Загадка башни (СИ) - Коган Мстислав Константинович

Бандиты прижатые столом начинали шевелиться. Один из них почти выбрался и теперь уцелевшей ногой отпихивал его в сторону, помогая остальным. Несмотря на первые успехи, скоро расклад сил мог смениться не в нашу пользу.

— Добей их! Быстро! — скомандовал я Остину, — Только лысого оставь. Он ещё нужен.

Солдат хмыкнул, вытащил из голенища сапога кинжал и рванул в сторону потенциального подкрепления противника.

С улицы донёсся тяжелый, рокочущий вой боевых рогов. Послышались отчаянные крики застигнутого врасплох отребья. Начался штурм крепости.

Я оглядел поле боя. Ульф попал в беду. Его пехотный топорик застрял в щите разбойника, уйдя в него почти по самую рукоять. Боец рванул оружие на себя, но то не подалось. Бандит тоже ударил. Ульф принял удар заслонившись собственным щитом. Так бы они и стояли, еслиб разбойник не подался вперёд и не долбанул бы щитом в торс солдату. Тот пошатнулся от неожиданности и тут же пропустил удар сверху. Сталь зазвенела о сталь. Топорик опустился прямо на макушку бойца. Тот охнул и едва заметно присел. Оружие не пробило шапель, но заброневой силы удара хватило, чтобы у Ульфа начало двоиться в глазах. Я рванул ему на выручку.

Сделал шаг. Другой. Бандит снова замахнулся. Удар боковой. Метит в шею. Третий. Одна рука поудобнее ухватила рукоять меча. Остриё нацелилось прямо в голову врага. Вторая перехватила меч за лезвие, чтобы точнее нанести укол. Но я не успевал. Не мог успеть. Разбойник ударил. Лезвие топорика с чавкающим звуком рассекло плоть, впившись в шею бойца. Тот глухо охнул. На губах выступила кровь. Я с разгону влетел прямиком в бандита. Остриё ударило под край шапели, заскрежетав по кольчужному койфу. Корпус ударил в корпус. Разбойник грохнулся на землю, выпустив из руки щит. Схватился за ухо. Его взгляд на мгновение помутился. Потом в нём промелькнула искра испуга. Он открыл было рот, но сказать уже ничего не успел. Я перехватил лезвие бастарда второй рукой. Размахнулся. И со всей силы опустил яблоко клинка прямо на переносицу бандита. Послышался влажный, липкий хруст. Глухой, протяжный стон. Я снова поднял клинок. И снова опустил. Затем ещё раз. И ещё раз. Когда закончил — лицо ублюдка превратилось в одно сплошное кровавое месиво, из которого торчали осколки костей.

Я выдохнул и принялся искать взглядом нового противника. Но не находил. Ещё двое бандитов уже валялись на полу. У одного в лице застрял пехотный топорик. Второй глухо стонал, пытаясь зажать пальцами рассечённую бедренную артерию. По полу рядом с ним растекалась лужа крови.

Трёх из той четвёрки бандитов, которую придавил стол, успел прирезать Ольрих. Последний бросил оружие и отполз к стене, подволакивая за собой сломанную ногу. Теперь же боец сидел рядом с Когтем, по дружески положив ему одну руку на плечо, а другой — приставив кинжал прямо к горлу. Двое уцелевших разбойников из свиты вожака оказались зажаты в угол четырьмя моими парнями. Шансов у них не было никаких. Бандиты это тоже быстро поняли и бросили оружие на пол. Весь бой занял не больше минуты.

Ко мне подошёл Ольрих и присел на корточки рядом с раненым парнем. Ульф зажимал шею рукой. Между его пальцев толчками пробивалась тёмная кровь. Помутневший от боли взгляд смотрел куда-то за наши спины.

— Тут можно что-нибудь сделать? — поинтересовался боец. Я покачал головой. Были перебиты артерия и гортань. Парень потерял уже прилично крови и лишь чудом ею же не захлебнулся. Медики даже если прискачут прямо сейчас — уже не успеют что либо сделать. Даже магия тут бессильна. По крайней мере та, что доступна мне и Айлин.

Ольрих помрачнел, но понимающе кивнул. Протянул кинжал, который мимо проходя вырвал из глазницы убитого бандита. Я присел на корточки рядом с парнем. Его взгляд на мгновение прояснился. Он попытался было что-то прошептать, но на губах вновь выступила кровавая пена.

— Всё хорошо, — бросил я, пытаясь успокоить его, — Мы победили. Помощь вот-вот будет здесь.

В его глазах на мгновение мелькнуло понимание. Затем — страх. Должно быть уловил нотки фальши в моём голосе, которые у меня так и не получилось скрыть. Тело дёрнулось, пытаясь спастись от неминуемой смерти. Затем ещё раз, когда тонкое, длинное лезвие мизерикорда вошло парню под основание черепа. Дёрнулось и затихло. Его жизненный путь был окончен.

— Командир, с этими что делать будем? — спросил Эрик, пнув в живот скорчившегося на полу бандита. Того самого, которого Остин наградил рубленой раной через всю харю. Тот глухо застонал, продолжая прижимать уцелевшую и изуродованную руки к лицу. Между пальцами всё ещё сочилась кровь.

— Раненых добить, — скомандовал я, — Возится с ними всё равно нет резону. Живых свяжите и пока не трогайте. Они нам могут ещё пригодится. Жак, метнись кабанчиком на улицу и посмотри, как там дела у наших. Не нужна ли им помощь. Эрик, Остин, помогите поставить стол и усадите за него этого лысого борова. Теперь можно и поговорить.

Бойцы принялись выполнять приказы. Некоторые раненые бандиты ещё пытались сопротивляться, но их мнения уже никто не спрашивал. Парни резали глотки. Им надо было отомстить и за Эрика и за Ульфа… Была в этом некая ирония. Один Эрик мстит за другого. Ну да ладно…

Звуки боя на улице постепенно стихали. Где-то ещё звенела сталь, но теперь над ней преобладали стоны и крики раненых. Ржали растревоженные кони. Лаяли и скулили перепуганные собаки. В пылу схватки никто так и не додумался спустить их с цепи. Может, оно и к лучшему, что не пришлось их убивать. В конце-концов уж животные точно не виноваты в том, что попали в говёные руки.

Я подошёл к парням и помог им перевернуть стол. Коготь, сидевший у стены, сопровождал это действие удивлённым взглядом. Такое «единение» с подчинёнными лидеру бандитов было в новнику. Впрочем, оно и неудивительно. Оно было в новинку для всех, кто недельку-другую не пожил с нами.

— Ну а теперь можно и поговорить, — бросил я, поднимая с пола табурет. Поставил его и уселся за стол. Слегка помятого Когтя усадили напротив. Он хотел что-то сказать, но по моему взгляду понял, что лучше держать язык за зубами, пока не спросят. Я мрачно ухмыльнулся. В немалую копеечку мне обошёлся этот взгляд. Разве что уплачено за него было чужими жизнями.

— У тебя два варианта, — начал я, — Ты сейчас сидишь, не пиздишь, чётко отвечаешь на мои вопросы, и если твои слова окажутся правдой, то ни я, ни мои люди тебя не тронут. Либо ты сейчас начинаешь упираться, и тогда мы просто отрежем тебе яйца. Тут один из моих ребят поспорил, что сможет сожрать человеческие яйца. Угадай, чьи мы подадим ему на обед?

Коготь непонимающе уставился на меня. Затем начал понемногу бледнеть. Пусть и медленно, но до него всё-таки доходило, что угроза была вполне реальной.

— Начнём с вопроса попроще, — хищно ухмыльнулся я, — Где общак банды?

— Чего… — непонимающе уставился на меня Коготь и тут же схлопотал увесистую трещину от Эрика. На лысом черепе появился отчётливо заметный след, быстро набухающий каплями крови. Снять с руки латную рукавицу боец перед ударом не потрудился.

— Как я уже сказал, я и мои люди тебя не тронут, только в случае, если ты будешь отвечать коротко и по существу. Итак, повторяю вопрос — где общак банды. Место, где вы храните самые ценные вещи. Например такие, которые можно прихватить с собой, в случае если придётся быстро смываться.

— Стоит мне сказать, вы меня тут же и… — новый удар. С носа кончика носа главаря сорвалась капля крови. Упала на столешницу и неаккуратной кляксой расплескалась по её поверхности.

— Понимаю, — осклабился я, наблюдая за тем, как Коготь мотает головой пытаясь прийти в себя. Надо бы дать знак парням, чтоб были с ним чуть помягче. От мёртвого или дурного бандита нам не будет никакого проку, — Ты привык иметь дело с ублюдками, которые готовы кинуть и нарушить слово при первой же возможности. Вот только я не из них. Если я сказал, что мои люди тебя не тронут, значит они тебя не тронут. Напряги свою голову и соображай быстрее. Тогда, быть может, даже доживёшь до заката.