Его нежеланная графиня (СИ) - Усова Василиса

Да, эта лестница была чуть круче остальных, однако ступеньки всегда хорошо чистились и даже посыпались песком. Так что можно выскочить на пару минут, взглянуть, а после зимней охоты пригласить мастера из ближайшей деревни…

Однако именно сегодня что-то пошло не так. Что именно, Алес сообразила, когда сделав всего несколько шагов, полетела вниз. Часть ступеней, начиная с третьей или четвертой, оказались покрыты льдом.

Сердце ухнуло куда-то в живот. Зато сразу вспомнился опыт катания на ледяных горках. Даже игра была в детстве такая — скатись на ногах и не разбей себе нос.

Точку равновесия удалось поймать на удивление легко. И все могло бы закончиться хорошо, если бы не песок на последних двух ступенях. Тут даже рефлексы не помогли.

Падение вышло жестким.

— Ваше сиятельство! — взвизгнул лакей, который шел следом, но еще не успел начать спуск. — Вы… это как же…

— Просто помоги мне встать. — буркнула женщина, стараясь не касаться колена, на которое пришелся основной удар. — И осторожнее, сам не сверни себе шею.

Новость о том, что графиня упала с лестницы, разнеслась по замку ровно за пять минут. Когда Алес, прихрамывая и опираясь на плечо причитающего слуги, добралась до второго выхода, навстречу им вылетел граф.

Не задавая лишних вопросов, он тут же подхватил жену на руки. Однако в черных глазах его сверкали молнии.

— Дирка и Адама ко мне. — бросил он лакею. — Немедленно!

Парня как ветром сдуло. И Алесия не могла его осуждать. В голосе Нортмана было столько тихой ярости, что она и сама, на долю секунды, захотела оказаться где-нибудь в другом месте.

Однако мужчина, перехватив ее поудобнее, неожиданно смягчился.

— Почему я не удивлен? — произнес он негромко. — Как вы вообще дожили до своих лет, графиня?

Алес испытала острое желание съязвить, но вовремя прикусила язык. Ей вдруг вспомнилась встреча с кабаном; уроки верховой езды на коне, с «милым» именем «Людоед»; пожар в поместье, устроенный приспешником барона; пара летних «дтп»; отравление; схватка с Богудсом…

А еще, формально, ни она сама, ни предшественница до своих лет так и не дожили… Пришлось стиснуть зубы, чтобы сдержать неуместный смешок.

— Чудом, не иначе. — все же выдавила она.

Как ни странно, Арельса ее ответ устроил. До самого второго этажа он больше не проронил ни слова, и заговорил лишь после того, как опустил жену в одно из кресел.

— Если позволите, ногу надо осмотреть.

— Не нужно. — Алесия качнула головой и одернула юбку. — Это простой ушиб. Я неудачно приземлилась на колено, только и всего. Хватит холодного компресса.

Нортман прищурился, однако настаивать не стал.

— Сильно болит?

— Бывало и хуже.

— Хуже, это вы про встречу с кабаном? — голос супруга звучал вроде невинно, но слух все же уловил легкие ироничные нотки.

Алес вскинула брови.

— Рглор рассказал?

— Так это правда? — взгляд мужчины стал откровенно недоверчивым.

— Правда. У меня даже шрам остался на память об этом «милом» приключении.

— Кхм…

Неизвестно, куда завел бы этот разговор, но тут распахнулась дверь и в зал втолкнули двух парней шестнадцати-семнадцати лет. Оба мелко тряслись, а когда хозяин замка перевел на них взгляд, побледнели и рухнули на колени.

— Ваше сиятельство, — взмолился один из них. — Клянусь, мы чистили все лестницы! Даже те, которые почти не используются!

Нортман смерил его тяжелым взглядом.

— Откуда же взялся лед?

— Не знаю, правда не знаю! Но мы чистили все! Я не понимаю… Ваше сиятельство, простите!

— Вы были наняты для уборки уличных лестниц. — при звуках его голоса парни затряслись еще сильнее. — В ваши обязанности входило содержать их в чистоте, чистить от наледи и, при необходимости, посыпать песком. — мужчина скрипнул зубами. — Однако из-за вашей небрежности пострадала моя жена. И ваше счастье, что она не свернула себе шею!

— Ваше сиятельство, простите…

— Пятнадцать плетей, каждому. — отрезал граф и кивнул паре крепких ребят. — Уведите их во двор. И ждите меня.

Под вопли и мольбы о пощаде дворовых служек уволокли. Алес невольно поежилась. Да, она знала, что слуг в этом мире принято наказывать плетьми. Однако все внутри восставало против. Это же варварство!

Впрочем, спорить с мужем при всех, явно не стоило. А вот сейчас можно попробовать. Выдохнув, она накрыла ладонью его руку. И ощутила, как та слегка дернулась.

— Ваше сиятельство, не слишком ли жестокое наказание? Ведь я сама виновата, что не смотрела под ноги…

— Они обязаны были следить за состоянием лестниц. — прервал ее мужчина. — Это могли быть не вы, а кто-то из слуг. Или Тария. Их небрежность могла стоить кому-то жизни. Так что пусть они получат плетей сейчас, чем в следующий раз, окажутся на виселице.

Логика была безукоризненной. Понять ее Алесия могла, но вот принять…

— Ваше сиятельство, может на первый раз вы все-таки смягчитесь? Если все остальные лестницы в порядке, то парней достаточно… — она на пару секунд задумалась. — Где-нибудь запереть. Пусть посидят на хлебе и воде, и подумают над своим промахом.

Нортман качнул головой.

— Это не наказание.

— Скука может быть хуже боли.

Мужчина изогнул бровь. Он мог бы поспорить с этим утверждением, мог обосновать свое мнение еще раз. Мог вообще ничего не объяснять. Но теплая ладонь, лежащая на его руке, и умоляющий взгляд, вызывали лишь одну мысль — «женщины».

Просто удивительно, как жалость в них может быть сильнее здравого смысла.

— Ну хорошо. — проворчал он, отворачиваясь, — Если вам так угодно, я смягчу наказание.

— Спасибо, ваше сиятельство. — Алес чуть сжала его пальцы, чувствуя бесконечное облегчение. — Вы очень добры.

Парни восприняли отмену порки, как высшую милость. И искренне благодарили графиню, за доброту.

Однако самой графине очень скоро стало не до них. Несмотря на холодный компресс и заботы Агнеты, колено все-таки распухло. И каждый шаг теперь доставлял терпимую, но очень занудную боль. О том, чтобы ехать в таком состоянии верхом, не могло быть и речи.

В карете?

С одной стороны — можно. А с другой, явиться на сборище «сливок» общества хромоножкой, чтобы ловить ехидные или вежливо-сочувственные взгляды местных дам? Не хотелось.

Первое впечатление нельзя произвести дважды. Поэтому Алесия объявила, что останется в замке.

— Но ведь до следующей зимней охоты целый год! — ужаснулась Лианна.

— Значит, у меня достаточно времени, чтобы привести себя в порядок. — пожала плечами женщина. — Ну а ты будь умницей. А когда вернешься, то подробно расскажешь, как все прошло.

Девочка печально вздохнула. Алес перевела взгляд на ее отца. Быть может, граф тоже с удовольствием остался бы дома, но отклонять уже принятое приглашение — дурной тон. Ох уж эти светские условности.

— Ваше сиятельство, передайте участникам охоты мои самые искренние извинения. — произнесла она, вместо прощания. Не бросаться же на шею с криками — «я буду скучать».

Знала же, что не будет. Вот по Лианне — да. Потому что девочка как-то незаметно успела стать почти родной. К супругу такой душевной привязанности Алес не испытывала. Но признаваться в этом не собиралась.

— Передам. И надеюсь, к нашему возвращению вам станет лучше.

Алесия чуть кивнула. Она тоже на это надеялась.

После отъезда домочадцев, в замке как-то сразу наступила тишина. В камине догорали дрова, слуги незаметно рассредоточились, а Алес сидела в том самом зале, куда ее принес муж и думала.

О том, что пришлось остаться, она не жалела. Бойтесь своих желаний, как говорится. И все же, что-то неуловимо царапало изнутри. Какая-то неправильность происходящего. Сейчас, после суеты и сборов это ощущалось особенно остро.

Почему заледенели ступени? Ведь ночью не было ни оттепели, ни снега, ни дождя. И вчера крыльцо было чистым. Кто-то носил воду и случайно ее разлил? Но зачем делать крюк от колодца, когда есть более короткий и удобный путь?