— Сеньор… — один из них, самый старший, шагнул вперёд. — Простите, не хотели мы так. Но мы пришли. К вам.
— Ко мне? — я искренне сомневался, что весть обо мне обгоняет всадника. Дорога, вернее, направление, по которому мы ехали, была довольно оживлённой. По местным меркам. За день мы встретили пару групп путников и с десяток крестьянских телег. — А кто я?
— Ну… Так это… Видно же, что вы человек благородный, — выкрутился старший.
— А вы кто? — спросил я. Что может заставить людей вооружиться и выйти к дороге? Только острая нужда. А нужда бывает двух видов. Одно — остро нуждаться в чём-то, чего сильно нехватает. Другое — остро нуждаться в том, чтобы не потерять то, что имеешь. И не скажешь сразу, что хуже. Только одно ясно: нужда — это очень плохо. Раз они не спрятались от конного отряда, значит их гнала нужда того рода, когда можно рискнуть всем, лишь бы сохранить хоть что-то.
— Мы с холма за Ольховым ручьём. Деревня Вальч.
— Это же владение… — я задумался и бросил взгляд на Сперата. Тот испуганно помотал головой. — Кто у вас сеньор?
Молчание. Долгое. Ветер пошевелил рваный плащ старика.
— Ну?
— Он… он прислал двух людей, — буркнул кто-то сзади. — Сказал, что надо запереться и ждать, пока уйдут. Варги, мол, приходят и уходят. Главное — не мешать.
— А ночью, — старик вытер лицо рукавом, — они пришли. Переломили стену. Корову утащили. И семью Первака Лысого сожрали. Всех. Даже детей. Живыми.
Я тяжело вздохнул и спешился. Коровиэль не любил пеших людей, норовил цапнуть или стукнуть копытом, поэтому передал повод Волоку. Подошёл ближе. Крестьяне выпрямились — настороженно. Только старик, наоборот, склонился. Остальные глядели на меня. Взгляды — полные ожидания. Без надежды.
— Вы сказали своему сеньору?
— Сказали, — сдавленно ответил старик. — Он сказал… «Не могу рисковать хорошими людьми из-за нескольких несчастных». А ещё: «Души ваших покойников уже у Великой Матери, и им там хорошо. А я за живых отвечаю». И уехал.
— Ясно, — сказал я. Довольно взвешенный ответ. — Сожрали и ушли в Гибельные Земли?
— Мы не знаем, куда ещё…
Я некоторое время смотрел на девочку, которая единственная не опустила взгляд. Чёрные глаза, смело смотрящие прямо на меня. На щеке — уродливый шрам, затянутый магией. Видимо, свежий. Кожа сошлась неровно, гармошкой, не успела разгладиться. Грубая работа.
— Дядька Гирен, — громко сказал я, — а что, может, задержимся, поохотимся?
Гирен задумчиво поправил свои великолепные усы. Этим усам бы позавидовал сам Будённый. Он долго молчал, потом кивнул:
— Коли загонщики будут, то можно. — И уже старосте: — Слышь, старшой. Сколько людей дашь?
— Сотню! Клянусь щелью Богини, не меньше!
— Врёт, конечно, — совершенно не стесняясь не самого крестьянина, ни его клятв, заключил Гирен. — Но если хоть полсотни даст — уже можно. Только бы понять, на что охотимся. Следы надо бы глянуть…
Я кивнул. В походе Гирен был за главного — его головная боль была, чем кормить людей и лошадей, где проехать, куда высылать разведку. Он справлялся. А охота может затянуться, и посоветоваться с ним не роняло моего авторитета. Это как спросить у лучника: «Попадёшь вон туда?»
Но решение надо было принимать уже без совета.
Я обвёл взглядом своих. Сперат — недоволен. Он вообще не любит приключений. У Волока — глаза горят. Дукат лыбится мне и смотрит преданно, как собака, искусно скрывая мысли. А остальные… А остальные вовсе не против повеселиться. Убивать — то, чему они учились.
— Тогда устроим охоту, — решил я.
Иногда людям нужно позволять потворствовать желаниям. И не ошибся: одобрительные крики подтвердили мою правоту.
Послесловие
И сегодня я порадую вас кучей картинок. Возможно, даже с голыми девками, но это не точно.
Смотрите, какая красота:
Такая система называется арочной.
Видите там каменные рёбра жёсткости, которые расходятся лучами от колонны? Они называются нервюры. А на колоннах рёбра называются каннелюры.
На вот этом конкретном фото каннелюры переходят в нервюры.
«Ты только посмотри, как изящно и масштабно каннелюры переходят в нервюры» — отличная фраза, чтобы заинтересовать девушку, я считаю.
Что может вынести проницательный читатель из вышеописанного, кроме того, что у автора нет девушки?
То, что у нас есть некоторая проблема с архитектурой. Проблема в том, что описать это… затруднительно, не используя специальной терминологии. Увы, но мы, прямо как проклятые лингвистические модели, можем оперировать только тем, что в нас уже заложено. Что еще хуже — внутри мы чуем архитектуру как персонифицированную эстетику. Если задуматься, символы стран — не лица людей. Чаще это если не знаковое здание, то общий антураж.
Есть выход — можно обратиться к чему-то общеизвестному. Сравнить окружающее героя пространство со станцией московского метро, например. Если же автору вздумалось донести что-то конкретное, тут уже сложнее.
Впрочем, это решаемо. Описал же как-то Профессор Хельмову Падь. Вот она:
(Это рисунок самого профессора, кстати. И это очень плохая крепость. Но об этом дальше.)
Вообще, жильё в наше время — штука дорогая. Отсюда возникает к нему болезненный интерес. Это, разумеется, накладывает отпечаток и на мои фэнтези-произведения — в своём выдуманном мире я уделяю особое внимание архитектуре и замкам. Очень хочется себе, знаете, домик за городом. С высокими стенами. Ну а кто не хочет?
И да, мы добрались до моего второго, после доспехов, фетиша. Укрепления.
Примерно так большую часть времени выглядели замки:
Землянки на холме. Одаль Скандинавии или боярская усадьба под Новгородом — и то поприличней будут. В «Храбром Сердце» Мэл Гибсон наказывает своего первого англичанина как раз в таком.
При этом были примеры вполне себе достойных крепостей. Короли Англии теснили скандинавов с помощью сети форпостов, аналогичные «линии Мажино» возводили против них же франки. С попеременным успехом.
Но пока суть да дело, потихоньку шла децентрализация власти. Закономерный результат децентрализации силы, делегирования права на насилие и демократизации производства. Личное могущество мелких феодалов росло, а короли наоборот, низводились к крупным, а то и мелким, феодалам.
Это немедленно отразилось на замках. Начали появляться каменные постройки:
К несчастью для себя, я нахватался про замки и городские укрепления всякого, и оттого меня кидает из стороны в сторону.
Вот, например, средневековая Болонья 12-го века:
