. Более того, скажу, что в походе любой воин поступил бы также — никто не носит с собой специальные столовые приборы на шестнадцать или ещё больше предметов, а обходится тем, что есть. А в основном есть меч, кинжал, руки и несколько глиняных плошек. Поэтому не вижу смысла изгаляться там, где можно поступить гораздо проще.

— Ты весьма необычный аристократ, Ярите, — задумчиво пробормотала кицунэ.

— Юрий, — поправил я тут же.

— Ю-рий, — по слогам повторила она. — Ты весьма необычный аристократ.

— Тогда ты станешь учителем магии иллюзий весьма необычного аристократа, — откинулся я на спинку кресла. — Сама же сказала, что бесплатно вы не учите.

Девушка тут же смутилась.

— Официально учить тебя я не имею права.

— Отчего же?

— У меня только один хвост, а обучать разрешается минимум с трёх, — тихо ответила кицунэ.

— Значит, учиться будем обменом, как в случае с невидимостью. Так твоя богиня не обидится?

Японка кивнула и принялась молча есть.

Я же, пока мы ужинали, вдруг вспомнил про постоянно мучившие принцессу кошмары и просьбу гувернантка перестать мучить девочку.

— Юмэ, а подскажи, от чего ребёнка могут мучить регулярные кошмары?

Пока японка ужинала, она успела едва ли не лекцию мне прочитать:

— Да, много самых разных причин: начиная от лёгкого проклятия, сглаза, от талисманов и амулетов, надетых на девочку для нарушения сна, и заканчивая самым обычным объяснением. Далеко не всегда то, что мы воспринимаем в качестве магии, является магией. Возможно, то, что видит девочка, действительно происходит на самом деле.

— Это как? — удивился я.

— Может быть, она предсказывает некие события, воспринимая их за кошмар. Может быть, она видит во сне некие события, едва ли не в иных мирах или иных срезах реальности. А может быть, она видит реально то, что происходит с ней сейчас, просто не может объяснить то, что видит, и называет это кошмарами. Непонимание всегда вызывает страх.

— То есть это не дело рук демонов кошмаров, о которых ты говорила?

— Эти так называемые демоны — ракшасы — будут пытать маленькую девочку только в том случае, если девочка равна по силе архимагу или является для них кормушкой. Просто так на маленьких девочек ни один ракшас не обратит внимания, — отмахнулась от моего предположения Юмэ, поправляя волосы.

Под подобное объяснение попадало сразу несколько вариантов, имеющихся у меня.

Первый: если девочку приходили пытать твари наподобие тех, что пытали бабушку, но тогда Елизавета Алексеевна должна была обладать некой сильной первостихией, чтобы её принялись жрать астральные сущности.

Второй вариант: к девочке приходили не орденцы, а некто, кто хотел бы использовать её в политических играх и посадить куклой на трон. Принцесса пугалась, вместе с тем теряя силу, которую приходилось восстанавливать гувернантке.

Третий: неужто кошмары действительно были кошмарами? На это не похоже, ведь Елизавета Алексеевна как-то увидела и моего горга тоже, хотя до этого его видели лишь представители Ордена и фрау-гувернантка. Отсюда вывод, что так или иначе девочка способна видеть сущности, которых не могут видеть другие. Пока что к таким видящим могу отнести Орден, себя и фрау.

В любом случае, необходимо было посмотреть в самоучителе магии кошмаров, доставшемся мне от лекаря, что-нибудь для защиты от оной магии.

— Так, а что с невидимостью? — напомнил я кицунэ.

— А что с невидимостью? — Юмэ создала перед собой несколько пиал с водой для омовения рук, а после вытерла ладони маленькими тканевыми салфетками. — Прежде чем браться за иллюзию невидимости, тебе ещё придётся научиться воздействовать на умы людей, причём не одного, не двух, а целой группы. А это, дорогой мой, весьма сложная задача. Ведь когда ты создаёшь иллюзию, ты заставляешь в неё верить, в том числе и манипулируешь сознанием, заставляя всех этих людей — легко доверчивых — верить тебе. А уж остальные, у которых сознание несколько крепче, ведутся на общий психоз и на общественное мнение, приписывая в дальнейшем даже то, чего сами не видели, и более яростно защищая невиденные ими объекты иллюзии. Поэтому прежде, чем браться за изучение конструкта исчезновения, тебе ещё придётся потренироваться. А для начала необходимо будет определить объём твоего собственного источника.