Повелитель огня (СИ) - Опсокополос Алексис

— Нет, мы отправимся туда же, куда и шли — в Грозовец!

— А как же письмо? — удивилась Ясна.

— В нём не сказано, каким маршрутом я должен отвести Добрана к деду, — ответил я. — И даже если бы что-то подобное там было, мне решать, как идти. А я решил сначала отвести тебя к дяде.

— Но я могу тебе помочь! — воскликнула Крепинская княгиня. — Ты же видел, как я стреляю из лука.

— Не спорю, стреляешь ты хорошо, — согласился я. — Но посмотри на карту. Грозовец ближе. Идти через него в Полынск намного логичнее, чем наоборот. К тому же огневики не знают, что ты со мной. И это хорошо. Тебе хватит проблем со Станиславом, проблемы с братством тебе точно ни к чему. И это вторая причина, почему мы должны с тобой расстаться как можно быстрее. Не факт, что я вообще пойду в ближайшее время в Полынск.

— Почему?

— Потому что меня там ждут. Огневики не идиоты, первым делом они возьмут под контроль места, куда мы с Добраном можем сунуться после побега. И дом его дедушки в списке этих мест будет стоять первым.

У Ясны вопросов больше не было. А вот у меня имелись. И я надеялся, что мальчишка поможет мне найти ответы хотя бы на часть из них.

— Добран, — обратился я к пацану. — Тебе не кажется странным, что огневики пошли на такие совершенно дикие вещи, чтобы заполучить тебя? Твой отец ведь не последний человек в городе, а они так ужасно с ним поступили. Ладно, осудили тебя — тут они хотя бы сделали видимость, что действуют по закону и борются со скверной. Но взять с твоих родителей деньги за твою свободу, а потом пытаться тебя украсть — это уже перебор, как по мне. Неужели у огневиков настолько не хватает способных?

— Мама говорила, что способных очень мало, — ответил Добран. — Но мы никогда не думали, что огневики попытаются меня выкрасть.

— А как они вообще прознали о том, что ты рыжий?

— Они всегда знали. Когда я был маленьким, кто-то из дворовых заметил и донёс им. Но с огневиками из-за этого проблем не было. Мы красили волосы, чтобы люди не пугались. Рыжих ведь не любят. Могут и пришибить со страху.

— Что ж, вот вам ещё одно доказательство, что не существует никакой скверны у рыжих, — заметил я. — Иначе огневики не закрывали бы глаза на твой цвет волос столько лет. Но только странно получается: они всегда знали вашу тайну, а выкрасть тебя решили только сейчас. Да ещё и таким способом. Что-то здесь не так.

— Может, раньше не имело смысла? — предположила Ясна. — Не могли же они его в пять или семь лет заставить делать запасы.

— А сейчас, думаешь, самое время? Тебе сколько?

Второй вопрос я адресовал Добрану.

— Одиннадцать, — ответил мальчишка.

— А ты, вообще, можешь сделать этот запас? Неужели прям все до единого рыжие — способные? А то, может, вообще зря на тебя такая охота идёт. Я вот припоминаю, видел рыжих и на улицах, и среди дружинников. И никто их не пугался.

— То другие рыжие, ненастоящие, — пояснила мне Ясна. — У них русый оттенок волос может быть или чёрный. Или ещё какой-нибудь. У способных волосы — цвета меди, красные, как огонь.

— Неужели цвет волос определяет способность к чаровничеству? — удивился я. — Или там обратная связь: способность делает волосы такими?

В ответ Ясна и Добран лишь пожали плечами.

— Ты хоть раз пробовал запас сделать? — спросил я у мальчишки.

— Я не мог попробовать, — ответил тот. — Я же не знаю, как это делать, меня никто не учил. Но если научат — смогу.

— Ещё я слышала, что запас нельзя сделать где попало, — добавила Ясна. — Нужно особое место, где чары особенно активны. Там, говорят, всё пропитано особой силой: и воздух, и вода, и земля. Вот из этой силы запасы и делают.

— Понятно, — сказал я. — Что ничего не понятно.

Возникла небольшая пауза, и я уже хотел переводить разговор на другую тему, как вдруг Добран неожиданно заявил:

— Меня зимой возили в Браноборск. В Дом Братства.

— Зачем? — поинтересовался я.

— Гардовский удельник сказал, что меня должен осмотреть княжий верховник и решить, не опасен ли я. Сказал, что так положено.

— Но раз они тебя потом отпустили домой, то, видимо, решили, что не опасен.

Добран кивнул, помолчал, а потом добавил:

— Меня там не только верховник смотрел, а ещё страшный дядька с красными глазами.

— Тоже огневик?

— Да. И его все боялись. Даже верховник. Этот дядька долго смотрел на меня, ладонь к голове приставил, мне от этого плохо стало, а потом он сказал, что всё со мной нормально, и я не опасный. И мы вернулись домой.

— А через полгода они устроили вот это всё, — резюмировал я.

Мальчишка грустно вздохнул и снова кивнул.

А я призадумался. Огневики, как никто другой, знали, что скверны у Добрана нет, но они тем не менее повезли пацана в столицу княжества, чтобы показать какому-то влиятельному чаровнику, которого, по словам Добрана, даже княжий верховник побаивался. И дело тут явно было не в способности мальчишки делать запасы. Возможно, ценность этого парня была в другом. И большая ценность, раз огневики устроили такую постановку, чтобы его заполучить. А я спутал им все карты. Ещё и троих бойцов убил.

Да уж, если конфликт со Станиславом мог перейти в режим вялотекущего, а то и вовсе затухнуть после того, как я доберусь до дома, то огневики — другой случай. Братство Истинного огня так просто не отступит — это я прекрасно понимал. Хотя, на самом деле, не будь братство чаровников в этом мире самой грозной и всемогущей силой, мы бы ещё поспорили, на тему, кто виноват и насколько.

Ведь я защищался. У меня не было вариантов не убить тех, кто на меня напал. А вот огневики нарушили договорённость. Это был натуральный беспредел — взять с отца Добрана деньги за моё освобождение, а потом попытаться меня убить. Зная ещё при этом, чей я сын. Да и похищение мальчишки — беспредел. Так что я был в своём праве, когда защищался.

Но кого это, вообще, волновало? Если меня приговорили к сожжению в магическом огне вообще ни за что, то за убийство трёх огневиков даже страшно представить, что могли бы присудить. Но это если поймают, конечно. Я прекрасно понимал, что судить меня, когда я доберусь до Велиграда, будет намного труднее. Если вообще возможно. Но это я. А вот как быть с Добраном?

Я осознавал, что единственная возможность как-то примириться с огневиками и уладить конфликт — это отдать им мальчишку. Впрочем, даже для этого нужно было сначала добраться до Велиграда, предстать перед отцом и уже потом действовать под его прикрытием. При любом другом моём контакте с огневиками они бы просто меня ликвидировали — я уже понял, что для их братства это предпочтительный способ решения проблем.

Но всё же главной проблемой было не добраться до дома. Главное — я не хотел отдавать мальчишку. И не просто не хотел — я не мог его отдать. Ведь одно дело — если у Добрана есть какая-то сверхспособность, и её хотели развить, сделав пацана огневиком, и совсем другое — если его хотели принести в жертву в процессе проведения какого-нибудь ритуала.

Второе, конечно, было маловероятно, но с другой стороны, а зачем тогда его тайно выкрадывать? При первом варианте огневики вполне могли бы и объяснить родителям мальчишки свои планы. Возможно, был ещё и третий, но опять же, тот факт, что ради него огневики сожгли дом Гардовского посадника, а самого его потом цинично обманули, наводил на очень нехорошие мысли.

А ещё мне очень не хотелось доставлять проблем отцу. Одно дело — помочь Ясне: Велиградскому князю явно плевать на обиду Станислава, особенно после того, как тот привёл свою дружину вместе со Станимиром к стенам Велиграда. И совсем другое — конфликт с огневиками. Те и так-то не шибко отца любили, раз прислали зверослова с камнерогом на помощь Златоярскому князю, а тут я подкину дровишек в пламя конфликта. Да уж, та ещё ситуация.

Но отдать мальчишку я не мог. Смотрел на него — ровесника моего Мишки и понимал, что этого паренька, сидящего с испуганным лицом у костра, я упырям-огневикам не отдам. Да, по меркам этого мира я поступал глупо, но я вырос в другом — не менее диком и жестоком, но всё же другом. И я сам был другим, и меняться не собирался. Потому что тогда я просто перестал бы быть собой.