Герцогиня Хардин (СИ) - Скарлетт Эльза

В этот момент в дверь библиотеки постучали, и дворецкий пропустил горничную. Миала внесла поднос с закусками и заварником с чашками. Поставив на стол, она оставила нас снова наедине. Корин присел в кресло рядом со мной и разлил чай, пока я продолжила чтение.

«…Это неприятное событие заставило задуматься меня о твоем будущем. Не скажу, что решение далось мне просто. Хорошенько все обдумав, я попросил герцога Тенебрея, сильного и хорошего проклятийника, создать для тебя некое подобие проклятия. Таким образом, был составлен договор на твою помолвку. Расторгнуть договор невозможно, без твоей воли. Никто не сможет вписать в него свое или другое имя, пока ты не влюбишься искренне и в того, кто тебя действительно достоин…»

На этом моменте мое сердце замерло. Это как? Слова «влюбишься искренне» меня заставили растеряться в непонимании. Из письма следовало, что я сама влюбилась в Тенебрея. Но сама я не была в этом так уверенна. Как же так получилось?

Бумага выпала из моих пальцев. И как отец так мог со мной поступить? Значит он действительно блокировал часть моих эмоций. Я не могла поверить, что это правда. Это было несколько жестоко. Сделать из меня наполовину лишенную эмоций куклу, в своих целях. А могло ли быть так, что отец хотел, чтоб я была послушной марионеткой, идеальной ученицей-артефактором, которого не волнует ничего, кроме цели? Ведь по сути так оно и было. Разве интересовали меня обычные девчачьи радости: куклы, балы, наряды, подруги, парни? У меня не было этого, меня это не интересовало, я всегда была увлечена только учебой. И даже отдых иногда считала тратой драгоценного времени, которое могло быть потрачено на чтение или изготовление новых артефакторских «игрушек».

Грудь сдавило болью.

Я даже не заметила, как Корин подскочил ко мне и схватил за плечи.

— Лея, — донеслось до меня сквозь пелену, — Лея, дыши. Давай! Вдох-выдох…

И такие простые действия мне никак не давались. Тенебрей встряхнул меня.

— Ну же, ты же не хочешь, чтобы я начал тебе делать искусственное дыхание? Соберись. Давай медленно и со мной: вдох-выдох!

Хоть сознание и туманилось, но искусственного дыхания я все же не хотела. Пришлось собрать все силы, чтоб сосредоточиться.

— Вдох…

Я с шумом втянула воздух и легкие обожгло. Еще сильней затуманилось сознание и стали мелькать черные пятна перед глазами.

— Выдох… Лея, у тебя же нет корсета? — задал мне вопрос сквозь шум в ушах Тенебрей. И я почувствовала, что его руки аккуратно ущупывают мою талию. Под платьем действительно не было корсета, его заменяла тугая шнуровка бюстье, но я же знала, что проблема не в ней. Поэтому постаралась ответить, что нет. Видимо Корин понял меня, так как руки убрал, но ненадолго. Подняв, посадил себе на колени и прижал, обнимая и поглаживая.

— Лея, только дыши, — уговаривал он меня. — О чем бы ты не прочитала, мы все преодолеем. Нет ничего непоправимого.

Слова доносились до меня, но важен был не их смысл, а интонация, именно она успокаивала. Я сосредоточилась на чередовании вдохов и выдохов и постепенно боль в груди отступила, сменившись тупой и ноющей. Туман постепенно исчез, и я наконец пришла в себя.

— Что тебя так расстроило? — спросил Корин. — Эта записка в книге?

Я поняла, что могу ответить и одновременно с этим, что сидеть у него на коленях неприлично. А вдруг случайно зайдут слуги? Что обо мне подумают? Мы и так находились в комнате вдвоем, это можно было расценивать как нарушение этикета и приличий, это все же не академия. Но в библиотеку слугам было запрещено входить категорически, как и в лабораторию и кабинет. Годами вбитое правило, нарушать не смели и теперь. Но тут же мысли о приличиях отступили, сейчас мне была необходима поддержка. Так было легче.

— Эту записку оставил для меня отец, — пояснила я. — В ней он объясняет, как появился договор о помолвке.

Корин задумался.

— Мне можно ее прочитать?

С одной стороны, мне не хотелось показывать письмо, но с другой стороны, договор касался и Корина. И было бы не честно, скрывать ее от него.

— Да, — решила я. — Но я ее еще не дочитала.

— Хочешь прочитаем вместе? — предложил некромант.

— Нет, — возразила я. — Мне нужно дочитать самой.

Корин подождал пока я успокоюсь и лишь потом подал мне письмо, но не отпустил из объятий. Я снова развернула бумагу, найдя то место, на котором остановилась.

«…Никто не сможет вписать в него свое или другое имя, пока ты не влюбишься искренне и в того, кто тебя действительно достоин. Лишь в этом случае в договоре появиться имя жениха.

Лея, выбор сердца — самый правильный и достойный выбор. Я желаю тебе лишь счастья, потому и пошел на это ради тебя, мой драгоценный опал.

Поскольку твои чувства частично запечатаны еще в детстве, я уверен, что у тебя будет время выучиться, стать твердо на ноги и найти свое счастье осознанно. Таким образом, я даю тебе время, которое никто не сможет оспорить…»

На этих строках мне стало спокойней, и я продолжила чтение.

«… Однако даже в случае, если договор проявиться в полной мере, его можно расторгнуть, если ты разочаруешься в своем избраннике, или ошибешься и поймешь это.

Что касается проклятия короля, над которым мне поручили работать, я пришел к несколько неутешительным выводам. Успею ли я закончить эту работу? Я не знаю. В этот момент я нахожусь на грани отчаяния, столкнувшись с проклятием, которое не могу побороть.

Напоследок, Лея, хочу тебе передать, чтоб ты не отчаивалась никогда. На любое действие должно быть противодействие. Если у меня не получиться выполнить свою клятву, прошу тебя продолжить работу и закончить начатое мною дело. Я тебя обучил всему, что знаю сам. И уверен, что ты справишься. Для этого в тебе есть все, что нужно для настоящего артефактора.

Счастья, девочка моя, мое лучшее творение, мой прекрасный бриллиант. Н.Х.»

Глава 12

Меня немного успокоили строки о том, что все же договор можно расторгнуть. И придя в себя, я передала письмо Корину, успев все же настойчиво и твердо встать из его рук. Мне нужно было подумать. Отойдя к окну, я уставилась на неработающий фонтан и ждала пока Тенебрей прочитает письмо и сделает свои выводы.

А подумать мне было о чем… Получается, ведьма случайно повлияла на проклятие созданное отцом, она тем самым ускорила течение событий и мой договор был активирован раньше времени. Но это не отменяет того, что в нем появилось именно имя Тенебрея.

Я почувствовала, как ко мне сзади подошел Корин.

— Лея, тебя расстроило, то как поступил с тобой отец?

Его голос был тихим и каким-то отрешенным. Мне не хотелось лукавить. В этой ситуации стоило поговорить откровенно.

— Да, я не ожидала такого от… него, — призналась я. — А ведь очень многие удивлялись моей сосредоточенности и преданности науке. Кто же знал, что это результат решений отца?

— Не расстраивайся…

Я чувствовала, что Тенебрей стоял за моей спиной почти вплотную, но не касаясь.

— В конце концов, это сделало тебя той, кто ты есть. Я тоже расстроен вмешательством своего отца в это дело, но я предполагал, что без него не обошлось.

Я повернулась лицом к Тенебрею и посмотрела в его глаза. Глаза, выражавшие сейчас сочувствие и обеспокоенность.

— Подумай сама: это ничего не поменяло, а лишь сыграло в твою пользу. Твой отец пытался обезопасить тебя, но он не мог учесть всего. Если бы ты продолжила учиться дома, то все шло бы по его плану. Но ситуация изменилась, когда ты перешла в Объединенную королевскую академию маги. Мы уже обсуждали это. На тебя начали охоту желающие заполучить невесту-графиню, почти похитили, и могли принудить к помолвке.

— Не смогли бы, — возразила я.

— Но тогда правда о тебе открылась бы, и кто знает, как повернулось бы дело. Договор дал все же тебе защиту.

А вот тут я не могла не согласиться.

— Ты не расстроен ничуть, — заметила я.

— Расстроен, — возразил некромант, — но другим… Однако, если вернуться к началу, получается, что ты сама сделала свой выбор, Лея, уже тогда. У тебя был выбор — Элдрин. Но договор сработал на меня. И я рад этому теперь вдвойне.