Твое пламя и твои крылья, феникс (СИ) - Ковальчук Вера

— Я презираю своего брата, — промолвил он вполголоса. — Клянусь, это так. И говорю об этом лишь тебе, никому другому такого бы не сказал. И тем более презираю, чем сильнее была в прошлом привязанность к нему. Я и раньше чувствовал, как моя братская любовь постепенно уходит. Его трудно было любить. Я всегда считал, что он своим поведением позорит семью. Но он был старшим и наследником рода, мои права на суждения и действия были ограничены волей отца и самого Менея. А сейчас он практически убит. Я клянусь тебе — он сожалеет.

— Ты полагаешь, той девушке, которую он угробил, легче, что он сожалеет? Она — погибла! А он, видите ли, сожалеет!!!

— Да. Знаю. Он — мерзавец. Согласен. Но ведь обитатели Равнины считают, что старшему принцу это всё сошло с рук? Так вот нет. Не сошло. Он придавлен последствиями. — Арий вдруг ощерился, как дикий зверь. — И поделом! — прошипел он.

Я смотрела в его глаза, налитые кровью, и осознавала — всё заметно сложнее, чем мне думалось.

— Я тебе не скажу, как оно на самом деле.

— Я могу через тебя передать помощь для Лукины?

— Она не примет.

— Понимаю… Ты можешь её убедить? Мне невыносимо думать, что она, и так пострадав, может хоть в чём-то нуждаться.

— Она не примет. И всё.

— О ней есть кому позаботиться?

— Да. Она не нуждается.

— А те, кто заботится о ней, примут помощь? В каком-нибудь виде? Золото, продукты, услуги…

— Нет!

— Хм. — Он опустил взгляд. — А ты — примешь? Помоги ей, умоляю! — И вдруг опустился на колени.

— Встань! — Я испугалась почти до шока.

— Умоляю! Помоги ей. Я почему-то чувствую, что даже разговоры с тобой поддержат её!

— Я не могу ей помочь! Мы не в контакте!

— Прости, но я почему-то уверен…

— Я не могу помочь! — Отскочила от него в испуге. — Встань!

Он поднялся. Но по его взгляду я поняла, он уже знал, что припёр меня к стенке. Заставил сознаться. Всё понял по моим словам.

Вот же… драк!

— Прости меня. — Арий смотрел грустно и проникновенно. — Я не хотел на тебя давить, ни в коем случае. Но моя семья виновата перед девушкой, хоть и чуть меньше, чем мой брат. И я должен сказать: я хотел бы принести ей собственные извинения, от своего лица и от лица семьи. И если только её здоровье — несомненно подорванное — можно укрепить какими-нибудь способами, мы отыщем такой способ и поможем буквально всем, чем только сможем.

— Потому что она — связанная твоего брата, и от её состояния зависит его благополучие? — со злобой спросила я, не удержалась.

— Даже если бы мой брат к этому моменту уже скончался, я всё равно желал бы помочь.

— Но тогда умерла бы и она, разве нет?

— Как понимаю, девушка со своей стороны связь не подтвердила. А значит, её жизнь на жизни моего брата не завязана. Если он умрёт, ей, скорее всего, в этом смысле ничего не грозит. Что же касается энергетики, то тут уже сложнее. Но если я смогу ей помочь…

— Я не расскажу тебе, где её можно найти.

— Ещё раз клянусь — ни слова о том, где она и что с ней, брат от меня не узнает. Готов был бы поклясться у корней Пламенеющего Древа, но чтоб попасть туда, нужно быть в Высокогорье…

— Я всё равно не знаю, что это.

Он посмотрел длинным взглядом.

— Это средоточие высшей магии драков. Именно благодаря Древу драки-мужчины обладают магическим даром от рождения, а служителем Древа является правители и его наследник. Или наследница.

— У вас и женщина может наследовать?

— Разумеется. Среди детей государя на роль преемника избирается то дитя, которое обладает наибольшим потенциалом. Сейчас из возможных претендентов остались только мы с сестрой.

— А Древо может подсказать правителю, где она?

— Если бы могло, уже бы подсказало. — Принц поджал губы. — Разумеется, это было первое, что отец попытался сделать. Увы. Только у меня есть уверенность, что Акеста жива, и я не сдамся… Однако я всё же хотел вернуться к нашему с тобой разговору о Лукине.

— Я так поняла, ты намерен вернуть связанную своему брату, чтоб он обрёл свою силу. Но разве для тебя это выгодно? Ты же перестанешь быть наследником.

— Для начала: никому никого не хочу вернуть. Цель совсем другая. А в целом мне нет дела до того, кто из нас станет преемником отца. Мы так воспитаны: королевство должно получить в качестве правителя сильнейшего из нас, и ни один другой не будет обижен ни положением, ни властью, ни богатствами. Мы очень хорошо знаем, что такое обязанности государя, они далеко не каждому по вкусу. Но любой из нас готов смириться с необходимостью исполнять свой долг.

— Звучит красиво. — Я кивнула. — Но правда ли!

— Надеюсь, мы пообщаемся достаточно долго, чтоб ты убедилась: в таких вопросах и в разговоре с тобой, моей связанной, я не кривлю душой, если в том нет острейшей необходимости.

— А сейчас что — нет?

— Ни малейшей государственной необходимости. Сомневаюсь, что мой старший брат — наилучший вариант на роль короля. Иначе бы он не поступил так со своей связанной. Разумный драк, способный стать достойным служителем Древа, не посмел бы допускать такое надругательство над священным даром связи. — Принц помолчал. — Скажу честно, на мой взгляд лучшим наследником был бы Иоиль. У него есть буквально всё, что нужно хорошему правителю. Кроме магии. Так что, увы, служителем ему не быть.

— Да, ты говорил. Он дипломат?

— Блистательный. Надеюсь, и в будущем не оставит эту стезю. Отец уже сейчас доверяет ему самые сложные встречи.

Говорил Арий о брате с искренним уважением и любовью в голосе — это подкупало. Я содрогнулась, усилием заставляя себя выкинуть из сознания симпатию, упорно зарождающуюся к этому человеку. Драку. Если бы происходящее касалось только меня, было бы без разницы. Собой я вправе рисковать, как мне только заблагорассудится — детей нет, подопечных нет, долгов пока нет.

Но рискнуть бедняжкой Шеникой — не могу. Откуда у меня такие права!

— Агата…

— Нет, хватит. Прошу.

— Просто спроси Лукину, могу ли я увидеть её, чтоб на коленях молить о прощении и предложить свою помощь. Любую. И подтвердить долг семьи перед нею. Просто спроси — о другом не прошу.

И посмотрел с надеждой. Так хотелось ему поверить. Я с тоской взглянула в его глаза. До чего красивые они у него — тёмно-карие, под длинными ресницами и густыми чёрными бровями. Выразительные, говорящие, когда ему этого хотелось.

Как же сложно. Он и не давит, вроде, но всем собой, каждым действием, почти каждым словом подчёркивает, как он хорош, насколько приятен и ценен будет в роли спутника жизни. А с другой стороны — Ардис, буквально полыхающий нелюбовью ко всем дракам правящего рода. Он ничего не пытался мне запрещать, но заметно ревновал и напрягался, если узнавал, что я снова виделась и общалась с принцем. Похоже, мужчины-родственники намекали ему, как следует себя вести, так что время от времени он менял злость на подчёркнутую нежность, подчёркнутое внимание. Но хватало его совсем ненадолго.

И я понимала, что если заявлю ему о желании приблизить к себе Ария, а то и принять его, будет очень неприятно. Может быть, скандал. Или даже разрыв. В конце концов, если муж потребует развод, я его дам, не стану ведь держать мужчину при себе насильно.

И даже думать об этом было неприятно. Да, не скажу, что безумно влюблена в Ардиса. Моя привязанность к нему — спокойная и размеренная, полная умиротворения и принятия. Мне близка была его ласка и забота, я хотела видеть его рядом и уже не прочь была пофантазировать, как станут выглядеть наши дети. Я хотела рука об руку с ним взрастить ту любовь, которая с годами становится лишь крепче. Хватит с меня гормонального сумасшествия, которое срывает крышу, а через два-три года обращается в откровенное физиологическое отторжение.

И, глядя на Ария, жевала нижнюю губу и сама злилась. Ну почему нельзя просто жить и наслаждаться тем, что происходит вокруг⁈ Почему нужно рулить мужиками и их импульсивными вспышками? Ну как так⁈