Абитуриентка. Студентка (СИ) - Абдуллов Роман

— Подарок еще не готов, — коротко пояснила Лера и продолжила перечислять: — Три кренделя с корицей, баночку сливочного масла, по паре горстей сушеного винограда и грецких орехов, по мешочку ромашки и душицы, восемь мандаринов. Посчитайте… Так, следующее. Чесночная лепешка, круг копченой колбасы…

Продавщица, миловидная девушка, стреляющая в Дилана кокетливыми взглядами, сноровисто отрезала, доставала, взвешивала то одно, то другое и знай отщелкивала костяшки на счетах. Лера только запоминала промежуточные суммы, чтобы отдать каждой заказчице её сдачу.

А с магазином повезло! Дилан, как узнал, что купить нужно много и разного, прямиком двинулся к местному торговому центру. Здесь было всё! Подороже, конечно, чем на рынке, но вряд ли аристократки будут трястись над каждой медяшкой.

И ещё Лере подфартило с приятелями. Они тоже отправились в город: рыжик домой, за мясным рулетом, а Шоннери — за компанию. Оба пообещали помочь, и чем больше распухали сумки, тем ценнее становилось их обещание.

— Кстати, а где Шоннери? — доставая кошелек, Лера озабоченно глянула по сторонам. Публика приличная, никто не кричит, не толкается — красота! Да только «ботаника» не видать.

Дилан тоже закрутил головой.

— И правда… Вот же растяпа! Ищи его теперь… Погоди! Мы же мимо лотка с книгами проходили! Наверняка этот зануда там увяз… Сейчас проверю.

Рыжик метнулся в сторону выхода, а Лера, оплатив покупки и рассеянно посматривая кругом, встала над своими шестью баулами, как курица над цыплятами.

Из головы упрямо не шло воспоминание о странном взгляде, которым Дилан провожал каждый сверток, исчезающий в сумке. Вроде бы не голодный, не завистливый, а… расчетливый? Да, пожалуй. Будто рыжик прикидывал, как скоро он сможет побаловать себя и домашних такими вкусностями. Причем, побаловать впервые. Во всяком случае, небольшой эпизод, случившийся час назад, однозначно указывал, что большинство продуктов для семейства Руф — деликатес.

— Я мигом! Заскочу только за подарком — и обратно. Подождете здесь?

Дилан улыбается, но в позе его и выражении глаз Лера улавливает напряженность.

Они втроем стоят на узкой заснеженной улице перед домом Дилана, и рыжик явно не хочет впускать их. Бардак у него там, что ли? Стесняется? И Лера пожимает плечами. Ей все равно, здесь так здесь, лишь бы потом помог.

А Шоннери сначала недоуменно вскидывает брови, но, наткнувшись на нарочито беззаботный взгляд Дилана, кивает. Сунув руки в карманы плаща, отворачивается с видом туриста, всю жизнь мечтавшего постоять тут, под окнами, разглядывая серые каменные стены бедного альтийского квартала.

Однако план Дилана нарушает его, как оказалось позже, сестренка. Кэсси. Распахнув окно и чуть не вываливаясь из него, она свешивается вниз и возбужденно кричит:

— Дилан! Долго ты еще друзей морозить собираешься? Заходите скорей! Мы ведь с самого утра ждем, мама уже и на стол накрыла!

Дилан на секунду прикрывает глаза и выдыхает.

Тесная, темная лестница, низкие потолки, маленькая прихожая… А в квартире чисто.

И бедно.

Старая мебель, вытертые полы, скудная утварь…

Бледная худая женщина, которую Дилан представил как мать, — грана Эмилия — глядит тревожными, пугливыми глазами, кланяется и прячет красные натруженные руки под передник.

На столе пресные лепешки, горячий ромашковый чай, глиняная плошка с вареньем. И как инородное тело — подарочный мясной рулет, который грана Эмилия вытаскивает из небольшой печи. Кэсси завороженно смотрит на его поджаристую корочку и громко сглатывает.

Лера моргнула, отгоняя видение. Да уж, хоть она и сама последний месяц едва перебивается, но так и не приняла мысль, что теперь она нищая и вкусная еда не для нее. Конечно, на рулет она тоже смотрела с желанием впиться в него зубами, даже ощутила, как хрупает корочка и обжигающий ароматный сок брызжет в рот, однако вовсе не таращилась как на недостижимую мечту. Ну мясо и мясо. Ела его раньше и вскоре снова будет есть. Вообще, нынешнее положение воспринималось глупым недоразумением, наваждением, мостиком между прошлым и будущим. Стоит его пересечь — и она вернется на прежний, уютный и сытый, берег.

А у семьи Дилана все время такая жизнь… И никаких мостиков. Мрак.

— Нет, ну что за безобразие! Растопырились тут со своими сумками, людям не пройти!

Знакомый голос выдернул Леру из размышлений. Она обернулась. Так и есть, Клири! Уперев руки в боки и зло уставясь на Лерины покупки, болтливая будущая сина отчитывала неизвестного наглеца, занявшего аж целый квадратный метр пола.

— А если тут бабушка с палочкой пойдет? А? Что прикажете ей делать? Порхать, аки птица, или прыгать, как коза? Так разве ж она сможет? Она же с палочкой!

— Клири, перестань, — шептала Ани, виновато раскланиваясь по сторонам и дёргая подружку за рукав.

Лера стояла молча, решив подождать развязки. Интересно, извинится Клири или же постарается замять инцидент. По местным традициям должна бы извиниться — перед будущим-то магом! — однако, судя по предыдущим встречам, ставить на это — дохлый номер.

Да и права она: баулы, действительно «растопырились» на половину прохода. Быстрее бы отчалить.

Порыскав глазами в поисках Дилана и Шоннери, Лера вдруг наткнулась взглядом на Петру. Та стояла неподалеку, возле хлебного прилавка, и в свою очередь смотрела на Леру. Когда взгляды их встретились, Петра медленно кивнула. Лера кивнула в ответ.

Их переглядывания прервал вопль Клири:

— Вэлэри! И ты здесь⁈

Ну надо же! Не прошло и полгода.

— Светлого утра, Клири, Ани, — повернулась к девушкам Лера.

Ани что-то пробормотала, недовольно морща нос, а до Клири наконец дошло, кого она только что распекала, и она, неуверенно хохотнув, затараторила:

— Так это всё твоё, что ль? А чего тогда не отвечала? Я ж беспокоилась, думала, забыл кто… И много как! Я слыхала, что в академии младших за покупками гоняют и, вообще, работать заставляют. Правду, значит, говорят? И тебя одну за такой кучей продуктов отправили? Бедняжка… Как же ты всё унесешь?

Вспыхнувшая было радость от встречи со знакомыми девчонками потухла, так и не успев разгореться. Вот умеет же Клири всё испортить! Да и Ани не лучше: с такой миной только молоко сквашивать.

И все-таки Лера постаралась удержать на лице любезное выражение. Видимо, получилось не очень, потому что окружающие, привлеченные бесплатным концертом, таращились на неё с опаской и брезгливым любопытством. Да Лера и сама чувствовала, как натянулись рубцы. Значит, выглядит она так, будто задумала пакость и собеседнику сейчас не поздоровится. Ну тогда незачем и стараться.

Нахмурившись, она процедила:

— Не беспокойся, я не одна.

Позади теток, которым внезапно понадобились продукты именно здесь, в пределах слышимости, взгляд выловил рыжую макушку Дилана, и облегчение пополам с предвкушением вылилось в злорадную кривую улыбку.

Ани среагировала ожидаемо: отшатнулась. А вот у Клири запал не кончился, и она ехидно воскликнула:

— Какая радость! Надеюсь, твоя подружка намного сильней тебя, иначе…

Что там «иначе», узнать не довелось, потому что, сдвинув болтливую девицу в сторону, к Лере шагнул Дилан и свысока, мимоходом бросил:

— Конечно, сильней. И не подружка, а друг!

Уставясь в его широкую спину, Клири так и замерла с открытым ртом, но словно этого было мало, ее «добил» спокойный голос Шоннери:

— Два друга.

Вышедший следом за Диланом «ботаник» повел вокруг надменным взглядом истинного аристократа. У всех тут же обнаружились срочные дела, и пятачок мигом опустел. Остались лишь Ани и Клири. И если первая тут же согнулась в поклоне, то вторая только ошалело хлопала глазами.

Лере захотелось рассмеяться при виде их физиономий, но смех вышел бы горьким: насколько же уродливой и слабой ее считают, раз не верят, что у нее могут появиться друзья? Или они потрясены тем, что один из друзей — патриций? Дилан, вон, до сих пор сам от себя в шоке, что общается с «грёбаным аристократом». Впрочем, в этом заслуга самого Шоннери: он никогда не вел себя, как сноб. А ведь может, может… Вон как «нагнул» бедных девчонок.