Его нежеланная графиня (СИ) - Усова Василиса

Однако Михаль тоже стоял на своем. А когда дело дошло до очной ставки, парни едва не передрались. На этом этапе, у Алесии иссякли остатки терпения. Выяснить, кто именно говорит правду, не прибегая к угрозам, она не могла.

В глубине души, женщина больше верила конюху, но где гарантия, что тот не пытается отвести от себя подозрения таким изящным способом?

А для того, чтобы применять те методы, что были использованы против Лидии, надо хотя бы твердо стоять на ногах. Поэтому, переложим ответственность на более крепкие плечи.

— Значит так, — подвела она итог, смерив парней суровым взглядом. — Кто-то из вас точно лжет. Раз этот человек не хочет признаться сам, значит в деле будет разбираться мой супруг. До его возвращения оба посидите взаперти. Это примерно дней пять. Невиновному я потом лично принесу свои извинения и дам прибавку к жалованию. Виновный же, пусть пеняет на себя.

Реакция на ее слова оказалась разной. Лакей побледнел, зато конюх выдохнул с облегчением. В правосудие графа он явно верил больше, чем в правосудие его жены. Зато Арктур выглядел разочарованным.

— Ваше сиятельство, — шепнул он, позволив себе чуть задержаться в зале. — Я с таким трудом уговорил Михаля пойти к вам. Он добрый и честный парень. У него тут девушка, в замке…

— Это я поняла. — Алесия хмуро посмотрела в сторону. — И я сама не в восторге от своего решения. Но пока пусть будет так.

Глава 26

Неясные мотивы

Если допрос конюха и лакея можно было переложить на супруга, то разговор с остальными слугами Алесия взяла на себя. Умом она понимала, что вряд ли вычислит других шпионов (если такие остались), но попробовать все равно стоило.

Для начала она стала по очереди вызывать к себе девушек служанок. Официально — расспросить о парнях, что сидели сейчас взаперти. Хорошо ли те справлялись со своими обязанностями, были ли замечания? Но между делом, Алес осторожно вызнавала и про самих девиц.

Увы, ничего полезного из их рассказов выудить не удалось. Служанки охотно говорили о своих семьях, были довольны службой, и казались слишком простодушными для сложных выверенных интриг.

Впрочем, Алесия хорошо знала, насколько обманчивой может быть внешность, поэтому не слишком обольщалась. Любая из девиц могла оказаться марионеткой в чужих руках. Вот и как здесь не стать параноиком?

Что же касается дворовых слуг и лакеев, разговорить их было гораздо трудней. После того, как сразу четыре работника оказались под стражей, остальные явно боялись ляпнуть что-нибудь лишнее. И всячески подчеркивали, что уж они-то добросовестно выполняют свои обязанности.

Однако кое-что все же удалось узнать. Лакей и те два парня не только не вступали в конфликты, но и почти не общались между собой. Значит, Торенс устроил ловушку вовсе не из желания свести с кем-то из них счеты.

Сам лакей продолжал молчать. Второй парень, нанятый по рекомендации Эгара, вообще строил из себя простачка. Мол, ничего не знаю, ваше сиятельство. Не шпионил, не злоумышлял, и не собирался.

И ведь это могло быть правдой. Но как узнать наверняка?

Алесия еще раз вызвала на откровенность экономку, попросила Агнету прислушиваться к разговорам слуг, пыталась понять, есть ли противоречия в различных показаниях… И тихо закипала.

Ну нельзя провести расследование «на коленке» не обладая банальными ресурсами и поддержкой. Даже Лидия, в свое время, была поймана исключительно благодаря Лайону. А вот ей самой карьера детектива точно не грозила.

Потому что тут нужен определенный жизненный опыт. Ну и, чего таить, совсем другой склад ума.

Пару дней Алесия даже размышляла над тем, чтобы написать Лайону. Вот кто точно смог бы во всем разобраться. Но брат наверняка сразу же примчится в Арельсхолм. Столкнется еще с Нортманом. И неизвестно, чем закончится эта встреча.

Так что писать ему нельзя. Увы. В глубине души Алес чувствовала, что отчаянно нуждается в поддержке, но втягивать брата в свои проблемы как-то не хотелось. У него и без того хватает забот.

Однако Лайон приехал сам. Ровно на четвертый день после происшествия. Узнав о его прибытии, Алесия сперва вскинула брови, а затем мысленно чертыхнулась, сообразив, кому обязана за сей «сюрприз».

Арктур!

Ну конечно же. Кто еще мог проинформировать брата о том, что случилось в Арельсхолме? Но не отсиживаться же в покоях, прячась от самого близкого человека.

— Передай графу Бартону, что я сейчас спущусь.

Служанка, понятливо кивнув, улетучилась.

Алес неслышно досчитала до десяти. Выдохнула. И медленно последовала за ней. Хромота еще не прошла, но передвигаться по замку женщина могла без посторонней помощи. Правда до первого этажа она добиралась добрых пятнадцать минут. Чувствуя себя, при этом, распоследней улиткой.

Но стоило увидеть Лайона, как все посторонние мысли тут же вылетели из головы. Как же она все-таки по нему соскучилась! Брат без лишних слов заключил ее в объятия. И так они стояли минут пять, понимая, что тут не нужны никакие слова.

Наконец, Алесия отстранилась и смахнула слезинки, выступившие в уголках глаз.

— Не ожидала, что ты приедешь.

— Разве я мог поступить иначе? — в зеленых глазах промелькнула горечь. — Я должен был вывернуться из кожи, но не допустить твоего отъезда в Арельсхолм. Сперва отравление, теперь это…

— Не вини себя. Тем более по закону, за мою жизнь теперь отвечает муж.

Лайон выразительно хмыкнул. О том, как граф Арельс выполняет свои обязанности он мог бы сказать многое, и промолчал только из уважения к сестре.

Впрочем, Алес и так все поняла. Брат и ее супруг не ладили с самой первой встречи, но по-хорошему, стоило бы их примирить.

Остаток дня прошел по-домашнему уютно. Лайон рассказывал о делах поместья. О том, что мужики все-таки успели возвести в деревнях по бане. Крист выковал несколько утюгов, но крестьяне их не оценили. Зато стиральные машины были нарасхват.

Одну даже привезли на осеннюю ярмарку, и сумели продать за восемь аргенов. Дорожные игры, вырезанные Люсией, тоже пошли хорошо. А кожевники построили под шитье рюкзаков и чемоданов отдельный цех, потому что спрос медленно, но неуклонно рос.

Что же касается мебельного цеха, о нем молодой человек решил пока промолчать. Ведь и у стен бывают уши. Не стал он говорить и о встречах с эйсой Кэрин. Лишь вскользь упомянул, что узнает о жизни в поместье из надежных рук.

Почему? На этот вопрос Лайон не смог бы ответить даже себе. Сестре он доверял. Однако редкие встречи с Кэрин казались ему слишком личными. Хотя ничего предосудительного в них не было.

Просто разговоры о книгах и о делах. Причем о первых, даже в большей степени. Ему казалось, что нет такого автора, про которого бы эйса не знала. И это не могло не восхищать.

Алесия тоже не сильно распространялась о семейной жизни, ограничившись коротким — все хорошо. Зато поделилась своими идеями и даже показала флакончик подсолнечного масла, которое успело слегка помутнеть.

Лайон проявил к маслу живейший интерес, усомнившись, правда, что на нем можно готовить. Как никак, масла использовались в основном для кожи и волос. Но почему бы не закупить пару мешков подсолнечных голов, хороший пресс и не попробовать наладить производство?

Проговорили они до самого утра. И когда камин окончательно погас, а служанка спросила — подавать ли завтрак? Алес пришла в себя. Спать хотелось неимоверно. Но скоро должны вернуться супруг и падчерица.

Она устало потерла глаза.

— Сейчас распоряжусь, чтобы для тебя подготовили одну из гостевых комнат. Ты, должно быть, очень устал?

— Я хотел бы сперва дождаться графа Арельса, если не возражаешь.

Алесия не возражала.

— Думаю, он скоро будет здесь. И, боюсь, не слишком обрадуется твоему появлению.

Лайон только пожал плечами.

— Пусть так. Однако речь идет о твоей безопасности, поэтому я не собираюсь оставаться в стороне.