— Об этом я и говорю. — поджал губы верховный иерарх. — Будет много жертв. И я так и не услышал, почему мы не можем вмешаться и остановить это, используя наш авторитет.
Король вздохнул и провёл рукой по глазам. А затем медленно, словно разговаривая с маленьким ребёнком, принялся втолковывать:
— Эта война, объявленная за любовь. Король Горд во всеуслышание заявил, что его не возьмёт ни земель, ни богатств, вообще ничего: даже не обложит Таллистрию данью и не заставит заключить выгодные торговые соглашения. И что ещё более важно, он публично заявил, что готов пожертвовать своей честью за каждое разбитое сердце в королевствах.
Кормир II пристально посмотрел на своего друга, показывая полную серьёзность своих слов. А затем негромким голосом продолжил:
— Нет вещи, которую рыцарь страшится потерять больше, чем свою честь. Тысячи предпочтут смерть подобному позору. Подобная жертва требует невероятного мужества, и именно поэтому никто никогда не засмеётся над ней. Быть может, над ним смеялись бы, объяви он целью похода что-то низменное. Но никто не осудит его за это поход, потому что в каждом королевстве найдутся мужчины или потомки мужчин, которым Таллистрийки когда-то плюнули в лицо. И любой, кто заявит что-то против, мгновенно станет парией в любом благородном обществе. Даже я.
— Значит, по-твоему, я должен просто смотреть на то, как умирают люди? — вспыхнул Этериас, вскакивая. — Просто сидеть и ждать, пока солдаты Палеотры убивают ЖЕНЩИН?
Король демонстративно похлопал в ладоши.
— Видишь? Ты тоже выделяешь факт половой принадлежности! А вот в Таллистрии тебя за такое немедленно заклеймили бы шовинистом.
Кормир II поднялся из-за стола и с широкой улыбкой похлопал его по плечу.
— Добро пожаловать в наш, несомненно, самый обширный и влиятельный орден в королевствах!
— Какой ещё орден? — недоумённо спросил иерарх.
— Орден Шовинистов, конечно же. — невозмутимо пояснил король. — Самое могущественное объединение мужчин в королевствах, можешь мне поверить. Негласное, неофициальное, но зато какое многочисленное…
Иерарах выглядет так, словно разом проглотил целое ведро кислых ягод.
— Я не могу просто сидеть и смотреть на это сложа руки. — вздохнул Этериас.
— Можешь публично осудить корону Таллистрии за несговорчивость в вопросах династических браков. — пожал плечами король, возвращаясь к бумагам. — Или осудить решение подобных вопросов силовым путём. В обоих случаях, впрочем, церковь изрядно засмеют в кулуарах. К тому же, ты преувеличиваешь степень проблем, которые создаёт эта война. На самом деле, ничего слишком серьёзного не произойдёт.
— Значит, тысячи смертей теперь не проблема? Когда ты успел так зачерстветь? — фыркнул первожрец.
— Жертвы будет, но на самом деле, это ничем не отличается от любой экспедиции, разве что более крупной. — хмыкнул король. — Понимаю, цинично, но такова жизнь. На самом деле, Таллистрии пойдёт на пользу армия, которая сможет изрядно вычистить тамошнюю фауну. Жизни солдат Палеотры или жизни охотниц, которые будут продолжать гибнуть в тех лесах. Есть ли разница? На самом деле, король Палеотры в данном случае оказывает им услугу.
— И, конечно же, штурм столицы тоже обойдётся без жертв. — тяжело навис над королём Этериас, облокотившись обеими руками на стол. — И штурм замков и городов по дороге тоже.
— Случайные жертвы всегда есть. — вздохнул Кормир II. — Но здесь мы и правда бессильны. Побочных штурмов, скорее всего, вообще не будет. Мои шпионы в Таллистрии докладывают, что население крайне неодобрительно относится к действиям королевы. Скорее всего, армию встретят с цветами и откровенными платьями.
— Армию вторжения? — скептически сморщился верховный иерарх. — Цветами?
Король деловито покопался в одной из стопок бумаг, и ловко выудил оттуда какое-то письмо.
— Вот, погляди. Это от подруг моей жены, из Таллистрии. Цитирую “Меллистрия, конечно, та ещё стерва и дура, но хоть какая-то польза от неё есть: несколько десятков тысяч здоровых мужиков нам определённо пригодятся. Бедный король Палеотры, наверно, думает что главные опасности поджидают его армию в лесах. Слишком молод, дурачок, чтобы понимать, что главная засада будет в дезертирстве.”
Этериас немедленно вырвал письмо из рук друга и недоверчиво в него вчитался.
— А вот ещё одно, смотри. — владыка Ренегона наклонился и достал из ящика стола ещё один лист. — Цитирую: “Продажи новых платьев бьют все рекорды: а косметику так вообще сметают с полок. Выручка за последние пару месяцев превысила всю за прошлый год. Больше всего, правда, жалко девочек из гвардии: те разрываются между тем, чтобы потратить жалование на новые доспехи или новые украшения. Поговаривают, что как минимум половина собирается уйти из гвардии накануне штурма. Колеблются потому, что рассчитывают на неплохие преференции от победившей стороны. Одна наша общая знакомая даже предлагала открыть ворота и усыпить остальных, чтобы им достались лучшие неженатые гвардейцы. Лично привезла в казармы целый фургон нижнего белья: девушки готовятся серьёзно. Поверженные воительницы, жаркие дуэли, следующие за ними жаркие ночи… Я даже жалею, что стала слишком стара для таких приключений.”
— Это вообще этично — читать письма, адресованные твоей жене? — слегка покраснев, уточнил Этериас.
— Те письма, которые читать неэтично, она мне не показывает. — улыбнулся король.
— Ты хочешь сказать, что они там воспринимают объявление войны как начало какого-то приключения и спортивные состязания по соблазнению? — рассеянно потёр лоб глава церкви.
— В Таллистрии на одного мужчину приходится 3-4 женщины, если не больше. — кивнул Кормир II. — Сами таллистрийки не слишком часто уезжают в другие королевства, предпочитая собственные свободные нравы нашему традиционному институту брака. Но вот захомутать приезжих — это милое дело. Попробует потом какой-нибудь бедняга жену построить, как привык дома, его тут же урезонят и найдут сотню таллистрийских традиций, по которым это совершенно недопустимо. Уж опыт-то у них обширный…
— Не думаю, что хочу знать, как Таллистийские воительницы загоняют мужчин себе под каблук. — потряс головой Этериас. — Интересно, сам король Горд знает, что его ожидает?
— Сомневаюсь. — ухмыльнулся владыка Ренегона. — Он же молод и не женат, откуда ему? А насчет того что не хочишь знать, это ты зря. Никогда не знаешь, когда сам окажешься в опасности, Таллистрия близко...
Верховный иерарх устало опустился обратно на диван и неверяще помотал головой, пропустив слова друга мимо ушей. Совсем не это он ожидал услышать на этой встрече. Некоторое время волшебник приходил в себя, но вскоре посерьёзнел и сменил тему:
— Удалось что-нибудь выяснить об убийцах?
— Нет. Как сквозь землю провалились. — скрипнул зубами король. — Одежду гвардейцы запомнили, но та совершенно неприметная: любые воины могут носить подобную. Они точно не выходили из города, приметы ветерана удалось зарисовать с высокой степенью достоверности, и ученика он бы не бросил.
