Его нежеланная графиня (СИ) - Усова Василиса

— Я пришла попросить прощения.

Да, никакой вины она за собой не ощущала, но дело ведь совсем не в этом. Зато реакция мужа была просто бесценна. Нортман дернулся так, будто с размаху налетел на невидимую стену.

— Вы… что? — переспросил он, явно не веря своим ушам.

— Я пришла сказать, что была неправа. — повторила женщина, без тени иронии. И, бросив на Арельса незаметный взгляд, поняла, что когнитивный диссонанс удался.

Такого супруг точно не ожидал. И, судя по выражению его лица, уже мысленно прикидывал, а не тронулся ли он случайно умом.

— Были неправы? — Нортман на миг прикрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями. Но те на собрание не пришли. Даже раздражение настороженно притихло, предоставив ему разбираться дальше самостоятельно.

Алес выждала несколько секунд, давая чужому смятению настояться. А потом заговорила, взвешивая каждую фразу.

— Да. Боюсь, мне стоило проявить больше деликатности. И я жалею, что задела ваши чувства. Просто мне очень сложно вас понять. Сперва вы ведете себя так, будто не переносите меня на дух. Бросаете в лицо обвинение, будто я падшая женщина.

— Графиня, я вовсе не имел в виду…

— Нет, вы выразились весьма однозначно. А после того, как провели со мной ночь, пытались вынудить меня назвать цену. Когда же я отказалась, вы назначили ее сами. Поэтому я… я так сегодня вспылила. Однако с моей стороны это было крайне грубо, я должна была облачить свой отказ в более мягкую форму. Прошу меня простить. — она выдохнула, чувствуя какое-то странное облегчение.

А вот на графа было больно смотреть. Губы его подрагивали, а в черных глазах застыла мучительная тоска. Казалось, мужчина хочет что-то сказать, но не может подобрать слов. Наконец, приложив титанические усилия, он все же справился с собой.

— Это я должен принести вам свои извинения. — произнес он хрипло. — И я не хотел оскорбить вас или задеть своим подарком. Он был от чистого сердца, и вы имели полное право его не принимать. Мне лишь хотелось, чтобы вы поняли, как я сожалею…

Алесия покусала губу. Наверное, можно было бы надавить еще сильнее, но пока хватит.

— Давайте больше не будем об этом. И не сердитесь, что я отдала украшения Лианне, просто она пришла в такой восторг, что мне было трудно удержаться.

Нортман стиснул зубы, но кивнул.

— Вы действительно не слышали про Адмаса Ланси?

— Никогда. — за предшественницу Алес сказать не могла, но с ее стороны это была чистая правда. — Мне ведь не дарили драгоценностей… Хотя нет, на рубеж молодости Лайон преподнес мне гребень, но я не догадалась спросить про мастера.

У мужчины как-то странно дернулось лицо.

— Не думаю, что граф Бартон мог бы… Впрочем, неважно. Я привез для вас еще кое-что. — он взял со стола сверток, обернутый плотной тканью. — Не знаю, как вы к этому отнесетесь, но хотя бы взгляните.

На этот раз, Алес не стала рушить тот хрупкий, почти невесомый мостик, который успел установиться за последние несколько минут. А когда развернула сверток, к горлу вдруг подкатил колючий ком.

— Эмми… — произнесла она одними губами. Кто еще мог связать столько носков со знакомым незамысловатым узором? — Ваше сиятельство, спасибо!

К тому, что баснословно дорогие украшения проиграли обычным вязаным носкам, Нортман уже отнесся почти философски.

— Ваша нянюшка просила вам передать. — и, глядя в заблестевшие глаза, неожиданно для себя прибавил. — Если вы вдруг захотите ее навестить, я не буду против.

Алесия замерла. Шерстяная ткань приятно покалывала пальцы, а в груди вдруг поднялась теплая волна.

— Правда?

— Только пообещайте, что вернетесь до зимней охоты.

— Ваше сиятельство, даю слово…

Ветер, завывающий за окнами, как-то внезапно притих. Будто почувствовал свою неуместность. Однако затишье длилось недолго. И примерно в середине ночи начался снегопад.

К утру стало ясно, что о скором отъезде не может быть и речи. Двор замка, как и все видимые окрестности, превратился в один большой сугроб. Около десяти человек самоотверженно трудились, раскапывая дворовую территорию, однако снег, падавший густыми белыми хлопьями, сводил все их усилия на нет.

Глядя в окно на бескрайние белые просторы, Алес пыталась мысленно примириться с очередным разочарованием. Ну почему погода не выждала каких-то несколько дней? Был бы повод застрять в поместье до самой весны. Увы, зима редко наступает вовремя…

Женщина прислонилась лбом к холодному стеклу, и в этот самый момент за спиной послышались негромкие шаги.

— Я только что был во дворе, графиня. И хотел предупредить, что снегопад закончится еще не скоро. Не исключено, что сугробы достигнут первого этажа, такое случается время от времени. Раз в несколько лет.

Неслышно выдохнув, Алесия развернулась к мужу. Тот стоял на проге, в зимнем темно-синем плаще, а в черных волосах блестели капельки, которые не так давно еще были снежинками.

— Значит, уехать я пока не могу? — вопрос был глупым, но надежда всегда умирает последней.

Нортман кивнул.

— Боюсь, вы просто завязнете по дороге. Снег довольно тяжелый. А если поднимется ветер, или пойдет дождь, путешествие станет откровенно невыносимым.

Алес прикусила губу. Что ж, значит такова судьба. Обидно, досадно, да ладно — как пел кто-то из любимых исполнителей. Еще вчера она не мечтала о поездке, значит, ничего не потеряла. И вообще, главное — разрешение навестить нянюшку уже есть. А воспользоваться им можно и после зимней охоты.

Пока же, можно сосредоточить усилия на отношениях с мужем, раз он «дозрел» до нужного состояния и наконец-то идет на контакт. Не так давно подобной сговорчивости не наблюдалось, так что будем развивать успех.

— Да, пожалуй, вы правы, ваше сиятельство. Сейчас не лучшее время, чтобы отправляться в путь. — признала она, окончательно справляясь с горечью. — Но я верю, что зима не будет длиться вечно. — Алесия улыбнулась.

И Нортман, сам от себя того не ожидая, улыбнулся ей в ответ.

Единственным обитателем замка, кто искренне обрадовался снегу, была Лианна. Непролазные сугробы и снежные хлопья приводили девочку в состояние восторга.

Укутавшись в меховой плащ и подвязав шарфом кокетливую меховую шапочку, она выбиралась во двор, и обратно ее приходилось загонять едва ли не силой. Вымокшую, промерзшую, с ярким розовым румянцем и бесконечно счастливую.

— Знаешь, — делилась она по вечерам, отогревшись в бане и закутавшись в тяжелое одеяло, — Иногда мне так не хочется, чтобы наступал рубеж юности. Молодым леди не пристало возиться в снегу. И став взрослой, я больше не смогу себе этого позволить.

— Если ты будешь в Арельсхолме, то никто об этом не узнает. — хмыкнула Алесия, собирая черные, еще влажные волосы в тугую косу.

— Нет, это все равно неправильно. — вздохнула девочка, подтянув к себе колени. — Но зато я смогу выйти замуж за Мореса. — она зевнула, прикрыв рот рукой. — Мы будем вместе с ним сидеть у камина, и нам будет совершенно все равно, есть за окном снег, или нет.

— Ну… звучит это не слишком весело.

— Ты просто ничего не понимаешь. — Лия мечтательно посмотрела в пустоту. — Скорее бы зимняя охота… я снова смогу его увидеть… а всего через два года…

Что произойдет через два года, виконтесса додумывала уже во сне. Алесия, покачав головой, тихо вышла из ее спальни.

Снега действительно выпало много. Не до первого этажа, конечно, но слугам понадобилась почти неделя, чтобы привести двор в более-менее приличный вид. Небо по-прежнему было затянуто низкими темными тучами, поэтому свечи теперь зажигались не только вечером, но и днем.

День большой зимней охоты надвигался так же неумолимо, как понедельник после длинных выходных. Уже было известно, что состоится она на границе осени и зимы, а участники соберутся в замке старого Ормса.

Отклонять приглашение Нортман не стал, однако Алесия отметила, что место сбора не привело мужчину в восторг. Вообще, складывалось такое впечатление, что супруг не слишком жалует старого графа. Любопытно — почему? Ведь старый Ормс отзывался о соседе только добром.