Ни слова, господин министр! (СИ) - Варварова Наталья

Впервые Стеф заговорил с ним так. Вызывающе, без уважения. Как будто снял маску и наслаждался эффектом. Его Величество демонстрировал, что возврат к худому миру, до этого длящемуся десятилетиями, уже невозможен.

— Что ты расселся, как курильщик кальяна? — Родерик вслед за королем убрал в сторону почтительный тон. — В былые времена я бы завалился рядом на подушках. Ты не хуже меня знаешь, что мы сейчас теряем оба. Да, я желал отыскать, что в тебе осталось от Стефана, моего брата, и, как это ни дико, предложить помощь. Откажись от трона добровольно, и я закрою тебя в Сулейми. Да что там этот бедлам, тебя поселят в отдельном замке, со всеми почестями. Я дам слово, что ты будешь не в меньшей безопасности, чем сейчас. 

Родерик злился на себя. Совсем не это он обещал Лив. Идеальным вариантом были бы суд и огласка. Несколько десятков исковерканных женских судеб. В высшем обществе поселился страх перед непонятными исчезновениями молоденьких девушек. Его служба собрала подробные доказательства в двенадцати случаях, а всего они обнаружили свидетельства о тридцати шести жертвах с характерными магическими ожогами. Примерно половина из этих девушек выжили, но рассказать ничего не могли. Все поголовно получили блоки. К надзирателям, разумеется, никто не обращался. Пострадавших лечили дома и пытались сохранить нападение в тайне — чтобы потом выдать дочь замуж или, как минимум, не замарать доброе имя семьи.

Жертв могло быть гораздо больше, чем они приписывали королю. К тому же ими становились и девушки из других сословий. Часто родители их даже не искали. А еще имелся Санти, другие полоумные придворные, заинтересованные в том, чтобы поддержать угасающую молодость и стать, — при полной поддержке своего монарха. 

Не обошлось без случайных жертв. Таких, как отец Лив. 

Если следы преступлений замечали те, кому не положено, то сразу отправлялись в мир иной. Бывали случаи, что расследование затевали не в меру любознательные надзиратели. С ним тоже разбирались без промедления. 

Но дело даже не в том, что он пытался прикрыть брата. Участвовать в процессе и делиться своими историями согласились бы всего несколько женщин. Не больше. И даже они превратятся в парий. 

— Ого, Род, я тронут. Какое бескровное решение. Чокнутый король. Мои дети будут мною гордиться… Предполагал, что эта девка заморочит тебе голову лживыми россказнями и ты позабудешь о братском долге. Но я ставил на фегран — советники уже доложили, что у тебя там целая папка с ложными обвинениями. Еще не исключал, что во время ежегодной церемонии попробуешь помешать возжиганию. Ты же у нас колосс… Заметил, как Оливия помешана на королевской семье? Бросалась на тебя, затем запрыгнула ко мне в постель и в итоге выскочила замуж Клемента. Не спрашивал у невесты, с кем из нас троих ей понравилось больше? Я бы не выдержал, любопытно же. 

Это был удар ниже пояса. Кулаки министра сжались. Рядом с королем, всего в тридцати сантиметрах от лица, зияла отливающая перламутром чернильная сфера. Стефан даже не моргнул. Он ждал. 

Родерик кое-как справился с удушающей яростью. Когда-то он пропустил, что под носом резвилось чудовище, но второй раз Оливию он не подведет. Второй раз, кракова бездна… Это звучало уродливей некуда. 

Укрепленные стекла окон в золоченых рамах с печальным звоном посыпались вниз. Без всякого взрыва. По стенам комнаты пошли трещины. 

Однако рядом с братом тьма князя надежно замерла.

— Чего ты добиваешься, придурок? Если представить, что все твои перекормленные магией и спрятанные за счет отвода глаз пугалки выстрелят, попадут в меня и разорвут в момент, когда я атакую, — а раньше они не могут — то эта штука все равно откусит тебе башку, — прорычал Родерик. — И что дальше? Землетрясение, потоп или ураган? Мы не можем разрушить страну из-за того, что не поделили трон. 

Стефан медленно и будто нехотя поднялся. Сбросил с себя шаровары, оставшись обнаженным. Медленно потянулся прежде, чем выключить усиливающую тарелку над головой. Протянул руку, и в нее улегся шелковый халат. 

— Жеманный ублюдок, — прокомментировал себе под нос Его Высочество. 

— Примитивный солдафон. Тебя столько лет водили за нос, а ты лишь пыжился от того, какой ты у нас крутой вояка, — усмехнулся правитель Фересии, поправляя халат. 

Он даже не отстранился от убийственной сферы. Одевался так, будто ее и не было, рискуя зацепить локтем. Родерик развеял шар одним щелчком.

— Я все тебе объясню. Записывай, а то не запомнишь, — продолжал Стефан. — Я не предполагал, что ты создашь поглотитель за какие-то доли секунды. Моя ошибка... Если ты бросишься на меня, то убьешь себя собственными руками. Я не окажусь виновен в твоей смерти. Ты сдохнешь, я же обещаю расходовать Светоч постепенно. Ее хватит на долгие и приятные годы. 

Князь сжал пальцы так, что побелели костяшки. 

— Я не буду угрожать. Сотру тебя и имя твое предам позору. Тьма во мне тому подтверждение, — оборвал его Родерик, позволяя крупному черному бутону сначала возникнуть, а затем и сгореть у него на ладони.

Король подошел к зеркальной двери и поправил на голове несколько прядей, хотя волосы и без того лежали ровно. 

— Вот, прозвучало. Ты терпел целых пять минут. Но я не закончил свою мысль. Мои шансы выжить и избавиться от тебя высоки. Повыше, чем у тебя. Не забывай про пари. У тебя в запасе всего несколько дней, а ты не торопишься объявить себя победителем, хотя, очевидно, что ты с ней спишь. После проигрыша ты больше не сможешь путаться у меня под ногами... И кто из нас должен торопиться?

Родерик не стал отвечать. Условия пари зафиксированы и их не изменить. Одного подтверждения артефактом для его выигрыша недостаточно. Он должен был в присутствии тех же самых придворных в нескольких словах описать свою связь с директрисой Гретхема. 

Санти был прав. Это чрезвычайно грязно. Он никогда не унизит Лив подобным образом. 

И тут Стефан внезапно расхохотался. Он смеялся довольно долго. Потом вытер уголок глаза, потому что выступили слезы… Осторожный безумец, но все-таки безумец.

Какой момент он, Родерик, упустил? Была ли возможность спасти Стефа… Когда зависть сожрала его брата полностью? Тот с детства понимал, что в младшем переизбыток силы. 

А ведь будь правитель в порядке, князь бы спокойно стоял в его тени. Не выносил он эти пляски вокруг «рыгалий». 

— Знаешь… знаешь в чем твоя ошибка? — сообщил Стефан, так и не отсмеявшись как следует. — Ты во всем ищешь рациональное звено… Что я задумал, как я стану действовать… Я же просто устал от тебя. От великого мага, который все время торчит рядом. От угрозы, которая заключается в том, что ты дышишь. Я не покину трон живым. Запомни уже. Я готов убить тебя, готов умереть сам. Только с одним условием — будучи королем. Пусть здесь все сгинет после, а страну смоет к краку... Но король один. Это я. И трон я передам только моему сыну.

Шокировать Родерика на этот раз ему не удалось. Что-то такое в голове сумасшедшего и должно было родиться. Осталось прояснить последнее обстоятельство. 

— Сыну? Ты собирался воспитывать мальчика Лив во дворце. Наблюдать за ним и выискивать проблески темной магии. Но что-то тебе помешало. Ты боялся привлечь к нему моему внимание, не так ли? Не утруждайся. Я в курсе, что Лив, перед тем как ей стерли память, получила право на ночь Забвения. 

Вот тут король заметно дернулся и выдал себя. 

— Мамочка не стала держать язык за зубами. Понятно… Подозревал, что, как только доживешь до сорока пяти, от нее придет письмецо. Вошел в зрелость, значит. Заслужил кусок правды… Хороший мальчик, кушай. К ноге. 

Родерик сохранял видимость спокойствия. Продолжал буравить брата взглядом. От этого Стефан заводился еще больше. 

— Не обольщайся. Вероятность, что отец ты, равна пятидесяти процентам. И все же… Поверить в историю с Клементом мог только полный олух.

Глава 73.

В глубине души он был полностью согласен со Стефаном. Если бы он стал тогда наседать на Лив, то сразу обнаружил бы следы блоков и на этом не остановился. Но он ни в коем случае не хотел давить на девушку. Это ведь было полностью в духе маленькой Нахаленки — выкатить каприз, а потом резко от него отказаться. К тому же беда с отцом, на первый взгляд, заслонила все другие эмоции — а сразу после похорон последовал скоропалительный брак.