Брак по расчету, или Истинных не выбирают (СИ) - Иконникова Ольга

А вот здесь, в отличие от Аньера, почти ничего не изменилось. И фонари на столбах по-прежнему были газовыми. И я узнавала тут каждую улицу, каждый дом.

Я попросила возницу подождать меня у моста и к нужному дому пошла пешком. Мимо маленькой галантерейной лавки с сияющей витриной. Мимо крошечного кафе, из дверей которого несся сладко-ванильный аромат. Мимо фонтанчика с прозрачной водой.

Бабушкин дом находился в самом начала улицы Зеленщиков, и я увидела его издалека. Штукатурка на фасаде местами облупилась, а вот ставни на окнах были выкрашены в приятный кремовый цвет. Интересно, кто жил там сейчас? И пустят ли меня хозяева внутрь?

И стоило ли мне вообще туда заходить? Эта рана была еще свежа, несмотря на пролетевшие годы. Здесь всё было наполнено воспоминаниям. К горлу сразу подступил комок, а на глаза набежали слёзы.

И всё-таки я решилась постучать в дверь. Ответили мне не сразу, и я уже почти смирилась с тем, что мне не откроют. Но через несколько минут я услышала хриплый голос:

— Кого там принесло?

Я охнула и схватилась за перила крыльца. Это был голос бабушки!

Глава 8. Эвелин

Эвелин предпочла бы позавтракать одна, в той комнате, где ее разместили. Но молоденькая горничная настаивала, что ее светлость ждал ее на террасе.

Завтрак с его светлостью! С сыном герцога Кавайона! С настоящим драконом!

Драконов она видела и прежде — на рейсах «Дракониш Айрлайнс», но никогда даже не разговаривала с ним. Они всегда летали первым классом, до которого Эвелин Клеман еще не дослужилась.

А вчерашний вечер позволил ей увидеть почти всё семейство Кавайонов — милая, но несколько взбалмошная барышня Джоан представила ей свою мать и своего брата. Герцогиня оказалась красивой женщиной средних лет, в которой любой бы сразу признал аристократку самого высокого уровня. И при этом она была так дружелюбна!

А вот ее сын произвел на Эвелин двоякое впечатление. С одной стороны, он тоже приветствовал ее весьма радушно. С другой стороны, она ощутила какую-то холодность. А учитывая, что он, как и все, принимал ее за какую-то «ее светлость», было не понятно, почему он столь настороженно относится к гостье.

Герцогиня, предположив, что дорога ее утомила, предложила ей отдохнуть и поужинать в отведенных ей апартаментах, и Эви с радостью ухватилась за эту идею. Сесть с хозяевами за один стол было бы слишком трудным испытанием в завершении и без того волнительного дня.

В апартаментах, в которые ее привела всё та же Джоан, были будуар, спальня и ванная комната. Эвелин с трудом сдержала восторженный возглас. Всё было здесь таким красивым и уютным, что у нее закружилась голова. И когда Джоан удалилась, оставив ее одну, она осторожно опустилась на край кровати — перина была воздушной и мягкой, словно облако.

И принесенные горничной блюда тоже оказались выше всяких похвал. Эви затруднилась бы сказать, что именно это было, но мясо было мягким и вкусным, а пирожное просто таяло во рту.

А потом доставили багаж той, чье место заняла Эвелин. На красивых и, должно быть, ужасно дорогих саквояжах был оттиск какого-то герба, а чуть ниже под ним надпить — Княжеский дом Деламар.

Эвелин охватила паника. Только сейчас она осознала, во что вляпалась. Ее приняли за дочь главы целого государства! И если до этого момента она еще могла тешить себя мыслью, что настоящая «ее светлость» просто отменила поездку или прилетит другим рейсом, то теперь ситуация сильно осложнилась. Но если ее багаж прибыл, то, значит, сама девушка тоже должна была вылететь из Деламара.

Память услужливо подсказала ответ, и Эви, сняв с себя платье, трясущимися руками вывернула его наизнанку. Да, так оно и было — на отвороте одного из швов тоже было вышито «Княжеский дом Деламар».

Значит, княжна всё-таки прилетела в Аньер! Но что она сделала, выйдя из самолета? Она-то знала, к кому она летела, и не могла не заметить стоявшую на площади карету. Или, быть может, карета подъехала чуть позже, и девушка ее не дождалась и наняла другой экипаж.

Эви всё никак не могла понять, что ей следует сделать. Честно признаться во всём? В конце концов, она же ни в чём не виновата. Она никого не хотела обманывать! И верландский она знает не настолько хорошо, чтобы сразу разобраться в ситуации. Но поверят ли ей?

А что, если с настоящей княжной что-то случилось? Она же тоже наверняка впервые оказалась здесь. Могла заблудиться в незнакомом городе, повстречаться с нехорошими людьми. И если княжну не сумеют найти, то не обвинят ли в ее исчезновении саму Эвелин?

При мысли о том, что ее посадят в тюрьму, ей стало дурно. Но если она продолжит молчать, это уже точно будет преступлением. Наверняка, княжне нужна помощь, и чем скорее Эви скажет правду, тем быстрее эта помощь придет.

Но если девушку всё-таки не найдут? Ох, об этом не хотелось даже думать! Эви представила себе громкие заголовки газет, где ее называют мошенницей, а то и убийцей. Что будет, если эти газеты попадут к родителям? У отца и так было больное сердце.

— Я помогу вам уложить волосы, ваша светлость, — горничная отвлекла ее от раздумий.

Она послушно села перед зеркалом, с трудом понимая, что с ней делают. Ей уже пришлось надеть другое платье — тоже очень красивое и дорогое, но при этом отнюдь не вычурное — как раз подходящее для выхода к завтраку. Но ее это платье сковывало словно кандалы.

Да, всё правильно, она признается во всём! Только герцогине! Женщина скорее сумеет ее понять.

Приняв такое решение, она чуть успокоилась. Она позавтракает с его светлостью и попросит аудиенцией (или как там это принято?) у ее светлости. Всё-таки делать такие признания лучше на сытый желудок. Кто знает, после того, что они от нее услышат, захотят ли они предложить ей хотя бы стакан воды?

Завтрак Эвелин обычно состоял из чашки кофе и пары наскоро пожаренных тостов с яйцом или ветчиной, а потому то, что она увидела на террасе, повергло ее в шок. Большой овальный стол был уставлен фарфоровыми блюдами со столь разнообразной едой, что пустой желудок Эви восторженно заурчал.

— Прошу вас, ваша светлость, — Арлан Кавайон лично отодвинул для нее стул. — Не правда ли, чудесное утро?

Она судорожно кивнула и с ужасом посмотрела на лежавшие перед ней серебряные приборы, количество которых превосходило все разумные пределы. Разве человеку недостаточно одного ножа и одной вилки, чтобы нормально поесть? Внешне каждый вид приборов выглядел совершенно одинаковым, и угадать назначение каждого предмета Эви ни за что бы не смогла.

— Я не знал, что вы предпочитаете на завтрак, и велел приготовить то, в чём наш повар особенно искусен, — его светлость улыбнулся. — Рекомендую начать с жареных гребешков. Он вымачивает их в особом соусе с фенхелем и розмарином, отчего они приобретают ни с чем не сравнимый вкус.

Она отчаянно замотала головой. Она понятия не имела, какой вилкой следует есть гребешки.

— Тогда, быть может, цитрусовый омлет? Или тушеные мидии? Морепродукты нам доставляют утренним рейсом из самой Милавы.

Желудок, поражаясь ее нерешительности, заурчал еще громче.

— Благодарю вас, ваша светлость, но я совсем не голодна, — Эви сглотнула слюну.

И с какой стати эти аристократы вечно всё усложняют?

А дракон, меж тем, пододвинул к ней хрустальную вазу:

— Тогда, прошу вас, возьмите кусочек груши или вот этот абрикос.

И сам впился зубами в спелый фрукт так резко, что брызнул сок. А потом облизал испачканные соком губы.

А Эвелин задрожала, подумав, что стоит ей допустить сейчас ошибку, и этот дракон сожрет ее так же легко, как этот абрикос. И не подавится.

Глава 9

Дверь распахнулась, и я увидела бабушку. Седую, сильно постаревшую, но всё-таки живую! На протяжении нескольких секунд она молча разглядывала меня, а потом усмехнулась:

— Явилась — не запылилась.

А из моих глаз хлынули слёзы. Я так и стояла, держась за перила, не решаясь ни обнять бабушку, ни даже коснуться ее рукой. Я боялась, что стоит мне только тронуть ее, как она исчезнет, растворится в воздухе, и всё это окажется не более, чем миражом.