Чужие интересы. Окталогия (СИ) - Шебалин Дмитрий Васильевич

Он был почти вдвое больше своего собрата, а рябь имела бордовые и золотистые тона. В отличии от Беса он смотрел на Отрёкшегося с нескрываемой злобой, а всё другое его, кажется, не волновало.

– Хочешь свершить свою месть? – обратился к нему владыка Эола. – Что ж, ты можешь попытаться. Или же, как и я, усмирить своё пламя и пожертвовать малым ради бо́льшего. Так что ты выберешь?

Гнетущие мгновенья тишина прорезал скрипучий голос Ужаса, зазвучавший прямо в моей голове.

– Говори.

– Когда‑то давно Тиамас пришёл ко мне, чтобы попросить избавления. Он хотел узнать какой именно изъян я внёс в жизненный код вашего Древа, и как это можно исправить. И теперь, спустя столько лет, ответ находится в твоих руках.

Отрёкшийся шевельнул пальцем, и так и не проклюнувшаяся «слеза» Беса поднялась в воздух.

– Исцелить Древо не выйдет, – сообщил он. – Ведь порочный код уже добрался до каждой его частички. Но мы можем «заразить» его вновь. На этот раз его исходным жизненным шифром. Эти несколько «слёз», что я передал Тиамасу, я похитил из вашего мира ещё до того, как создал Пожирателя. И потому они не были запачканы скверной. Все они были пусты, кроме одной, наполненной сутью одного из вас. Феникса, ждущего своего перерождения. И именно она послужила основой для создания моего вируса. Ты хотел всё исправить? Так докажи свою решимость.

– Почему ты говоришь со мной, а не с ним? – вновь этот пугающий голос Ужаса в моей голове.

– Тиамас – единственный из всех фениксов, кто сумел избежать участи перерождения в Бездне и сохранил свою суть до наших дней. Твоя же «слеза» уже не годится.

– И чего ты хочешь?

– Разделить это бремя между всеми нами. Тиамас станет нашим проводником. Я же обеспечу его силой, добытой когда‑то Пожирателем. А ты останешься на страже этого мира, не позволяя никому прервать процесс замещения. Сотни, а может быть и тысячи лет одиночества, пока Древо не восстановится полностью в своём первоначальном виде. Готов ли ты на такую жертву?

Багровый Ужас продолжал яростно смотреть на того, кто разрушил его мир, и кто теперь предлагал ему эту страшную сделку. Но я почему‑то знал, что он согласится.

Вдруг я почувствовал связь, будто бы Бес пытался достучаться до меня из своей янтарной скорлупы. Я потянулся к нему навстречу, проявляя его образ в своём сознании. Бес не хотел умирать, но был готов пожертвовать собой. Я слышал его чувства, его обречённость, и в то же время облегчение. А ещё благодарность. Не слова, но эмоции. Как будто он всем своим естеством пытался сказать такое непривычное для него 'спасибо. А может мне просто показалось, и я додумал всё сам. Как бы то ни было, связь на этом прервалась.

Багряная тень Ужаса выхватила из воздуха вполне себе материальную «слезу», а в моей голове раздался то ли яростный рёв, то ли отчаянный крик. После чего он со всего размаху влепил янтарную каплю в один из больших корневых отростков, оплетающий местный аналог опоры Моста. Слеза куда охотнее, чем при моей попытке начала своё погружение в кристаллическую основу Древа. Ведь теперь её подпитывал сильнейший поток энергии, льющийся из всё той же чёрной сферы в руках Отрёкшегося. Что это? Неужто то самое сердце Пожирателя, сила которого должна была обрушить Мост? Наверное, сейчас в Хиздесериме это был единственный источник неосквернённой силы.

Корень, в котором растворился Бес, начал менять свой внешний вид. Фиолетовые прожилки активно потянулись в разные стороны, перекидываясь на всё новые участки и разгоняя чернильные кляксы. Процесс запустился, и новообразованные клетки Древа (или из чего оно там состояло) начали замещать поражённые. А вокруг нового очага «заражения» появилась зона отчуждения скверны. Её эманации будто старалась обходить это место стороной.

Тем временем вся сила, запасённая в сердце Пожирателя, была израсходована. Сфера на ладони Отрёкшегося треснула и начала осыпаться мелкой чёрной пылью, которая даже не долетала до земли, растворяясь прямо в воздухе.

Наверное, весь этот путь в конечном счёте был проделан не зря. Ведь так, Бес?

– В моём родном мире есть легенда, что, когда феникс плачет, его слёзы несут исцеление.

Услышав это, и Отрёкшийся, и Багровый Ужас повернули голову в мою сторону.

– Ты думаешь, что достиг цели? – спросил владыка Эола. – Думаешь, сделал что‑то хорошее? У этой истории с самого начала не было правильного финала. Когда скверна уйдёт из Хиздесерима, сюда потянутся последние из выживших его обитателей. Те, кто не до конца утратили свою суть и ещё способны на очистительное перерождение. А вместе с ними воскреснет и их обида. Они будут набираться силы и рано или поздно захотят отомстить. Ты избавил мир от немедленной катастрофы, но, возможно, обрёк его на ещё более жестокое будущее. И это, Максим, твоя  часть от нашего общего бремени.

– Боюсь, если я не вернусь в Павелен прямо сейчас, то не успею познать всю тяжесть своей ответственности. Ибо помру прямо здесь.

– Возможно, однажды ты даже пожалеешь, что этого не случилось.

Отрёкшийся потянулся к своей маске и аккуратно отодвинул её в сторону. Страшные незаживающие раны словно вгрызались в ранее прикрытую половину его лица. Не просто шрамы или порезы, а пугающие чернотой космоса жилы, готовые вот‑вот перекинуться и на вторую половину тоже.

– Раны, оставленные Пожирателем, не заживают. Мой путь окончится здесь, Максим. Ты же станешь тем, кому придётся занять моё место.

– И что это значит, чёрт возьми? – с опаской спросил я.

– Звёздные Древа не должны соприкоснуться, но они будут стремиться к этому. Искореняя Бездну и уничтожив ключ от Эола, мы замедлим этот процесс, но не остановим его полностью. Обе сущности будут искать пути для воссоединения и тех, кто способен их проложить. Никто не может быть уверен, что не поддастся их зову. Даже Ма́лек. А посему позволь мне разорвать вашу связь, пока она так слаба.

Не дожидаясь моего ответа, Отрёкшийся сделал очередное движение освободившимися уже руками, и я понял, что никакая нить больше не связывает меня с доменом одного из Первых. Что ж, не могу сказать, что я расстроился. Правда, и благодарить никого не спешил. Всё это явно было неспроста и уж точно не предвещало ничего хорошего.

– Взамен я наложу иную печать и сделаю тебе свой прощальный подарок. Слушай и запоминай. Пока ты следуешь верному пути и оберегаешь миры от звёздного зова, ты будешь жить. И неважно сколько при этом минует лет. Все миры кроме двух для тебя станут открыты. А смертная оболочка не будет более сковывать твоё развитие. Но стоит тебе оступиться, и смерть неминуемо настигнет тебя. Вот только не она станет твоими оковами. А знание, что именно ты  потянул за эту нить. А значит, теперь в ответе за последствия и судьбы столь многих миров.

– Нет, нет, нет… – забормотал я, пытаясь найти нужные слова. Аргументы, доводы, причины… – Я не хочу!

От яркой вспышки я в очередной раз за сегодня свалился на землю. На том месте, где ещё мгновение назад стоял человек с маской, пыльную землю попирал дракон. Ядовитые прожилки, захватившие уже добрую треть огромного тела, были видны даже на чёрной как смоль чешуе. Но несмотря на них исполинский ящер расправил крылья и в два взмаха оторвался от земли, подняв при этом клубы пыли и заставив меня прикрыть глаза рукой.

Когда завеса развеялась, он был уже высоко. Его парящий силуэт проплывал там, в вышине ночного неба, укрывая собой звёзды и выпуская их вновь из своего плена. Но вдруг тень сложила крылья и начала стремительно приближаться. И летела она прямиком на меня!

О побеге не шло и речи, так как я и на ноги‑то не мог подняться (наверное, исчерпал свой лимит вставаний на сегодня). Так что, этот последний полёт владыки Эола я встречал с какой‑то роковой обречённостью.

На полпути тело Отрёкшегося начало истаивать, оставляя после себя лишь сноп оранжевых искр, продолжающих своё неумолимое приближение к земле. Через секунду они на полной скорости врезались мне в грудь и начали прямо сквозь броню и одежду заползать под кожу. Уже ранее испытанное мною чувство заставило меня зашипеть от боли. Будто что‑то инородное прорастало в моей грудной клетке и пыталось устроиться там поудобнее. О нет, только не снова!