Основатель 7 (СИ) - Шиленко Сергей

— Лилия Кроул не тот человек, который блефует, — мрачно ответил я. — Она говорила так, будто уже приняла решение. Будто ей всё равно.

— Психопатка, — прорычал Герман, направляясь к выходу из палатки. — Надо действовать немедленно!

— Постой. — Рагнар успел схватить его за руку. — Не будь таким опрометчивым. Они именно этого и добиваются — заставить нас действовать на эмоциях, не думая.

— А что ещё остаётся? — Герман обернулся, и в его глазах читалась растерянность. — Отступить? Дать им делать что хотят?

— Есть варианты, — сказал Рагнар, усаживая Германа обратно. — Мы можем попытаться эвакуировать город. Или подкупить охрану изнутри.

— За восемь часов? — скептически хмыкнул Герман. — Эвакуировать сто тысяч человек? Да и куда их денем?

— Рагнар прав насчёт подкупа, — задумчиво сказал я. — В Торгограде точно найдутся люди, которым надоело Правление. Но проблема в том, что Кроул наверняка это предусмотрела.

— Что ещё можешь предложить? — спросил Рагнар.

Я попытался вспомнить похожие ситуации из своего прошлого. В девяностые тоже случались заварушки, когда конкуренты брали в заложники товары или недвижимость с угрозой уничтожения.

— Допустим, — начал я, — что переговоры бесполезны. Остаётся только сила.

— Тогда используем магию! — воскликнул Герман. — У нас есть боевые маги, телепорты…

— Магия не решит проблему, — покачал головой Рагнар. — Даже если мы телепортируем отряд прямо в город, они не смогут одновременно контролировать всех солдат Правления. Кто-то обязательно успеет выполнить приказ Кроул.

Мы замолчали, обдумывая варианты. Герман машинально достал нож и принялся точить его о камень. Монотонное «ширк-ширк» лезвия по камню, казалось, помогало ему думать.

— А так ли это? — спросил я, снова тяжело вздохнув. — Я не могу отдать приказ об атаке, если они собираются без разбора убивать невинных. Я понимаю, на войне всякое бывает, люди гибнут, но сознательно подталкивать врага к убийству собственных граждан? Я на такое не пойду. Никогда.

— Алексей, — Рагнар наклонился вперёд, глядя мне прямо в глаза. — Ты думаешь о ста тысячах жителей Торгограда. Но подумай о миллионах людей по всему континенту, которые страдают под гнётом Правления. Сколько жизней мы спасём, если покончим с ними сегодня?

— Он прав, — кивнул Герман. — За годы их правления погибло больше народу, чем живёт в этом городе. И будет гибнуть дальше, если мы отступим.

— Вы говорите правильные вещи, — сказал я. — Но как я буду жить с осознанием того, что отдал приказ, зная, к чему это приведёт?

— Так же, как живут все правители, — жёстко ответил Рагнар. — С грузом ответственности за каждое принятое решение. Думаешь, мне легко было атаковать лагеря разбойников, зная, что там могут быть невинные? Но иногда приходится выбирать между плохим и худшим.

— Ситуация, прямо скажем, патовая, — продолжил Рагнар, задумчиво потирая подбородок. — Но она же и показывает их слабость.

— И в чём же она? — спросил Герман, возвращаясь к тому месту, где только что стоял стол.

— Это попытка выиграть время, — пояснил Рагнар. — В конечном итоге они знают, что мы всё равно нападём. Жизни одного города — ничто по сравнению с жизнями всех, кто находится под их гнётом. И если они готовы причинить вред жителям этого города, значит, они готовы совершить подобное где угодно.

— Резонно, — согласился я. — Так что это не совсем блеф, а скорее попытка заставить нас отступить. Но зачем?

— Подкрепления? — предположил Герман.

— Нет, у них нет союзников, — покачал головой Рагнар. — Возможно, у них есть какое-то оружие?

— Будь у них оружие, они бы его уже применили, — отрезал Герман. — Никто не ждёт так долго, чтобы защитить себя.

— Может, они ждут чего-то ещё? — задумался я. — Какой-то ритуал, заклинание…

— Или просто в панике, — добавил Рагнар. — Ультиматум мог быть импульсивным решением, когда они поняли, что проигрывают.

…

Рагнар и Герман пустились в обсуждение различных вариантов, а я по большей части молчал. Одна моя часть всё ещё была парализована ужасом от встречи с человеком, готовым так хладнокровно оборвать невинные жизни, а другая лихорадочно искала способ прищучить этих гадов, сохранив при этом людей.

Я знал таких людей. В девяностых их было полно. Эта эпоха породила громадное количество мерзких и отмороженных тварей, которые ни во что не ставили ничью жизнь. Бандиты тоже называли себя бизнесменами, а бизнесмены часто применяли бандитские методы. «Бизнес есть бизнес», — говорили они, когда поджигали дома конкурентов вместе с семьями.

Я перебирал все возможные варианты, все идеи, что роились в голове. Откуп, диверсия, блокада, дипломатия… Но постепенно до меня доходила простая истина. Если Правление готово на столь гнусный поступок, то нет предела той жестокости и злу, которые они обрушат на этот мир.

Сколько жизней они уже загубили? Тех, кто брал у них кредиты на еду, а потом не мог расплатиться? Я видел отчёты наших разведчиков. Семьи, выброшенные на улицу зимой. Дети, умершие от голода, потому что их родители не смогли вернуть долг с ростовщическими процентами. Старики, которых принуждали отдавать последние крохи, зная, что умрут.

И это только то, что мы знали. А сколько ещё было скрыто в архивах Правления? Сколько «самоубийств» должников, «несчастных случаев» с неугодными, «пожаров» в домах тех, кто осмеливался жаловаться?

Я вспомнил Кроул, её спокойный голос, когда она произносила свой ультиматум. Никаких эмоций, никакого злорадства. Просто деловое предложение: «Мы убьём сто тысяч человек, если вы не отступите. Рассмотрите это как страховку».

И тут я постепенно пришёл к достаточно простому выводу. Они тянули время не потому, что у них было секретное оружие или подкрепления. Они тянули время, потому что паниковали. Кроул сохраняла спокойствие, но за ним скрывалось отчаяние. Правление впервые столкнулось с серьёзным сопротивлением, и они не знали, как на него реагировать.

Ультиматум был актом слабости, а не силы. Попыткой выиграть время, чтобы придумать, как выбраться из ловушки. Но время работало против них, а не в их пользу. Каждый час нашего промедления позволял им лучше подготовиться, укрепить оборону, возможно — эвакуировать самих членов Правления.

Сколько жизней мы спасём, если покончим с этой организацией сегодня? Сколько детей не умрёт от голода? Сколько семей не окажется на улице? Сколько городов не будет разрушено в их бессмысленных торговых войнах?

Я понял, что Рагнар был прав. Это был выбор между плохим и худшим.

— Как быстро наши войска могут выдвинуться? — спросил я, прервав Германа и Рагнара. Они недоумённо посмотрели на меня.

— Ты имеешь в виду отступить? — уточнил Рагнар.

— Нет, как раз наоборот, — сказал я, поднимаясь на ноги. Решение созрело внезапно, но теперь я был абсолютно уверен в его правильности. — Они пытаются нас задержать и хотят использовать своих людей как щит. Значит, мы ударим. Немедленно. Как быстро наши войска могут добраться до городских стен?

— Дивизия на грифонах может быть там мгновенно, — ответил Герман, тут же включившись в планирование. — Правда, мы потеряем немало грифонов при посадке из-за лучников. Наземные силы смогут войти, как только в стене появится дыра. Или можем использовать лестницы.

— Нет времени на всё это, — отрезал я, бросив взгляд на иконку дракона на Стратегической карте. Клу будет не в восторге, что её снова дёргают, да ещё и так скоро, но эту проблему я был готов взять на себя. — Хочу, чтобы каждый солдат был готов к бою в любую секунду. Дайте им зелья скорости и амулеты, чтобы они двигались быстрее лошадей.

— Что ты задумал? — спросил король Рагнар. Он подошёл к перевёрнутому столу и принялся ставить его на место, заодно собирая разбросанные по земле флажки.

— Им нужно время, чтобы убить гражданских, — сказал я. — В тот момент, когда мы начнём артобстрел, они выполнят своё обещание, если вообще собирались его выполнять. Но если мы сможем атаковать их стремительно, солдаты Правления будут сражаться или бежать, сработает инстинкт самосохранения.