Повелитель огня II (СИ) - Опсокополос Алексис

Глава 22

Эпилог

Старший брат Гр’Агой Искромёт восседал за широким каменным столом в своей рабочей палате — большом овальном зале, со сводами, уходящими в темноту под высоким потолком. Стены зала украшали алхимические схемы, пророчества, руны и символы Братства истинного огня. В помещении не было ни одного светильника, но при этом было светло — казалось, воздух в зале светился сам по себе, создавая удивительную и пугающую атмосферу.

Стол, за которым сидел Искромёт, был исписан магическими символами, некоторые из них светились. Внутри стола тлела скрытая жаровня, от которой поднимался лёгкий пар. На столе стояли чаши с измельчёнными минералами, сосуды с зельями, в беспорядке, понятном только хозяину, лежали различные книги, амулеты, кристаллы, свитки — обычная рабочая обстановка для Старшего брата, отвечающего в организации за алхимию, артефакты, заклинания и пророчества. Сам Искромёт был облачён в длинное алое одеяние, похожее на мантию, на его левой руке блестел перстень члена Совета Братства — с огромным красным светящимся кристаллом.

Старший брат изучал свиток с древним заклинанием, но звук открывающейся двери заставил его отложить это занятие. Искромёт убрал свиток и посмотрел в сторону двери. Та с глухим шорохом отворилась, и в зал вошли два брата Истинного огня — Мстиж и Рекун. Первый был главой Браноборского дома братства, второй — Гардовского. Они прошли на середину зала, остановились и, преклонив головы, произнесли хором:

— Тепло и свет тебе, Старший брат!

Гр’Агой Искромёт не удостоил посетителей ответным пожеланием, и это уже можно было считать плохим знаком. Член Совета братства окинул вошедших недовольным взглядом и задал короткий вопрос:

— Нашли?

— Пока нет, Старший брат, — проговорил Мстиж, не поднимая глаз. — Но мы знаем, где он. Его видели вместе с Велигорским княжичем возле Горовеля. Их там почти взяли, но они ушли в горы.

— В горы? — переспросил Искромёт. — Они там не выживут. Вы потеряли огневеста.

— Выживут, Старший брат! Обязательно выживут. И мы их поймаем. Мы привлекли к этому всех, кого только можно, мы их обязательно поймаем.

— Вы ловите их уже две седмицы, — напомнил Гр’Агой. — Вы уж две седмицы не можете исправить свою ошибку.

— В этом нет моей ошибки, — робко возразил Мстиж. — Огневеста потерял брат Рекун. Но я помогаю ему в поисках.

— Ты глава княжеского Дома братства — на тебе лежит ответственность за всё, что происходит на вверенной тебе территории. Ты знал, что Рекун должен был доставить в Браноборск огневеста, ты знаешь, какова ценность этого мальчишки, и ты не предпринял ничего, чтобы обеспечить дополнительную безопасность огневесту и его сопровождающим. Ты не проследил. Ты виновен!

Последняя фраза прозвучала как приговор. В голосе Искромёта появились металлические нотки, воздух в зале стал плотнее и горячее. Гр’Агой со злости сжал правый кулак и ударил им по столу — от места удара во все стороны полетели искры.

— Мы виноваты, Старший брат! — невероятным усилием подавив страх, произнёс брат Рекун. — Но я хочу искупить вину!

— Искупишь! — рявкнул Искромёт и встал из-за стола, за его спиной в воздухе вспыхнули тысячи искр, которые сложились в тонкие линии, загорелись и образовали рунический символ.

— Старший брат… — с трудом выдавил Рекун и в ужасе попятился, словно хотел убежать.

Но уже было поздно. Гр’Агой Искромёт протянул руку, и с его пальцев сорвался тонкий сгусток света, превратившийся в множество ярких искр. Они вспыхнули и блестящим лучом ударили в грудь главы Гардовского Дома Братства Истинного огня. Тот дёрнулся и застыл. Его тело начало покрываться светящимися трещинами, будто у него внутри зажгли огонь, и тот теперь рвался наружу. Из глаз и рта бедняги начали вылетать искры, одежда вспыхнула, и через мгновение Рекун рассыпался, превратившись в сноп мелких светящихся точек. Падая на пол, эти искры темнели, и уже через полминуты от брата Рекуна осталась лишь горстка серого пепла на полу.

При виде такого зрелища брат Мстиж побледнел и невольно отшатнулся. Затем он медленно опустился на колени и, не поднимая глаз, произнёс дрожащим от страха голосом:

— Старший брат, милостивый Гр’Агой, прошу, дай мне ещё времени! Умоляю тебя! Я найду и поймаю их! Я приведу тебе огневеста!

— У тебя есть десять дней, на одиннадцатый ты пойдёшь вслед за ним, — мрачно сказал Искромёт и указал на горстку пепла, оставшуюся от Рекуна.

— Благодарю… — пробормотал Мстиж, вставая и отступая к двери. — Благодарю тебя, Старший брат.

Глава Браноборского дома братства вышел, так и не рискнув поднять головы, а Гр’Агой Искромёт встал из-за стола и подошёл к тому месту, где стоял Рекун. Взмахом руки он заставил пепел подняться в воздух, после чего негромко произнёс заклинание, и частички пепла, превратившись снова в искры, закружились в воздухе. Старший брат повёл рукой, и створки окна с треском раскрылись. Искры, продолжая кружиться, вылетели на улицу и там развеялись по ветру. Гр’Агой Искромёт подошёл к окну, проводил их взглядом и с досадой прошептал:

— Такой перспективный был огневест, и они его упустили. Бестолочи.

После того, как Горек заявил, что отправится с нами, мы немного переиграли планы. До этого я собирался отдохнуть целый день, а после, следующим утром как можно раньше отправиться в путь. Не то чтобы мне был нужен целый день для отдыха, но глупо выходить в середине дня, чтобы уже через несколько часов начинать искать место для ночлега.

Но Горек предложил всё же выйти в обед, часа за четыре дойти до дальней деревни, принадлежащей королю Златеку, и там заночевать. И уже от этой деревни рано утром начинать путь. Мне такой план понравился — мы выигрывали полдня.

Выход запланировали на два часа дня, поэтому я запретил будить меня раньше полудня — хотелось по-настоящему отоспаться. В начале второго, после моего позднего завтрака и обеда для всех остальных мы с Ясной и Добраном собрались во внутреннем дворе, готовые отправиться в путь. Нам привели Желтка, который сначала смотрел на нас с опаской, но потом всё же признал.

Мы ждали только Горека. У королевича ночью был сложный разговор с отцом, по итогам которого Златек лучезарный, изначально наотрез отказавшийся отпускать сына с нами, всё же дал слабину. И вот Горек появился, в руках он держал топор — точь-в-точь такой же, какой брал с собой, когда мы ходили на шептокрылов.

— Узнаёте? — радостно спросил нас королевич, демонстрируя топор.

— Тебе ещё один сделали за ночь? — поинтересовался я.

Королевич насупился и произнёс:

— Если ты не знаешь, Владимир, то я тебе объясню, чтобы сделать такой топор, лучшие кузнецы должны работать несколько недель!

— Запасной, что ли, был?

Горек рассмеялся, отрицательно завертел головой и объявил:

— Ночью Зарек вернулся.

Эти слова вызвали радостную улыбку у всех — очень уж нам было жаль храброго горана.

— Но как он смог выжить после такого падения? — удивилась Ясна.

— Это не проблема, — ответил Горек. — Амулеты помогли. А вот то, что его не сожрали мглецы — это повезло. Он упал на дно ущелья, топор выронил. Пока его нашёл, пока выбрался на тропу, уже стемнело. До нижней пещеры дошёл уже к ночи, два раза от мглецов отбивался, один раз от диких псов, но отбился.

— Накрылось медным щитом имя на Скале Славы, — заметил я.

Королевич не понял, при чём здесь медный щит, но смысл моих слов уловил и ответил:

— Нет, отец сказал, что всё равно имя Зарека будет высечено. Его поступок не стал менее храбрым оттого, что он выжил.

— Логично, — согласился я.

— Ладно, хватит болтать, — сказал Горек. — Вы готовы?

— Да, — ответил я.

— Тогда пойдёмте к королю.

— Все?

— Нет. Гусак пусть подождёт здесь. Да и мальчишка тоже может остаться, если хочет.

Добран радостно закивал, давая понять, что хочет, и обнял Желтка за шею, а мы с Ясной отправились за Гореком.