Чужие интересы. Окталогия (СИ) - Шебалин Дмитрий Васильевич

— Они останутся пленниками до капитуляции одной из сторон, — Бродрик, видимо, решил, что дальше переговоры будет вести он. Баронесса, надо сказать, приняла это как должное.

— А если этой стороной окажетесь вы?

— В независимости от исхода, пленники будут отпущены.

— Рад это слышать, — сказал барон Волка. — Про вас говорят, что вы человек чести, хоть и продаете свое ремесло как наемник. Надеюсь, это не вымысел.

— Не верьте слухам, не собирайте сплетен, и тогда не пожалеете об этом. Так говорят на моей родине. И вам я советую того же, господин Хермир. Все что вам нужно знать, это то, что я чту полевой закон, который к слову не помешает нам грабить и разорять ваши земли, если вдруг вы решите избежать боя.

— Я услышал тебя, наемник, — барон Волка стал хмур, и слова давались ему тяжело. — Но и ты помни, что я скорее попрошу помощи на юге, чем отдам эти земли безродным.

Кивнув на это, Бродрик лишь спокойно сказал.

— До скорой встречи, барон.

После чего обе стороны направились к своим войскам. А уже через два часа во всю трубил рог, возвещая, что время разговоров окончательно прошло, и правду придется искать на поле боя.

Глава 21

Бескрайняя зеленая равнина с будто бы подстриженной травой прекрасно подходила на роль сцены для того представления, что вот-вот начнется на потеху зрителей. Правда этих самых зрителей было куда меньше, чем действующих персонажей. Позади наших шеренг на невысоком холме небольшой группой расположились Бродрик и баронесса с приближенными и, видимо, компетентными в военном деле людьми. Далеко впереди на точно таком же возвышении стояли бароны с их ближайшим окружением. Всем же остальным было уготовано занять места строго между ними. Отряды расставлены, тактические схемы приготовлены, мотивирующие речи сказаны. И лишь баронской конницы по-прежнему не видно было. И это нервировало больше всего.

Все вокруг только и говорили, что о неудержимости конной лавы, и молились всем богам, чтобы испытать ее натиск выпало на долю кого-нибудь другого. Я хоть и понимал примерно, что из себя представляет тяжелая кавалерия в условиях средневекового боя, но всеобщей паники пока не разделял. При должной дисциплине и выучке пехота должна выстоять. Другое дело хватит ли и того и другого у Вепрей, и какие при этом будут потери. Тут уже я был солидарен с наемниками, не хотелось бы стать именно той необходимой жертвой, которую нужно будет принести на алтарь войны ради всеобщей победы.

Оставалось надеется на удачу. Ну может еще и на Кромвеля. Я, кстати, давно уже не видел мага в лагере. Возможно Бродрик специально припрятал свой главный козырь для финального сражения. Строить сейчас догадки об этом бессмысленно. Лучше сосредоточиться на том, что неминуемо произойдет в ближайшее время — на столкновении нашей левой фаланги с отрядом баронского ополчения.

На очередном брифинге, которые я теперь посещал в качестве десятника, Брок вкратце дал расклад сил и возможные маневры в зависимости от того, как будет складываться ситуация и на кого напорется именно наша сотня. По данным разведчиков выходило, что в распоряжении баронов оставалось чуть больше 2-х сотен дружинников, примерно столько же ополченцев и около сотни наемников, причем то была солянка из разных отрядов. Да ко всему прочему, как вишенка на торте, 40 единиц тяжело бронированной кавалерии. У нас же в строю оставалось 600 бойцов Вепрей, 65 солдат баронессы и 10 всадников из благородных родов.

Находясь сейчас на левом фланге, бойцы сотни Брока пребывали в приподнятом настроении. Во-первых, потому что перестрелка лучников велась ближе к центру и нас миновала. Во-вторых, потому что сейчас мы идем на сближение с ополченцами. Все-таки, это наименее опасный вариант из всех, даже несмотря на то, что нашей уже далеко не полной сотне сейчас предстояло сразится с двукратно превосходящим по численности врагом. Все понимали, что опытный наемник, побывавший уже не в одном реальном сражении, и зарабатывающий на хлеб военным ремеслом, стоил нескольких, а то и с десяток наспех обученных новобранцев, основное свое время проводящих не в ратном, а злаковом поле, ну или в мастерской. Так почему же мое чувство тревоги лишь нарастало с каждым шагом.

— Колтун, а ты чего такой спокойный? — спросил я. — Тебе на этот раз напутствие не нужно что ли?

— Так, а чего тут? Понятно же все. Бей сильнее, толкай мощнее. Оглянуться не успеем, а они уже будут драпать. Тут главное успеть побольше трофеев набить, пока не разбежались.

— Вот оно как… А остальные того же мнения? — я оглядел десяток. — По рожам вижу, что такого же… Тогда дайте-ка я вас расстрою. Во главе армии стоит сын барона Волка, тот самый Гунмир, что так эпично надрал наши задницы возле замка баронессы. Неужто вы думаете, что он просто так, без всякого умысла, отдаст на убой своих ополченцев? Я вот что-то в это не верю и вам не советую. А потому, смотреть в оба и держать строй! Того, кто высунется из него в погоне за наживой, сделаю импотентом! Вопросы есть?

— Нет, командир!

— Тогда стиснули свои булки, маршируем в ногу и готовимся надрать задницы кому бы то ни было! И рожи позлее сделайте! Авось враги без боя разбегутся.

Кричал я погромче, чтобы не только свои слышали, но и соседние десятки. Если я ошибаюсь, черт с ним, будет только лучше. Но если я прав, то лучше, чтобы сотня была готова к вражеским сюрпризам и встречала их в щиты, а не разрозненно.

— Слышь, Берт, — вдруг краем уха услышал я шепот Колтуна. — А кто это, «импотент»?

— Точно не знаю, но вроде как одержимый мелким демоном — импом. Что-то я такое слышал…

— Ох ты ж. А разве он такое может?

— Хочешь проверить? Я вот не очень.

— Да ну тебя! Просто думаю, не прост наше колдунство, ох не прост.

От тихого, как казалось собеседникам, разговора отвлек громкий голос сотника. Брок, видимо, разделял мои опасения, и сейчас отдавал команды по сохранению дисциплины.

— Держать строй! Никакого продвижения без моего приказа! Того, кто побежит вперед или, не приведи Трое, назад, ждет участь пострашнее смерти! А теперь… гото-о-овсь! Упор!!!

По команде сотника перед самым столкновением мы остановились, упершись в землю ногами, выставив щиты и ощетинившись двухрядной стеной копий. Волна ополченцев, также как и мы вооруженных в основном копьями, врезалась в наше оборонительное построение, сразу понеся первые потери. Их строй был куда хуже, да к тому же находился в движении, потому преимущество первого удара было на нашей стороне. Мы же методично толкали и кололи. После первого шока командующий ополчением попытался воспользоваться численным преимуществом и зайти с фланга, но наш командир не оставил это незамеченным.

— Левая дуга! Левая дуга! — разносилось по полю. И наша шеренга с левого края начала загибаться полукругом, не позволяя противнику быстро зайти во фланг или тыл. Туда же на усиление направился первый из двух отрядов резерва.

Все команды Брока на всякий случай повторяли десятники, продолжая при этом наравне с рядовыми бойцами махать оружием. Там, где строй проседал, и древковой оружие становилось неэффективным, многие наемники бросали на землю свои копья и выхватывали топоры и булавы. Задние ряды при этом старались все же поражать противника на расстоянии. Я даже видел, как один наемник швырнул один за другим два небольших метательных топора и оба раза вполне удачно.

Я в меру своих сил орудовал копьем, стоя впереди, но больше был сосредоточен, чтобы не пропустить удар, чем поразить противников. Я берег силы, и совсем не использовал техники. Зато, расположившийся за моей спиной Хорки четкими выпадами уже успел ранить одного в ногу, а второго поразить в плечо, выведя обоих из строя. За непродолжительное время потери противника убитыми и ранеными были близки к критической массе, чтобы сломить дух ополчения. И я уже было начал верить, что в кое-то веки мое предчувствие меня подвело. Но тут события понеслись с ошеломительной скоростью.