Тактик 2 (СИ) - Кулабухов Тимофей "Varvar"

Вдобавок, один из тролльих шипов на дубине при взмахе задел мое плечо, оставив там небольшую рваную рану, из которой сейчас понемногу сочилась кровь, пропитывая одежду и доспех.

Несколько ударов орков пришлись по шлему, так что голова гудела как котёл.

Но хуже всего было то, что орочья стрела, пройдя мимо троллей, мимо гномьих щитов, пробила мне бедро ниже доспеха и, хотя я смог (не иначе, на адреналине) выдернуть остриё, рана паскудным образом кровоточила. Причём ране нужен был покой, а откуда ему взяться, если мы убегаем и каждый шаг, необходимый для спасения, так же причинял боль и потерю ещё нескольких капель крови.

Боль была тупой, ноющей, и с каждым шагом становилась всё сильнее. Голова кружилась от потери крови и пережитого напряжения.

«Надо было изготовить бутылки с зажигательной смесью, у алхимиков в Алаторе, — с запоздалым сожалением подумал я, морщась от боли. — Против этих ходячих гор мяса они были бы куда эффективнее, чем наши зубочистки. Э-эх. Все мы сильны задним умом. А мои предки воевали против танков в том числе коктейлем товарища Молотова. Короче, урок на будущее: всегда имей под рукой „коктейль Молотова“, если идёшь на свидание с троллями».

Пока мы, пошатываясь, отступали по тёмным, извилистым туннелям, ведущим вниз, стараясь унести всех своих раненых, Эйтри и другие гномы смотрели на меня с каким-то новым выражением. В их глазах было не просто уважение, а… восхищение. И даже благоговение.

— Ты… ты убил тролля, человек! — выдохнул один из гномов, молодой парень с перевязанной головой, помогавший мне идти. Его глаза сияли. — Сам! Один на один! Я видел!

— Он не просто убил тролля! — подхватил другой, постарше, с седой прядью в бороде. — Он придумал, как их всех завалить! Он — Победитель тролля!

Это прозвище «Победитель тролля» тут же подхватили остальные. Оно передавалось из уст в уста, обрастая подробностями и приобретая почти легендарный оттенок. «Победитель тролля! Рос Победитель Тролля!»

Я лишь криво усмехнулся, чувствуя, как краска стыда (или это от потери крови?) заливает лицо.

«Победитель тролля» , ну надо же, — мелькнула ироничная мысль. — Ещё одна ачивка в мою коллекцию. Звучит пафосно. Интересно, какие бонусы она даёт? Может, скидку в местных тавернах? Или « +10 к харизме » при общении с гномами?'

Хотя, где-то в глубине души, очень глубоко, шевельнулось что-то похожее на гордость. Я действительно это сделал. Я, Ростик, бывший студент, геймер, а теперь вот — убийца троллей. Мир определённо сошёл с ума. Или я вместе с ним.

Отступая с ранеными и добычей, стараясь замести следы, наш отряд спустился так низко, что в какой-то момент Эйтри остановил продвижение колонны.

— Что? — спросил я и по гномьей привычке (я видел они так время от времени делают) понюхал воздух в туннеле. Запах затхлый, ещё и влажно.

— Этого ответвления нет на карте, — проворчал Эйтри, сверяясь со своими записями и схемами в потрёпанном дневнике.

— Орки прокопали.

— Да нет же, кладка старая, даже очень. Просто мы в этой части нижних горизонтов никогда не были.

Путь выглядел заброшенным, давно забытым. Вход был частично завален покосившимся каменным блоком.

— Но нам он по пути, если, конечно, не оканчивается тупиком, — проворчал Эйтри, решаясь, идти ли туда.

И всё же мы ступили в этот проход и через несколько сотен метров справа попался заваленный боковой ход.

Обычно мы бы прошли мимо, но что-то… что-то заставило меня остановиться. Какое-то странное чувство, почти физическое ощущение, что там, внутри, есть что-то важное. Или это просто начинался бред от ранений и усталости?

— Эйтри, — прохрипел я, указывая на щель. — Туда… надо заглянуть. Я хочу посмотреть.

Эйтри посмотрел на меня с беспокойством, потом на заваленный проход.

— Рос, ты еле на ногах держишься. Нам нужно на пределе сил уходить, пока орки не нашли нас и не напали.

— Просто… заглянем, — настоял я. — У меня… ощущение, незнакомое. Не знаю. Надо посмотреть.

Любопытство, или, скорее, мое необъяснимое упорство, пересилило осторожность. Эйтри, вздохнув, попросил нескольких гномов расширить проход. Через несколько минут мы смогли протиснуться внутрь.

Это был ход в просторную, естественную пещеру, явно не тронутую киркой гнома. В центре её, на небольшом естественном возвышении, стояла статуя. Древняя, высеченная из цельного куска какого-то тёмного, почти чёрного камня, она изображала коренастого воина в полном боевом облачении, с огромным двуручным молотом в руках. Лицо его было суровым, но исполненным какой-то внутренней силы и мудрости. Величественная, даже в своем нынешнем состоянии, статуя излучала ауру древности и могущества.

— Дикаис… — благоговейным шёпотом произнес Эйтри, снимая шлем. — Бог-справедливости и науки… Здесь? Это же святилище? Я никогда не слышал даже упоминания о нём…

Святилище было осквернено. Статуя была измазана грязью и какой-то вонючей слизью, на прочном камне были следы зарубок от ятаганов и молотов орков. На ней были нацарапаны грубые, похабные орочьи символы и ругательства. Это было буквальное такое святотатство.

Эйтри и другие гномы застыли, их лица потемнели от гнева и скорби.

— Твари… — прорычал один из них, сжимая кулаки. — Даже богов не боятся…

— Эйтри, — сказал я, чувствуя, как силы покидают меня. Голова кружилась всё сильнее, ноги подкашивались. — Отправляй остальных. С ранеными, с добычей. Пусть уходят. А мы… мы тут немного задержимся.

Эйтри непонимающе посмотрел на меня.

— Рос, ты…

— Нам надо побыть тут, — перебил я его, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо, хотя он больше походил на шёпот. — Это важно.

Он колебался мгновение, но потом кивнул. Видимо, мое прозвище «Победитель тролля» все-таки давало некоторые бонусы к убеждению. Отдав распоряжения, Эйтри остался со мной, пока остальные гномы, бросая сочувственные и немного испуганные взгляды на меня и осквернённую статую, поспешно покидали пещеру.

Когда мы остались вдвоём, я, шатаясь, подошел к статуе. Несмотря на сильную боль, на слабость, которая туманила сознание, что-то в её скорбном, поруганном виде тронуло меня до глубины души. Это было не просто изваяние. Это был символ. Символ веры, стойкости, чего-то настоящего, что эти тупые, жестокие орки пытались уничтожить, растоптать. И во мне вскипело какое-то иррациональное, почти детское желание — это исправить.

— Воды… — прошептал я, обращаясь к Эйтри. — И… тряпку. Любую.

Эйтри, с удивлением глядя на меня, молча протянул мне флягу с водой и подал мне из походной сумки ветошь для очистки оружия и доспеха.

И я, к собственному изумлению, начал сам, своими руками, очищать статую от грязи, от орочьей скверны. Вода смешивалась с грязью, смывала и снимала её.

Я стирал похабные рисунки, отмывал запекшуюся грязь, стараясь вернуть этому древнему лику хоть часть его былого величия. Это было странное, почти медитативное занятие. Боль отступала на второй план, вытесняемая каким-то новым, непонятным чувством. Уважением к поруганной статуе?

Это отняло у меня последние силы. Мир вокруг начал меркнуть, звуки затихать. Я успел стереть последний орочий символ с каменного сапога Дикаиса, и в этот момент ноги окончательно подогнулись. Темнота сомкнулась перед глазами, и я рухнул без сознания к подножию очищенного мной божества. Последней моей мыслью было: «Интересно, зачтётся ли мне это… как хороший поступок… в этой безумной игре…»

* * *

Сознание возвращалось медленно, неохотно, как утопленник, вытащенный на берег. Сначала — боль. Тупая, всепроникающая, она пульсировала где-то в боку и в плече, отзываясь на каждое движение, на каждый вдох. Потом — холод. Липкий, промозглый, он пробирал до костей, заставляя дрожать всем телом. И, наконец, звуки. Приглушённые, неразборчивые, они постепенно обретали форму: тяжелое дыхание, скрежет камня, чей-то встревоженный голос…