Хозяин теней. 3 (СИ) - Демина Карина

Ещё вот машину заметили.

И не грузовик, что характерно. Вытянутая морда, мягкие обводы, выдающие немалую цену, но при том корка то ли грязи, то ли пыли. Примятое крыло. Ржавчина на бампере. Мотор тарахтит, но в салоне пусто. Только воняет резко, а чем — не понять. Химия какая-то. Сунувшийся было к машине Призрак отскакивает и крутится, отчаянно чихая. Верно, что-то такое слышно, если двое у ворот замолкают. А рука одного тянется к оружию.

Ударить?

Или…

Хлопает дверь дома.

— Морозно, — этот голос с лёгкой сипотцой заставляет мужиков вытянуться. И про оружие сразу забывают. И отступают к воротам, а ещё я через Призрака чую даже не страх — ужас. — Хорошая ночь. Тихая. А воздух какой! Прямо звенит…

Человек сделал глубокий вдох.

А я зачем-то дёрнул Призрака, заставив нырнуть в ближайшую тень.

Вот не нравится мне этот тип. Лица не видать. Ничего не видать, если так-то. Пальтецо напялил, длинное при том. Воротник поднял, а сверху ещё и шляпой макушку прикрыл.

— Это ненадолго, господин, — тот, что вышел следом, был попроще. Невысокий, плотный и кожаная куртка с меховым воротником ему великовата. Оттого и придаёт фигуре некоторую несуразность. Руки кажутся слишком длинными, как у обезьяны. Да и двигается он похоже, переваливаясь с боку на бок. — Вот поглядите, ещё денек-другой и потеплеет.

— Дороги развезет.

— Не без того. И не через день-два. Готов об заклад побиться, что к полудню грязища такая будет, что ни проехать, ни пройти. Снег-то подтает, а земля тут такая, что не земля — глина чистая. Воде уходить некуда.

Он спустился к машине и, открыв багажник, остановился.

— В салон пусть несут, — сказал тот, в пальто. — И езжай аккуратно, понял?

— Так… как не понять-то… только…

— Просто езжай аккуратно и всё будет хорошо.

Интересно, что повезут?

Может…

Я озвучил мысль Еремею, но тот к идее отнёсся без понимания.

— Пусть едут. Небось, кто-то из новых. Важный тип. Стало быть, пару человек с собой прихватит. А чем больше уедет, тем меньше останется.

В этом была своя логика. Кроме того не нравился мне этот, в пальтеце. Как бы не оказался он дарником. Вон, Призрак тоже затихарился, стало быть, не всё просто. А потому ждём.

Благо, недолго.

Из дома вынесли ящичек, так, невеликого размеру, который очень аккуратно поставили на заднее сиденье. А уж господин устроился рядышком. На переднее, возле водителя, забрался мрачный тип характерной внешности и при паре револьверов, которые он и не думал прятать.

— Нет, всё-таки есть что-то такое, донельзя волшебное в дикой природе. Такая первозданная мощь. Сила. И страх. Ты чувствуешь страх, Яшка?

— Я… как бы…

Водитель замялся. Если и чувствовал, то явно не перед природой. Вон, на типа смотрит искоса.

— Ну да, ты слишком примитивен и потому не способен бояться сразу нескольких вещей. Тем более сугубо умозрительных. Впрочем, не важно. Едем. В конце концов, нехорошо опаздывать на встречу.

— Господин, — из дома выглянул ещё человек, лысый и какой-то нервозный. — А что… что делать… ну… там… с…

Он запнулся и махнул рукой в открытую дверь.

— Дождаться завершения процесса. И убрать. Имею в виду отработанный материал. Экстракт дашь мальчишке, он доставит. Он знает, куда. Ему не мешать. Транспорт с документами предоставить. Ясно?

— Может…

— Ясно? — ласково переспросил тип. И этот, лысый, поспешно закивал.

— Да, господин. Конечно, господин…

А мне стало прям до жути любопытственно, что ж там такое.

Ничего.

Сейчас погодим чутка и сами посмотрим.

[1] Личность вымышленная, но размышления в духе социал-дарвинистов, которые становятся очень популярны в начале 20 в. Именно тогда звучат речи о душе нации, об опасности смешанных браков, о чистоте крови и прочее, что в итоге и привело к появлению фашизма.

Глава 31

Глава 31

Так одна особа семнадцати лет, пребывавшая на попечении тётушки, надворной советницы Н., перечитавши, верно, любовных гишторий, вообразила себя героиней оной. И потому тайным образом вступила в переписку с неким господином, представившемся ей молодым и страдающим от непонимания общества фабрикантом. Не задавши многих вопросов, которые всенепременно возникли бы у ея родителей и даже тётушки, она, как принято говорить, «рухнула в любовный омут» с головой. И однажды ночью покинула гостеприимный дом своей родственницы, прихвативши не только вещи и документы, но также драгоценности своей тётки и пять тысяч ассигнациями, отложенные на покупку нового экипажа. Девицу удалось отыскать, к счастью, живой. Однако стоит ли говорить, что репутация данной особы безвозвратно погублена. Свой отвратительный поступок она объяснила единственно желанием спасти любимого, коий угодил в лапы разбойников, наивно полагая, что после освобождения он возместит тётушке все неудобства, а также предложит спасительнице руку и сердце.

Ваш любезный друг, Н. Зайчиков, предостерегает: любовные романы куда опаснее, нежели кажутся.

Сплетникъ

Машина выползала медленно. И уже оказавшись на дороге, прибавила газу. Но Еремей не торопился, точно опасаясь, что этот вот, уехавший, может вернуться.

И не он один.

— Чтоб тебя… — пробормотал один из охранников, осеняя себя крестным знамением. — Вот же ж… как глянет, так прямо душа в пятки. Прости, Господи.

И поклонился.

— Не поминал бы ты, — буркнул второй. — А то накличешь ещё. Давай, закрывай.

— Погодь. Дай продышаться. А то ж Кулыба в дом погонит, в эту… лабраторию… ну его… вот точно уйду.

— Ты б не молол языком, Жук. Я-то смолчу, но сам знаешь, если вдруг… сам там окажешься. И это… чтоб не как в тот раз, когда ты молишься, а я убираюсь… а этот над душою стоит. Погань натуральная.

С ворчанием, мужик потянул створку, но то ли петли обвисли, то ли тянул он без должного усердия, но та поддавалась с трудом и скрежетом.

— Если и бить, то сейчас, — шепчу Еремею. — В дом войти всё одно поводка не хватит. Да и мало ли…

Нервировал меня этот, уехавший. И как знать, что он там в доме оставил.

— Давай, — Еремей кивнул. — Только тихо, чтоб. Глядишь, и выйдет, если так-то. Если людей нету.

Призрак ухнул и, выскользнув из тени, ударил стоявшего в спину.

— Эй, Жук, ты чего? Жук? Сердце?

Тоненька ниточка силы потянулась ко мне. А следом и вторая.

— Идём, — я с трудом отлип от мёрзлой земли.

Не знаю, видно ли там, с башни, хоть что-то. Ночь тёмная, рыхлая. И вряд ли они ждут нападения. Охраннички вон полчаса во тьму пялились. А значит, шанс есть. И я побежал, по рыхлому кочковатому полю, надеясь, что повезёт, что это движение не заметят, а поводок…

Тьма сама рванула вперёд. И с нею — Призрак. Он огромными скачками поднимался по ступеням вышки, и длинный скорпионий хвост задевал дерево. И я морщился, потому что это было громко.

Неприятно.

А ещё странно, что тот, на башне, не слышит.

Он всё-таки что-то да заметил, начав поворачиваться в нашу сторону. И даже ружьишко с плеча сдёрнул.

Но не успел. Призрак ударил в спину и с такой силой, что человек не удержался на ногах. А подняться ему не позволили.

Три.

И тени ворчат, делясь силой.

Хорошо.

Теперь во двор. Так-то по ощущениям там пусто, но вот мало ли.

И поводок дёргаю, разбивая связку. Теперь Призрак закладывает полукруг, не забывая заглянуть в приоткрытую дверь сарая. Там пахнет бензином. Его глазами я вижу обшарпанный бок грузовика. Ещё какую-то машину. Бочки вдоль стены. Канистры.

Людей нет.

Грузовик — это очень хорошо. Это то, что нам нужно. А ещё нужно в дом. Еремей, подхватив мертвеца, вытаскивает за забор, в тень. Мишка уже убрал второго. И ворота закрыл.

Встречаемся взглядами. Немного боязно, что ли. Вдруг да решит, что нужно было иначе.

Мягче.