Сопротивление (СИ) - Осадчук Алексей

Ветер рвал закрытые ставни, дождь барабанил по черепице, будто пытался пробиться внутрь, но Рикардо ди Лоренцо сейчас мало обращал внимания на бушующую непогоду.

Нынешняя зима в этой части Бергонии обещала быть еще более дождливой, чем обычно. Проклятая сырость уже привычно лезла в сапоги, под одежду, в щели между камнями, но сейчас это была мелочь. Настоящая проблема — вон она, на карте, расстеленой на столе.

Юг и центр Бергонии были отмечены его цветами почти целиком. Флажки, фигурки, выведенные чернилами обозначения — все говорило о том, что кампания там прошла быстро и правильно. Очищенные тракты, взятые города, переформированные за счет местных когорты. Эта часть работы была сделана так, как Рикардо любил: четко, последовательно, спокойно.

А вот север…

Северная линия упиралась в условную черту, за которой начинались предгорья, а дальше — Сапфировая цитадель и земли маркграфа де Валье. Там было пусто. Не потому, что он не знал, что там творится, а потому, что поставить на карту было нечего, кроме раздражающих пометок о сорванных переходах и исчезнувших отрядах.

Рикардо планировал зимовать уже ближе к Сапфировой цитадели.

Подтянуть тылы, закрепиться, построить склады, дать людям перезимовать в относительном комфорте, чтобы весной ударить сразу из выгодной позиции.

Все по заранее намеченному и расписанному плану. Сейчас же этим планом можно было лишь подтереться.

Северяне, в отличие от южан, не желали подчиняться. Да, тут не любили вестонцев, но аталийцев, благодаря деятельности багряных, здесь не любили еще больше.

Все попытки закрепиться в той части Бергонии провалились. Передовые группы, которые посылались вперед, либо возвращались ободранными и понурыми, либо не возвращались совсем. И все это — из-за одного человека.

Бастард… И его летучие отряды.

Рикардо сжал пальцы на столешнице так, что костяшки побелели. Паломники должны были закрыть этот вопрос. И у них ведь отлично все получалось.

Исповедница и ее отряд действовали быстро и жестко. Там, где они проходили, вервольфы исчезали. Все шло так, как он и рассчитывал: багряные осуществляют поддержку с оборотнями, дворянские разъезды занимаются разведкой, плюс спускают пар, а его легионы тем временем спокойно движутся вперед.

План работал, как часы. Пока внутрь этих часов не попала та самая мелкая песчинка, способная со временем вывести из строя весь механизм.

Вестником того, что первоначальным планам маршала ди Лоренцо пришел конец, стал Джино ди Кортезе.

Рикардо помнил тот день слишком хорошо.

Граф, равно как и его спутники виконты, вернулись не в том виде, в каком их ожидали увидеть. От большого отряда осталась дюжина человек. Сам педант и перфекционист Джино выглядел, будто весь последний месяц только и делал, что беспробудно пил.

Он счастливо улыбался и рассказывал какие-то совершенно немыслимые вещи. Виконты, кстати, были такие же невменяемые. Складывалось впечатление, что они вернулись не из разведывательного рейда, а с какой-то затянувшейся по времени попойки. Все пятеро были пьяны и счастливы. А также, что вообще ни в какие ворота не лезло, то и дело восхваляли их нового лучшего друга Максимилиана де Валье. Благороднейшего из дворян.

А вот их сопровождающие, напротив, были как раз мрачны и адекватны. Так что отправив этих пятерых отсыпаться, маршал приказал допросить сопровождавших их бойцов.

Эти допросы частично пролили свет на произошедшее. Оказалось, что весь отряд, за исключением десятка или двух бойцов, сейчас находится в плену у вестонцев. И пленил их никто иной, как сам маркграф де Валье. Если бы все они говорили вразнобой, а дознаватели из багряных не были бы опытными, маршал подумал бы, что его пытаются водить за нос. Но нет. Всё было похоже на правду.

Оставалось теперь выслушать самого Джино ди Кортезе и молодых виконтов. Потому что дальше допрашиваемые начали нести совершеннейшую ахинею.

Они утверждали, что, помимо самого маркграфа, с ним было еще трое бойцов. И что захват поселения, где разместился на ночь отряд графа ди Кортезе, произошел за считанные часы. Вернее, всем им так показалось.

На самом деле никто так и не смог внятно объяснить, как именно четыре человека, пусть даже одаренных, смогли захватить в плен почти сотню вооруженных бойцов, не считая обозников, которые в случае нападения тоже могли вступить в бой как стрелки. Все как один рассказали, что утром они проснулись от жуткого похмелья и связанные…

А на следующий день, морщившийся от жуткой головной боли, мрачный Джино ди Кортезе, представ перед королем и его военным советом, начал свой рассказ.

Кстати, ему в тот момент было абсолютно плевать, что для самого Адриана и остальных дворян он стал посмешищем. Он словно не замечал их брезгливых и презрительных ухмылок и взглядов.

На удивление речь графа ди Кортезе была вполне складной и даже в какой-то степени обстоятельной. И чем дольше он говорил, тем меньше эта речь нравилась Рикардо. Уже спустя несколько минут маршал ди Лоренцо пожалел о том, что граф ди Кортезе и его спутники добрались сюда живыми. Лучше бы они сдохли где-нибудь по пути.

На том проклятом совете король Адриан и остальные представители высшей знати услышали весть о смерти Исповедницы и гибели всего ее отряда.

Граф ди Кортезе сообщил, что легендарный отряд уничтожил маркграф де Валье. Джино поклялся, что сам лично видел ее перстень и ее меч, которые любезно продемонстрировал Максимилиан. По какой-то причине граф называл маркграфа по имени, будто он — его закадычный друг. Видать, весь хмель еще не выветрился из его дурной башки.

Далее граф ди Кортезе подтвердил слова его людей о захвате всего отряда и обоза. Ну и на закуску он гневно объявил, что Алый храм, оказывается, ведет нечистую игру, внедряя своих шпионов в окружение аталийских дворян.

И тут же в подтверждение своих слов передал королю Адриану протокол допроса его слуги Жако, которого на самом деле зовут брат Карл и который является младшим жрецом Алого храма.

Этот идиот также объявил, что в протоколе указано около двух дюжин имен вельмож из высшей аталийской знати, за которыми прикреплены шпионы. Они прячутся под личиной их поваров, лакеев, виночерпиев, конюхов или камердинеров…

Рикардо тяжело вздохнул и прикрыл глаза. Вспоминать, что началось в тот момент, когда граф ди Кортезе закончил свою речь, было больно. Все, включая и короля, тут же позабыли о том, что они в походе и что где-то там, на северном направлении резвится со своими головорезами маркграф де Валье.

В тот момент главным врагом аталийского дворянства являлись проклятые жрецы Алого храма и их верные псы — багряные рыцари.

Рикардо открыл глаза и зло усмехнулся. Этот мальчишка-бастард своим нестандартным ходом снова продемонстрировал, что его нельзя недооценивать.

И на всё происходящее наложилось вечное нетерпение короля Адриана. Рикардо невольно скривил губы, вспомнив последнюю аудиенцию.

Адриан жаждал реванша. Ему нужно было смыть позор прошлой кампании, когда его взяли в плен и потом обменяли, как какой-то мешок с брюквой. С тех пор он словно жил с раскаленным углем под кожей. И ему было плевать, что тот обмен на самом деле был как раз таки равноценным.

— Вы уверяли меня, что мы будем зимовать в Сапфировой цитадели! — рычал молодой король. — Что знамена Вестонии будут валяться под копытами наших лошадей! Почему мы все еще топчемся на месте⁈

Рикардо, выслушивая гневную речь короля, уже в который раз убеждался, что память всех монархов слишком коротка. А благодарность, как явление, так и вовсе им не знакома.

Прерывать крик этого юнца ради того, чтобы напомнить, благодаря кому тот сейчас сидит на троне Аталии и что половина Бергонии уже лежит у его ног, было бесмысленно…

Рикардо подошел к окну. Там, вдали виднелись заснеженные пики Холмов Дравара. Именно там сейчас орудовали летучие отряды вервольфов во главе с их хозяином, создавая хаос на северном фланге.