Ученик мертвого Дома (СИ) - Бриз Виталий

Не добраться!

Это озлобленное ничтожество и правда скормит меня здешним тварям!

Неужели это конец?..

Не будет больше экспериментов с фохатом? Споров с Хуошаном? Игр со Шпилькой и Жаолинем? И даже навязчивого дружелюбия этого придурка Вэя? Фальшивого и ненужного — но почему-то мне нравились наши совместные уроки у наставника Цзымина.

Придя на Тяньмэнь, я был готов отказаться от всего этого. Был готов пожертвовать собственной жизнью ради спасения учителя Лучаня.

Но… не так!

Я не имею права здесь умирать! Иначе кто спасет учителя⁈

Пальцы подрагивали. Сердце гулко бухало под горлом. Мне… страшно? Когда я последний раз боялся? Не в ту ли ночь, когда учитель Лучань подобрал меня в лесу?

Затаившийся безлюдный ельник, в котором глохнет эхо. Ночь, что наступила слишком уж внезапно. Идущий от земли холод. Резкий пробирающий до дрожи крик незнакомой птицы. Шорох лап невидимого хищника, его азарт: зверь взял след добычи. Понимание: добыча — это я.

И внезапной надеждой — искра света, фонарик в руке молодого заклинателя, который слишком спешил, чтобы дожидаться утра. Случайная встреча… Хотя, если верить покойному главе Шаньюаню, в мире нет ничего случайного.

Учитель Лучань научил меня не бояться темноты, искать надежду в самой отчаянной ситуации. И тогда — на мрачной лесной тропе, и позже — все эти годы наставник вел меня вперед. Меня вел свет фонарика в его руке.

Свет…

Свет сочился сквозь лиственный полог, пронизывал зеленые сумерки яркими нитями лучей. Нитями, натянутыми на ткацком станке мира, на котором заклинатели плетут свой узор. Достаточно желания…

Слепец! Почему я раньше не замечал⁈

«Цель не важна, важен лишь путь», — говорил глава Фухуа. Шу не был на вершине Тяньмэнь. Этого и не требовалось. Сама гора с ее аномально высокой концентрацией фохата и кучей преград, заставляющих часто использовать печати, являлась катализатором, способным поднять нас на следующую ступень.

— Прощай, гнилая колючка, и передавай привет демонам Дийюй!

Шу послал драконов в атаку.

Одновременно с этим плотина внутри рухнула, и я захлебнулся потоком энергии. Течение закружило, подхватило, понесло вперед, наполняя тело невообразимой легкостью.

Я был всем! Я мог всё!

«Я кровь от крови земли, плоть от ее плоти. Я — свет, и свет — воплощение моей воли!»

Травяная сеть накрыла драконов Шу, и оба заклинания развеялись. Крысюк озадаченно нахмурился. Но тут же, судя по отразившейся на лице досаде, сообразил, в чем дело. Прошипел:

— Ты все равно сдохнешь, недоумок!

У врага по-прежнему оставалось преимущество: он применял старшие печати Лозы бесчисленное количество раз, я же до этого дня изучал только схемы… Зато полгода моим соучеником был солнечный гений, который мог повторить чужую печать, увидев ее пару раз, — и я не собирался проигрывать Вэю!

Как там крысюк призывал своих драконов? Нити света сплетались в сияющее кружево. Кружево обрастало мышцами из травы и чешуей листьев. Я протянул руку, и дракон, ласкаясь, ткнулся мордой мне в ладонь. А красиво получилось! Пусть это и печать проклятой Лозы, а не родного Шипа, все равно красиво!

Уловив мое восхищение, дракон одобрительно зашелестел.

— Так кто тут хотел поиграть? — обернулся я к Шу.

Тот аж побагровел от злости и бросил своего демона в атаку.

Драконы схлестнулись, и я с удовлетворением отметил, что мой сильнее. Краем глаза уловил движение и бросился в сторону, в последний миг уйдя от плети. Выругался сам на себя: рано расслабился! Как-никак Шу назвали старшим учеником не за лебезение перед старейшинами. Крыса — опасное животное, а загнанная в угол становится опасней вдвойне.

Плеть против плети, драконы против драконов, лоза против лозы, сила против силы… Мы оба, не церемонясь, щедро черпали фохат из окружавшего мира.

Шу покраснел, затем побледнел. Отступил на шаг.

Сбежать собрался, паскуда⁈ Не позволю!

Плеть намоталась на когти. Я дернул, заставляя крысюка потерять равновесие, одновременно атаковал печатью и сразу же второй. Шу взвизгнул, отлетел назад, ударился спиной о ствол дерева и осел на землю. Оглушено затряс головой, слепо пополз прочь.

Лозовая плеть перехватила крысюка и протащила по траве, трепля как соломенную куклу. Тот наконец затих, не шевелясь. Я замахнулся, готовясь нанести последний удар…

— Саньфэн!

Яньлинь? Меня звала Яньлинь?

Я опомнился, развеял печать. Огляделся. Взрытый, вывороченный дерн. Редкие островки пожухлой травы. С засохших деревьев облетали последние листья. Я подставил ладонь, ловя желто-красное «письмо духов». Скрипнуло. Выворачивая корни из земли, с треском рухнул старый граб.

Это все мы с Шу натворили?

Я взглянул на валяющегося без сознания противника, сплюнул. Потер грудь: под ребрами жгло и давило. Как бы ни был велик соблазн прикончить крысюка, я должен помнить о цели, ради которой явился на Тяньмэнь. Помнить о «Черве клятвы», что дремлет в сердце.

Разменять свою жизнь на жизнь этого ничтожества? Больно много чести! Я должен спасти учителя Лучаня. Пока еще есть возможность.

— Саньфэн, ты где? Отзовись!

Я закрыл глаза, вслушиваясь в окружающий мир. Новая ступень обострила все чувства: сейчас я видел лес на сотни шагов вокруг — даже во время медитаций мне редко удавалось достичь такой проникающей способности сознания. Задевший ветку дрозд. Жужжание пчел в улье. Копошение крота у корней клена. Ползущий по листку жук. Шум воды.

Треск валежника под легкими шагами Яньлинь, оборванная ею паутинка. Нашел!

И не только ее!

Первый ученик светился так ярко, что глазам становилось больно. И он… был один. Несколько секунд я напряженно искал, но так и не обнаружил ауру Хуошана. Крысюк сказал правду? Вэй действительно…

Я оборвал мысль, не желая додумывать. Белобрысый не мог этого сделать! Белобрысый… из Лозы, а Лозе нельзя верить! Я постарался отрешиться от раздирающих меня противоречивых чувств и руководствоваться доводами разума, полагаться на факты. Фактов было два. Первый ученик пришел без Хуошана. И он точно не закроет глаза на то обстоятельство, что я чуть не прикончил Шу.

Потащит ли к старейшинам для разбирательства, попытается ли убить (Великий Дракон, что за чушь!) сам — в любом случае по-хорошему Вэй меня не отпустит, и о спасении учителя Лучаня придется забыть. Даже несмотря на приобретенную силу, я не уверен, что справлюсь с первым учеником.

Надо уходить.

Немедленно. Не дожидаясь Яньлинь. Объясняться слишком долго, а то и бессмысленно. С одурманенной сладкими речами Диши подруги станется великодушно забыть о былых обидах и потребовать, чтобы я лечил Шу.

Я подобрал пару лежавших на виду кристаллов фохата. Бросился к замеченной неподалеку реке, двинулся вдоль русла вверх по течению. Бегущая вода скроет мое присутствие.

Эхо какое-то время еще доносило встревоженный голос Яньлинь. Но вскоре он стих, а затем я перестал чувствовать — и ее, и, самое главное, Вэя. Можно было рассчитывать, что они тоже потеряли мой след.

Шуршали кусты. Журчала, перекатываясь по камням, вода. Где-то впереди, выше по течению, меня ждала тайная обитель.

Еще немного, и я наконец-то встречусь с учителем.

Глава 24

Река прыгала по порогам, сплетались в косы потоки. В прозрачной воде можно было различить каждый камешек и травинку на дне, раков и юрких мальков. Наверно, и рыба покрупнее тут водилась, пряталась в заводях, под корягами и в илистых ямах.

Блики плясали на поверхности. Отраженный рекой свет резал по глазам, заполнял мир. Звуки — плеск воды, шорох листьев, щелканье птиц — сливались в неясный шум, скрадывавший чужие голоса.

О чем они разговаривали?

…Дядюшка Дубу и путник, выведший меня из леса, были слишком далеко, чтобы разобрать слова, а приближаться я опасался. Мне бы и вовсе уйти в дальний конец двора и заняться хлевом, что не чищен с вечера. Но проклятое любопытство удерживало на месте, грозя участью одной не слишком дальновидной кошки.