Ни слова, господин министр! (СИ) - Варварова Наталья

Если еще ей объяснили, что в ранге великой княгини ее ждали сплошные трудности и вызванная этим браком война… Она тут же бы выкинула эту идею из головы — да и собиралась ли Лив за него, гадал он тогда. На балу в прекрасном настроении, закончив короткий боевой курс, она лишь флиртовала, не более. Но ведь как смотрела… Между собой они почти никогда не затрагивали личные темы. 

Он не мог предположить, что Клавдия применила бы к дочери лучшей подруги иное воздействие, кроме силы своего убеждения. К тому же на мелкую чужие аргументы практически не действовали. 

Другая девушка цеплялась бы за этот союз всеми силами, но ее никогда не интересовало его положение. Наоборот, Оливия любила подчеркнуть, что он, в отличие от нее, связан по рукам и ногам. 

Чего хотела восемнадцатилетняя магичка? Он никогда не задумывался об этом. Наверное, боялся, что ему в этих планах не найдется места. Кажется, она мечтала путешествовать… Взрослый мрачный маг и молоденькая девочка. Им находилось место разве что в парке при госпитале, когда Родерик заново учился ходить, или в рекреационных комнатах особняка Бланшей.

Что давала ей их странная дружба? Они обменивались силой под разными предлогами. Свет и мгла идеально дополняли друг друга, словно заполняя у обоих энергетические лакуны. За несколько месяцев до бала Лив вернулась из своей школы совершенно подавленная. Она отказывалась принять тот факт, что ей не стать целителем, не пойти по стопам матери. 

Тогда они проговорили половину вечера, а вторую провели на городской ярмарке, спрятавшись под личинами. Она впервые чмокнула его в щеку. На утро у нее был экзамен по универсальной магии, на котором она с блеском подтвердила, что отдающая магия — ее призвание. 

Почему он боялся замечать ее чувства? Почему был уверен в своих, а ее ответа был готов дожидаться годами? Терпеть до тех пор, пока она повзрослеет. В это время бесстрашная девочка, рискуя жизнью, доказывала ветхой реликвии в хранилище Конрадов, что она его любит и ничего не боится. И ведь доказала. Причем делала это на протяжении тринадцати лет, ни разу не дрогнув. 

— Что за столбняк на тебя нашел, братец? Я ожидал каких-то ярких эмоций. А ты окопался в себе. Ограничился всего одной убийственной сферой. Маловато для величайшего темного мага. 

Родерик поднял голову. Ему удалось справиться и со второй волной гнева, обратив ее против себя самого. 

Воздействие к Лив применила отнюдь не Клавдия. Стефан скорее всего уже охотился за девушкой. Узнав о том, что она претендует на князя, он сделал первый, сокрушительный, ход для устранения брата. На защиту Родерика встали три женщины. Он так и не заподозрил трагедии, разыгравшейся у него под носом. 

Но что толку сейчас уничтожать себя чувством вины? Если он победит, то у него впереди все оставшиеся годы, чтобы боготворить Оливию. А проиграет… то хотя бы жизнь будет потрачена с пользой. Он обязан спасти ее и мальчика.

— Ты не сказал ничего из того, о чем я бы не думал сам. Так что вынужден проститься, меня ждет невеста, — Родерик издевательски поклонился. — На людях, как я понимаю, между нами все как обычно. Арестовать меня у тебя людей не хватит. Так что в ближайшие дни мы разберемся с вопросом, который столько лет не давал тебе покоя. 

Его Величество сбросил на пол теперь уже халат и облачался в белоснежную рубашку со вспененным жабо. 

— Твою травму мы обсудили, а как же побеседовать о моих бедах? Родная мать выращивала меня как временного правителя. Ждала, пока подрастет достойнейший. 

Князь демонстративно повернулся к королю спиной.

— Даже если так, то она не могла быть уверена в успехе. Ты сам знаешь, что каждый год я балансировал на грани. А, главное, это касалось только нас с тобой. Ведь ничего, кроме твоих фантазий, не говорило, что мне требовалось твое место. После бранных полей, усеянных трупами, я мечтал осесть где-нибудь в окраинном замке и не высовываться. 

Однако Стефан ни за что не выпустил бы брата беспрепятственно. На этот вечер у него имелись иные планы. Представление обществу счастливой четы к ним не относилось. Кроме того, Родерик так легко отмахнулся от его намеков, что Оливия легла с ним по своей воле. Это выводило короля из себя. Его Величество, Стефан Конрад Великодушный. Главное чудовище нашей истории. Монарх, не сумевший (или не пожелавший) обуздать свою силу.

— Ты слишком успокоился, когда услышал, что Дейв с некоторой вероятностью твой сын… Зря. Когда я вспоминаю ту ночь... Очень может быть, что взял ее девственницей. Плохо себя контролировал. Она потеряла столько крови… Ни одного живого места… Пятна на стенах, по-моему, даже на потолке. Проверить оказалось невозможно. 

Свет в глазах Родерика померк. Он отшатнулся от двери, сделав шаг назад. Правая рука сама взметнулась вверх. Зловещее проклятие сорвалось с губ, обретая очертания и заполняя собой все пространство. В комнате резко похолодало; предметы теряли краски, превращаясь в черно-белые. 

Стефан качнулся вправо, оседая на один бок. Но он ждал этой атаки — и ударная волна обратилась против министра, шарахнув ему прямо в грудь. 

У короля же темный побег под сердцем давно переродился в воронку. С каждой новой жертвой она врастала глубже. Сейчас ее жерло несколько раз томно содрогнулось, поглощая излишки посторонней тьмы. 

Родерик повалился на ковер. Его магия убивала его самого. Однако он не позволил себе отключиться и сквозь алую пелену продолжал наблюдать за тем, как король заканчивал заниматься туалетом. Как он наносил пудру, скрывающую следы ночных похождений. 

— Видишь, как легко все вышло, — хмыкнул Стефан, не глядя на него. — Через несколько часов найдут твой хладный труп, а меня даже рядом не будет. Посмел активировать запрещенную магию рядом с артефактами. Бывает… Так помер темный рыцарь Фересии, прославленный полководец и нестабильный маг. 

Король помедлил, размышляя, не стоит ли усилить давление, чтобы мгла внутри Родерика рассвирепела еще больше и пожирала его с удвоенной энергией. Нет. Это уже будет вмешательством. На Стефане и так висела тяжесть нескольких откатов. 

— Прощай. Я стану оплакивать тебя позже. Уже по факту. Пока же отправляюсь к малютке Лив. Для добрых друзей мы не виделись непозволительно долго. 

Родерик остался один. Какое-то время он не двигался, убаюкивая вибрирующие от натуги, но до сих пор невидимые артефакты. Позволяя им настроиться на постоянный уровень силы. Стефан довольно легко отзеркалил его тьму, воспользовавшись собственным ресурсом и столь дорогими его сердцу игрушками. Похоже, король тренировался не один десяток лет. Однако и князь умел то, чего никак не афишировал.

Маг выждал еще пять минут, борясь с адской болью. Жар из пылающей грудины прошелся по конечностям, превращая их в неловкие культяпки. Он неотвратимо двигался к голове. Родерик поежился. Нельзя задействовать накопленный ресурс. Сцепил зубы, чтобы не стучать ими, — и ни в коем случае не застонать. Стефан обязательно прослушает, что здесь происходило. 

Ресурс пригодится ему в самое ближайшее время. Вместо того, чтобы выпустить магию и заставить отражающие артефакты рассыпаться в прах, князь приказал остановиться собственному сердцу. Еще несколько ударов — и тишина. Следом погасла и тьма, источник которой накрепко привязан к сердцу. Теперь он опирался только на четыре стихии. И этого более чем достаточно, чтобы выбраться отсюда. Настроенное на него оружие потеряло цель, раз исчезла тьма.

В юности развить потоки во все четыре стороны сразу, оказалось его единственным шансом выжить под напором своей чудовищной магии. В это мгновение именно они управляли его телом. 

Князь поднялся, пошатываясь. Ощупал себя. Рубаха порвана. Рана глубокая, но не критичная. Чем не жених… Разве есть минута лучше, чем текущая, чтобы рассказать Лив о том, какой он дурак и как сильно он ее любит? 

Им дан только один миг, вот этот. И это не меньше, чем целая жизнь. В голове Родерика уже звучала мелодия. Ноги двигались плохо. Значит, растанцуются на месте.