Костёр и Саламандра. Книга третья (СИ) - Далин Максим Андреевич

Один пытался брыкаться всерьёз, даже пару раз дохнул огнём — но мы быстренько подровняли ему рога! Я была раскрыта настежь, намекнула душам, что они могут брать, сколько захотят, так они и брали. Но во мне не слабел огонь. По-моему, он приходил откуда-то извне. Может, Бог дал? Я бы не стала исключать.

И общими силами мы основательно привели их в чувство. Я очнулась в слезах — кажется, в радостных слезах — и увидела, что уцелевшие твари стоят в эскадронном строю, уже вполне готовые к маршу. А мой протянул мне холодную вялую руку — и я пожала, потому что у его «экипажа» просто не было другого способа дать знать, что гад уже полностью им подчинился, а сами они готовы в бой.

— Что это было? — спросил совершенно поражённый дракон. — Ты что, вправду умеешь дрессировать демонов?

Самое смешное, что Индар тоже определённо очень интересовался, что это было. Такой растерянной рожи я ещё не видала никогда.

— Ха! — сказала я весело. — Да что я сделаю одна?! Я же просто девочка! А эти тупые гады ведь поглощали живые человеческие души, чтобы использовать их силу! Дельно, Ландеон! Ты представляешь, какая это силища — человеческая душа! Я просто… ну… открыла камеры, где твари их держали!

— Ох ты ж… — только и смог сказать дракон.

— Да что ж, впервой некроманту вести в бой мёртвых?! — закричала я. — Парни, — обратилась я к выстроенным на вытоптанной лужайке перед хутором тварям, — мы с вами сегодня дадим аду такой бой, какого ещё точно не знала история! И вот смотрите: как бы ни обернулась наша удача — вы всё равно выигрываете, дорогие мои. Если тварь убьют — вы получите свободу. Если тварь сбежит — вы опять-таки получите свободу. А если мы их там разнесём в пух и прах — вы получите свободу и несчастные узники, которые там томятся, тоже её получат! А вы ведь на лоно Господне прямо пойдёте, родные! Как все, кто взял свою свободу в бою!

У тварей не было голов, зато были руки — и мои друзья заставили их аплодировать и руками мне махать, а какие-то шутники на первом фланге, видно, тоже лихие кавалеристы, заставили тварь отвесить поклон — как порой учат кланяться цирковых лошадей.

— Ну всё, — сказала я Ландеону. — Давай, лети. Мы поехали.

К Индару вернулся дар речи, только когда мой дракон пропал в небесах.

— Ты чокнутая! — прошипел он. — Ты же совершенно ненормальная! Что ты творишь, ты кем себя возомнила?!

— Тебя я тоже отпущу, — хихикнула я. Мне было очень весело. — Потом. Может быть, — и заорала, как Майр: — Эскадрон, вперёд!

И мы рубанули лихим кавалеристским аллюром навстречу своим. Тяпка с лаем кинулась следом.

Единственное, что мне очень в этой ситуации не нравилось — это седло, в котором я не очень-то уверенно держалась. Тварь была далеко не такая удобная, как костяшка: она как-то перекатывалась, содрогалась подо мной, я цеплялась за поводья, но понимала, что не удержусь, если что. Изо всех сил пыталась делать всё, чему учил Майр, но выходило плохо. Мне снова было очень страшно слететь под копыта, и очень быстро разболелась и спина, и поясница, и… в общем, некоторые другие части тела тоже пострадали.

И я была просто счастлива увидеть, как к нам приближается эскадрон, а над ним, почти над самыми вершинами деревьев, очень низко, летит дракон. Ландеон наверняка всё рассказал Майру — но Майр всё-таки перестраховался и остановил кавалеристов не так уж и близко. А меня распирало, подмывало, мне страшно хотелось дурить и шалить — и я радостно завопила:

— Эскадрон, стой!

А моя собака кинулась вперёд.

И мои ребята очень и очень славно остановились. Почти дружно. Ну так не все же там были кавалеристы, в конце концов, да и одно дело — управлять послушной костяшкой, а другое — кривой тварью, да ещё и изнутри. Это ведь очень трудно!

Ильк спрыгнул со Шкилета и подбежал, подал руку и помог спуститься. Остальные как-то не рисковали особенно приближаться к моим подопечным.

— Ох, Ильк, я так рада тебя видеть! — сказала я. — Ребята чудесные, просто замечательные и золотые, но ездить на такой твари верхом — это просто кошмар.

А чтобы они не обижались, я даже погладила тварь по холодному боку, по отвратительной шерсти, тусклой и комковатой. Под мерзкой оболочкой были мои друзья. Я всем сердцем надеялась, что ненадолго.

— Наклоните его, — сказала я им. — Я узду развяжу.

И они наклонили, и я развязала — просто для того, чтобы Майр и его кавалеристы видели, что вообще никакой угрозы больше нет.

— Леди Карла, — сказал Ильк, — у меня просто слов нет. Ими впрямь души командуют?

Я кивнула, подняла голову и помахала дракону рукой: он всё верно передал.

Дракон качнул крыльями, сделал прощальный круг — и растворился в небе.

— Привет, бойцы! — сказал Майр моим.

По-моему, он хотел проверить, насколько они понимают. И мои бойцы как будто слегка замялись, не зная, как бы ему показать, что всё в порядке, но те самые шутники внутри крупной белой в яблоках твари, которые устроили мне поклон, придумали, как донести суть и до Майра. Они заставили тварь буквально отдать честь!

Вскинуть ладонь к адской воронке!

И все остальные, кто чётче, кто менее чётко — отдали Майру воинский салют под восторженные возгласы кавалеристов.

— Вы все молодцы, — сказала я своим. — Вы все герои.

— Это правда, — сказал Майр. — Это подвиг то, что вы сделали, Карла. В смысле, вы все вместе сделали.

— Помоги мне подняться в седло, Ильк, — попросила я. — В наше, — и продолжила, уже в правильной кавалеристской позиции: — В общем, мессир Майр, у нас теперь есть эскадрон смертников. Потому что эти ребята будут рубиться без всякого страха и жалости: если тварюгу убьют — их души освободятся. Понимаешь? Им совершенно нечего терять.

— Сильно повышает наши шансы, — сказал Майр. — Дракон показал мне карту засад… Может, вы поднимете ещё парочку, леди Карла?

Я задумалась.

— Будет рыл пятьсот — гарантирую, что смахнём любую охрану, как пыль, — сказал Майр.

— Я не хочу рисковать, — сказала я. — Может оказаться, что мне просто повезло на хуторах. Что мы с драконом взнуздали тварь, что я села верхом… без телесного контакта, быть может, и не вышло бы докричаться до душ… и всё-таки очень отважные попались души, снова повезло… Я не уверена, что повезёт ещё раз. Поэтому — прости. Я сделала всё, что смогла.

Больше Майр спорить не стал:

— Ладно, и так славно. У половины ещё и винтовки — так совсем славно. Неплохое дополнение к отряду. Скажем, кавалеристы-огнемётчики.

Фарфоровых бойцов это насмешило — и души, похоже, тоже развеселились: кто-то даже похлопал в ладоши.

— Ну всё, пошутили — и хватит, — сказал Майр. — Почти два часа с ними тут валандались… нет, мы прикидывали время на всякие стычки и задержки, в принципе — укладываемся, но надо поторопиться.

— Подожди ещё один момент, мессир Майр, — сказала я. — Я собаку возьму в седло. Костяшки механические, а Тяпка устанет бежать так далеко.

И всё — полетели дальше, наши новенькие духи-огнемётчики с кавалеристами в одном строю.

А рядом со мной болтался Индар. Почему-то это меня смешило ужасно, как в детстве — сказка про устрицу, которая прицепилась селёдке на хвост и так путешествовала. Но я сама велела ему быть постоянно рядом, так что пришлось воспринимать его присутствие как неизбежные неудобства.

Он летел рядом, размазанный скоростью Шкилета, этакое мутное облачко с перекошенной рожей, и сетовал:

— Девчонка! Сама не понимаешь, что творишь! Даже представить себе не можешь, что все эти дохлые идиоты могут устроить около портала! А если ваша дурость мир погубит? Как ты тогда запоёшь, а?

— Да зарасти ты ракушкой по самые уши! — огрызалась я.

Он мне думать мешал. Но очень успокаивала спина Илька, его надёжность — и я думала, что чудесный он парень. Верный, храбрый и умный. Всех наших кавалеристов надо представить к награде, думала я, а Майра и Илька — особенно. Что бы мы без них делали вообще!

И Шкилета я любила нежно. Он летел вперёд размеренным механическим галопом, плавно, словно парил над дорогой — меня не трясло и не мотало, к тому же седло, подаренное Вильмой, было куда удобнее, чем то, принадлежавшее неизвестным перелесским крестьянам. Ломота в спине и боль в пояснице даже немного отпустили.