Ни слова, господин министр! (СИ) - Варварова Наталья

— Ты никогда не встаешь так поздно. Уже миновал полдень. Как прошел королевский прием? Все эти слухи, что Стефан готовит на тебя покушение, что ты женишься на этой ужасной женщине…

— Ходили и раньше, — коротко улыбнулся Родерик. — С этой "ужасной" затворницей мое имя соединяли задолго до того, как твоя мама сбежала со своим послом. Я же тебе рассказывал, что мы с Оливией дружим больше двадцати лет. Кто тебе пишет, подружки? 

Девочка кивнула. Спор этот велся еще между ее родителями. Родерик из соображений безопасности был против, чтобы она общалась с кузинами и другими девочками своего возраста, что приходили к ним в гости. Аурелия часто срывалась. Кричала, что лучше пасть от руки наемного убийцы, чем всю жизнь просидеть в доме без слуг, без друзей, не имея возможности выйти. 

— Они спрашивают, не отравили ли меня в пансионе и видела ли я свадебное платье будущей мачехи. Второе, думаю, волнует их больше. 

Оба помолчали, собираясь с мыслями. Ангелина продолжила первой. 

— Не жди, что они перестанут мне писать, потому что я уехала из столицы. Я же могу стать дочерью короля или его невинно убиенной племянницей. Еще неизвестно, что романтичнее.

Князь глухо выругался на армейском наречии, которое Ангелина, между прочим, зачем-то изучала. В этом они с Лив очень похожи. Невозможно видеть дочь в таком состоянии. Для всех остальных в плохие дни она превращалась в жутко язвительную ведьму, а для него оставалась расстроенным маленьким ангелочком. 

— Иди сюда. Прекращай. Ты же знаешь, что я сделаю все, чтобы все у тебя было хорошо. И дар блокировать чужую магию… Разве это не отличные новости. Не то, о чем ты мечтала?

Чтобы ее обнять, ему пришлось согнуться почти пополам. Губы Ангелины были скорбно сжаты. 

— Она беременна. Ты в курсе? Придется делать вид, что мне интересен этот ее дорогой Элежберт… Элежбертионель. Или что-то такое… Я до сих пор не могу запомнить его имя. Не хочу! Теперь ничего не будет как прежде. У мамы другая семья. А ведь она столько сделала, чтобы сохранить эту. Ждала тебя, прощала…

Князь подавил желание резко оборвать разговор. Тогда Ангелина только сильнее замкнется. Пусть выговорится. 

— Я был так себе мужем. Не отрицаю. Наши государства заключили союз. Фересия получила рудники, а родина твоей мамы — укрепленные границы и присоединение спорной территории. Мы оба не питали иллюзий. Уважительно относились друг к другу.

Ребенок был обязательным условием этого договорного брака, но, к удивлению жены, князь легко согласился с тем, что первенцем станет девочка. Они спланировали пол малыша и со следующими оба не желали торопиться. Каждый по своим причинам. В конце концов родить от Конрада — отдельный подвиг. 

— Я видела, как мама темнела, когда ты возвращался после долгого отсутствия и не приходил домой ночевать. Ей было не все равно.

— Это не тема для разговора с ребенком, Ангелина. Твоя мама всегда вела себя безупречно. Как только я понял, что оан счастлива, и единственное, что это счастье омрачает, это разлука с тобой, то расширил этот краков канал между мирами. Прорубил его по-новой. Если что-то пойдет не так здесь, ты сможешь жить у них. Сможешь переехать туда, как подрастешь. Да даже в ближайшие дни… Раз ты так расстроена, я договорюсь с Оливией, она отпустит тебя на недельку. Проведешь ее с мамой и перестанешь фантазировать, что она стала любить тебя меньше.

Вместо того, чтобы обрадоваться, дочь напряглась сильнее и уперлась ему лбом в живот. В детстве она обожала бодаться. Привычка проявлялась, когда княжна нервничала. Как заикание у Лив. 

— Ты думаешь я не вижу, что ты два дня на пределе? Задумал избавиться от меня, чтобы я не смотрела, как ты погибнешь? — когда она по-настоящему злилась, из голоса исчезала детская визгливость. Вместо нее добавлялась сталь. — Ничего подобного, папочка. Я Конрад и я часть семьи. Я отомщу за тебя — или ты за меня. Как пойдет. Совпадение, что эта необычная сила проявилась во мне сейчас, — перед тем, как вы со Стефаном можете все здесь уничтожить? Ну-ну. Тьма не должна пожирать тьму. Это закон. 

— Тебе десять лет, пигалица… Месть, закон, предназначение. Кого я воспитал? Я точно помню, что исправно покупал тебе кукол. 

— Ты и воспитал. У меня от разговоров о достоинстве везде мозоли. Разбуди, и я среди ночи перескажу, почему достоинство фермера — это благо и дар, а достоинства короля — тяжкая ноша, которую он норовит рассыпать по дороге. 

Князь смутился. В моменты магического истощения он начинал болтать, а Ангелина вечно оказывалась рядом. 

— Твой дедушка в шутку называл корону «моя рыгалия».

— Да-да, я помню… Не относись к себе слишком серьезно. Будь готов принять смерть без страха и в любую минуту. Не будь идиотом. Сражайся только за то, во что веришь… Не путай корону с ночным горшком... Там у него много перлов. 

Родерик поцеловал дочь в макушку. Сегодня у нее получилось соорудить крепкую прическу.

— Мы с мамой тебя любим. Всегда.

— Я знаю, — буркнула девочка. 

— Если бы ты научилась сдерживать норов и не проявлять его в присутствии тех, кто слабее…

— Это сложно. Но раз достоинство Конрадов требует именно этого...

— Поверь мне, да. Сначала выбери противника, достойного по силе. Чуть не забыл. Принц Эдвард просил передать письмо. Он не доверяет никому в окружении и писал его прямо при мне. 

Ангелина оживилась. Кузен ее обожал, а она благосклонно принимала его внимание. Родерик протянул ей маленький конверт правильной квадратной формы. 

— Будешь плохо себя вести, буду писать тебе до самой старости. Твоей.

Он пояснил в ответ на ее недоуменный взгляд. 

— На свой день рождения я получил послание от матери. Оно магическое. То есть доставлено при соблюдении ряда условий. Самое главное — дожить до сорока пяти. 

— Ого! И что тебе написала моя почтенная ба. Что-то важное?

— Весьма. Вырастешь и покажу ту часть, в которой речь о тебе. 

— Ну, папа! Так нечестно!

Какой же она все-таки ребенок. Пускай и королевский. Выпроводив дочь обратно на занятия, Родерик мысленно вернулся к письму Клавдии. 

Оно, действительно, прояснило один важный момент. 

Глава 69.

Иногда Родерику казалось, что эти «письма с того света» еще та напасть. Его матушка при жизни была известным манипулятором и после смерти не изменяла себе. 

Королева легко продумывала политические многоходовки на пять-десять лет вперед, однако же столкнулась с такой неприятностью, как собственная кончина. Не дожив до ста лет, Клавдия Вторая вынуждена была уступить естественному ходу вещей. Она не стала прибегать к магическим ухищрениям и померла от наследственного недуга по женской линии, заставив детей и внуков смириться с тем, что такова ее воля.

Ее Величество являлась, пожалуй, одним из немногих известных Родерику магов, кто большую часть времени обходился без чар. Мать резонно считала, что у каждого всплеска имелась обратная сторона, а цену продления своей жизни находила избыточной.

Фактом оставалось то, что королева пережила и переиграла собственного мужа. Родила ему двоих сыновей, хотя к тому времени перешагнула за пятьдесят, а супруг был еще старше. Все его любовницы, носившие мальчиков, отправились на тот свет, так и не сумев разрешиться от бремени. 

Отец уже не сомневался, что над Конрадами нависло проклятье. 

Дело в том, что темная магия слабела в королях несколько поколений подряд, начиная от прадеда князя. Семья ждала благословения, но родить ребенка с темным даром, превосходящим дар собственного отца, оказалось не так просто. 

Клавдию, принцессу из захудалого Веридана, расположенного чуть ли не в пустыне, выбрали как раз потому, что она отличалась замечательной совместимостью с Его Величеством. Кстати, много позже с помощью того же зарекомендовавшего себя теста Стефану сосватали Стеллу. 

Король Ричард в лучшие годы был мужчиной крепким, видным и грубым — при этом не великого ума и со средними магическими данными. Он не мог составить счастье энергичной и амбициозной Клавдии. И той пришлось брать судьбу в свои руки.