Эхо 13 Забытый Род. Трилогия (СИ) - Родович Арон

Я больше не Станислав Мечев, бывший владелец этого тела. И не тот Аристарх, вундеркинд из моего мира, чьё имя так и не прозвучало в его трудах. Теперь я — Аристарх Николаевич Романов. Настоящий аристократ, представитель древнего рода. С выправкой дворянина, боевыми навыками убийцы и умом, которому под силу удержать наследие рода.

Все эти качества наконец собрались воедино. И пиджак на плечах стал для меня не просто одеждой, а знаком перемен, рубежом, после которого я больше не имел права быть прежним.

Я покинул свою комнату, и коридоры поместья встретили меня тишиной, нарушаемой лишь моими шагами. Несколько мгновений спустя передо мной распахнулись огромные двухстворчатые двери. Каждый раз, видя их, я ловил себя на том, что невольно останавливаюсь: такие массивные створки открывались так легко, будто вес их не существовал вовсе. В них не чувствовалось ни крупицы Эхо — значит, дело было в простой, почти трогательной заботе о механизме. Кто-то неустанно следил за ними, иначе металл давно бы превратился в ржавый лом.

На брусчатке перед крыльцом меня ждал Максим Романович. Его взгляд скользнул по мне и задержался на гербе, вышитом на пиджаке. В уголках губ мелькнула короткая усмешка, и я сразу понял её смысл: теперь этот символ вновь станет знаменем, под которым восстанет древний тринадцатый род.

Он снова сделался невозмутимым, лишь коротко кивнув, будто проверяя мою готовность. Я шагнул к нему, и мы двинулись вместе. Аллея, ведущая к воротам, тянулась вперёд, каменные плиты отдавали в подошвы ровным эхом. Максим шёл чуть сбоку, будто инстинктивно беря на себя роль щита.

— Несколько стрелков уже заняли позиции, — негромко сообщил он, не глядя в мою сторону. Его руки были опущены, движения спокойные, но я уловил в походке ту собранность, что выдают только бойцы. — Они прикроют нас от возможных провокаций. Любая попытка бросить что-либо или достать оружие будет остановлена.

Я усмехнулся, качнув головой:

— Думаешь, кто-то рискнёт напасть здесь, у ворот моего же поместья?

Максим Романович скосил на меня взгляд, и в его голосе прозвучала та же каменная твёрдость, что и всегда, когда он говорил о деле:

— Господин, вы сейчас единственный представитель древнего тринадцатого рода. Уже этого достаточно, чтобы многие задумались, как убрать вас с дороги. Древние рода всегда обладали силами, способными влиять не только на дела Империи, но и на равновесие в других странах. Для одних вы надежда, для других — угроза.

Я заметил, как его плечи слегка напряглись, будто он готовился перейти в иную плоскость.

Мы приближались к воротам, и Максим Романович чуть замедлил шаг.

— На пятидесяти метрах я перейду в боевой режим, — спокойно произнёс он, словно сообщал неоспоримый факт. — Держитесь позади меня. Моих рефлексов хватит, чтобы перехватить любую угрозу, но лучше не испытывать судьбу.

Я лишь кивнул. В его голосе не было сомнения, и спорить с этим было бессмысленно.

Гул толпы впереди становился всё отчётливее. Сначала он напоминал далёкое жужжание, но чем ближе мы подходили к воротам, тем яснее звучали отдельные голоса, крики и даже раздражённые выкрики фамилий. Я невольно усмехнулся — всего-то двадцать минут назад я закрыл за собой дверь ванной комнаты, а теперь журналистов стало раза в два больше. Казалось, они буквально росли из земли.

Или же… спали где-то поблизости, в машинах, в придорожных лесах, ожидая сигнала. Стоило только кому-то шепнуть, что барон всё-таки выйдет, как к воротам тут же подтянулись новые машины.

Толпа дрожала от напряжения. Камеры торчали над головами, вспышки били одна за другой, хотя пока снимать было нечего. Люди толкались, переговаривались, кто-то пытался вскарабкаться на капот автомобиля ради лучшего ракурса.

Я уловил знакомое мерцание — среди общей массы выделялись несколько фигур. Маги. Не сильные, судя по тому, как колыхалось вокруг них Эхо, но всё же пробуждённые. Возможно, уровня Милены, а может, и слабее. С такого расстояния определить точнее было трудно.

— Вижу, что вы тоже заметили, — негромко обронил Максим, даже не оборачиваясь.

Я сжал губы в тонкую линию и вновь кивнул. Всё становилось слишком серьёзным для простого выхода к прессе.

Глава 4

Мы продолжили движение. На отметке в пятьдесят метров Максим Романович, словно по невидимой команде, шагнул в сторону и включил боевой режим.

Мир вспыхнул.

Я замер на секунду, потом заставил себя выровнять дыхание. Как учился в последние дни — чуть изменил угол восприятия. Струны остались, но перестали слепить: их яркость успокоилась, линии стали тоньше, прозрачнее. Всё ещё видимые, но больше не заслоняющие мир.

И именно тогда я заметил то, что раньше ускользало. В толпе у ворот были не только журналисты, шумные и пёстрые, с поверхностными всплесками Эхо. Среди них стояли другие. Издалека я принял их за шестые ранги, но теперь, на ближней дистанции, картина изменилась. Седьмой. А кое-где — и восьмой. Воздух вокруг стал плотнее, тяжелее, словно сама среда набрала вес. Давление не имело формы, но ощущалось каждой клеткой.

Я краем глаза заметил, как изменился Максим Романович. Его шаг остался ровным, дыхание — спокойным, но сама фигура словно потяжелела. Не внешне — внутренне. Он не сразу вывалил всю мощь, на пятидесяти метрах это был лишь первый штрих, предупреждение. Но теперь, когда мы подошли ближе, он начал поднимать силу на новый уровень. И пространство вокруг него отозвалось — будто плотный купол разросся изнутри, давя на воздух, землю, даже на людей рядом.

Это нельзя было спутать ни с чем: аура Пути Силы. Я никогда о ней не читал, но понимал — именно так она должна ощущаться. Не вспышкой, не сиянием, не показной демонстрацией. А тихим, неотвратимым давлением, которое простирается на пять, семь, может, десять метров вокруг.

И в этой ауре начали проявляться струны. Они были не такие, как у магов: без узора, без завершённой формы, но всё же — струны. Плетение, которому не находилось названия. Я видел их, но не понимал, что именно происходит.

Даже не пытался.

Я знал: эта сила не убьёт меня, если я в неё влезу. Но есть разница между жизнью и тем, чтобы не упасть лицом в грязь при всех. Сознание могло просто отключиться, перегореть от давления. И потому я оставил это в стороне. Влезть внутрь — значило оказаться в дурацкой ситуации, потерять контроль там, где он важнее всего.

И всё же главное открытие было не в струнах. Я понял: Максим Романович тоже почувствовал тех магов. Увидеть их он не мог — это была моя особенность, но человек Пути Силы одиннадцатого ранга ощущал их по-своему. Вероятно, пока мы держались дальше пятидесяти метров, он либо не считывал их силу, либо знал: на таком расстоянии они не достанут. Но теперь, пройдя грань, он ясно отметил их присутствие.

Эту мысль я отложил про себя: потом, когда всё закончится, спрошу его напрямую. Мне нужно понять, как работает его восприятие, чем оно отличается от моего, и насколько далеко простирается чуйка Пути Силы.

Мы приблизились ещё ближе. Десять метров. Толпа гудела, но никто не отступал. Камеры ловили каждый наш шаг, объективы сверкали, как стайка голодных глаз. И только когда мы вышли за ворота, пространство дрогнуло: люди инстинктивно отшатнулись. Не все, но большинство, те кто были ближе. Будто до этого давление лишь скользило по ним, а теперь навалилось целиком.

И тогда я понял: Максим Романович управляет этой аурой. Он мог давить — и не давил. Мог сплющить толпу, но оставлял её в пределах допустимого. А когда мы вышли вперёд, он прижал сильнее, и люди инстинктивно подались назад.

В этом и был парадокс. Путь Силы в своём основании не подразумевает магии. Но аура, рождённая им, работала как магия. Я видел в ней струны, ощущал вес, чувствовал эффект — и это было неотличимо от плетения. И всё же я понимал: это не заклинание. Это что-то другое.

Камеры мигнули, вспышки сбились, но в этой общей волне сразу выделился один человек. Маг в первом ряду отступил театрально — слишком выверено, будто под давлением, хотя я ясно видел: сила Максима его не ломала. Он выдерживал спокойно, просто сыграл для зрителей.