Мастер молний. Книга III (СИ) - Барр Яков

Поэтому часто прототип создается по старинке, потом сканируется и доводится до совершенства. Это как с картиной: нужен гениальный художник, чтобы ее написать, а после этого уже печатать репродукции и даже коверкать постмодернистскими извращениями на манер Энди Уорхолла, да-да, того самого, что вьется*.

* Не придирайтесь, ну знает герой эту киноцитату, что вам жалко, что ли? В конце концов, он в стольких мирах побывал, мог и наш с вами посетить.

Проект станции на Марсе был хорош тем, что когда-то очень давно он работал. Так что нам оставалось лишь воплотить его на том же месте в том же виде, ничего не испоганив. Когда мы закончили, то все пятеро валились с ног от усталости. Тройка майаридов навещала нас время от времени, наблюдая за нашими действиями. Они что-то ворчали себе под нос. Как и все критики, они были уверены, что сделали бы все лучше. Но я-то видел, что им интересно.

Ворона Людка моталась через портал в Сибирь и обратно. Марс ей не нравился, но с нами было интересно, она явно видела силовые линии, что мы с элементалями заплетали. В какой-то момент уже ближе к финалу проснулась Эреба Нова и попросилась погулять. Людка сразу же навязалась ей в компаньонки, они баловались вместе как спевшиеся котики, устраивающие в любое время суток тыгыдым в квартире.

Черная Дыра и щиты, что ее сдерживали, вызвали у майаридов живейший интерес и даже фурор. Когда мы закончили работу, они позвали меня за собой в Астрал, я конечно же последовал за ними. Не стоит без нужды ссориться с домохозяевами.

— Отдай нам черную дыру, человеческий детеныш! — заявил мне привычно скрипучим голосом Малантис. — Считай это арендной платой!

Глава 28

«Ну уж нет, — подумал я, начиная злиться, — я вас, конечно, уважаю, но садиться на шею не позволю».

— Простите, но договор уже заключен и вступил в силу, — сказал я вслух. — Эреба Нова — моя ученица, моя воспитанница и мой друг. Никем из этого списка я торгую.

— Нам виднее, что вступило в силу, — ответил майарид скорее ворчливо, нежели сердито.

— Успокойся, Малантис, — вмешалась Зерана. — Мальчик прав, мы обо всем договорились.

— Я должен был попробовать, — сварливо откликнулся Малантис.

— И ты не торопись вскипать, как Меркурий утром, — обратилась она уже ко мне. — Нам просто интересно, как ты ладишь со своей подопечной. Не то, чтобы мы раньше не встречали ручные черные дыры, но одежки, которые ты ей создал, выглядят необычно. Если ты придумал это сам, то ты многому научился. Кстати, а где она спит?

Я показал им дырочку в левом боку.

— Оригинально! — восхитилась Зерана. — А ты не пробовал…

Мы начали обсуждать плетения, майариды дали мне пару весьма ценных советов, но и у меня они почерпнули кое-какие идеи.

— Ты уже готов становиться высшим, — стальным голосом напутствовал меня Рак’шур, третий и явно главный из них. — Быстрее заканчивай свои детские человеческие игры.

— Интересная архитектура, — восхитился Буль, глядя на готовую к работе станцию.

— Типичное творение майаридов. Привыкай. Можешь позвать на экскурсию всех желающих, а мне надо восстановить одну старую и почти забытую линию связи.

Станцию мы строили больше суток. Я был поглощен процессом, но краем глаза заметил, что Марфа Игнатьевна накрывает на стол, причитая, что мы так надрываемся, а ни росинки маковой во рту. Уж не знаю, кто ее проводил через портал. Есть что-то символическое в том, что в числе первых людей, побывавших на Марсе, оказалась простая русская бабушка из почти заброшенной сибирской деревушки.

Естественно, когда я открыл нашу базу для посещений, здесь началось столпотворение. Отметились все, включая Лемешева и всей «банды» со свалки, в том числе и счастливого Фарруха. Жертвы «ослиного» виконта тоже прошлись по красной планете. И уж не знаю, каким образом, но даже генерал Бобров умудрился сюда проникнуть. Кажется, его привела Эльза.

Юпитер — необычная планета. Я сейчас выдам сентенцию, от которой у любого астронома волосы станут дыбом. Не передавайте им мои слова, а то меня сожгут на костре, ха-ха. Такой планеты как Юпитер не существует. Есть нечто вроде той станции, что мы реанимировали на Марсе, только космического масштаба. И погружена она в ткань бытия намного глубже, чем даже я способен себе представить.

Юпитер существует во всех мирах Мироздания. В тех, что базируются не в Солнечной Системе, а это обиталища практически всех негуманоидных рас, она называется иначе. А зачастую и по-другому выглядит.

Даже я не в состоянии постичь, что из себя представляет эта сущность, а может быть конструкция, а может быть целый мир, сопряженный со всеми остальными мирами. По молодости я пытался просканировать суть Юпитера. Достиг абсолютно смехотворных результатов. Это все равно что слепому постигать слона наощупь. Только я был слепым микробом на теле гиганта.

Я не знаю, «что это», но точно знаю «зачем». Юпитер — главная библиотека или, если хотите, архив, содержащий всю информацию о вселенной. О ее настоящем, прошлом, а возможно даже и будущем. Но к грядущему мне не удалось прикоснуться, и я не знаю ни одного счастливчика, который смог бы. Возможно оракулам удается прочитать записи о том, что еще только должно случиться. Они не признаются.

Когда станция заработала, я с чувством выполненного долга и конечно же со сладким предвкушением расположился в помещении, которое напоминала если не рубку корабля, то уж точно Центр управления полетами, только в оригинальном майаридском исполнении. Вместо экранчиков, кнопочек и лампочек — потоки энергии, выглядящие как сплетение голографических трубок с переливающейся жидкостью. Я никогда не видел смысла в подобном антураже, станция на физическом и теневом планах — лишь фундамент, основная же работа ведется в Астрале, куда я и перенесся, усевшись в действительно комфортное кресло.

А уже в Астрале я погрузился в более глубокую медитацию — да, это был транс в трансе, такому тоже можно научиться. Специально для меня приемная библиотеки выглядела как зал электронно-вычислительного центра, старомодный, заставленный компьютерами, каждый размером с трехметровый шкаф, на котором перемигивались бесчисленные лампочки.

У такого солидного, даже глобального образования как всеобщий архив, был свой эгрегор. С ним, а в моем случае — с ней, и приходилось общаться. Для меня она выглядела как женщина лет шестидесяти, то ли профессор в белом халате и в очках, то ли библиотекарша, что было бы логично, но тогда ей положен строгий взгляд и сердитое «тишина должна быть в библиотеке!»

Эльфы называли эту женщину пафосным Истано Нолэ, что переводилось как «хранитель знаний». Но мне она представилась как Лиза, да-да, именно русским именем, из той части воспоминаний, что я, казалось бы, безнадежно потерял за несколько веков. Она никогда не объясняла, почему выбрала такое имя, говорила только, что оно отзывается в моем сознании на ее должность. Ну а мне-то что? Лиза и Лиза.

— Привет, Этерни, — ласково поприветствовала она меня. — Тебя давно не было видно.

— Хлопоты, Лиза, сплошные хлопоты! — улыбнулся я.

— Спасибо, что починил ретранслятор, — она явно имела в виду Марсианскую станцию. — Я попрошу тебя о еще одной подобной услуге, но не сейчас. Я знаю, что ты торопишься.

Я довольно часто что-то чинил в это библиотеке. Иногда даже приходилось выгонять назойливых посетителей, вроде колоний тех же лемпов. Зато мне всегда были рады в этом месте. Я знаю, что далеко не всем дарили свободный доступ. А с большинства еще и брали плату наурэмбааром.

— Это не значит, что я не соскучился, Лиза.

— Это очень мило с твоей стороны, — улыбнулась библиотекарша. — Что я могу сделать для тебя прямо сейчас?

— Многое. Во-первых, мне надо развернуть на этой станции транспортный хаб.

— Это сложная задача. Даже мне потребуется время, чтобы подготовить проект. Я внесу его в базу данных ретранслятора. В твоем временном потоке пройдет неделя. И тебе придется самому договариваться с Лабиринтом. Ваши отношения меня, уж извини, не касаются.