Но я помнил ее вчера, уверенно шагающую по подиуму в одном красном нижнем белье, или купальнике, или как там еще называлась эта шокирующая штука, так сильно отличающаяся от обычного женского купального костюма.
Когда она сбросила халат, явив всему миру свои прелести, а потом прыгнула в бассейн, то я еще как-то мог держаться.
Но когда с ней рядом оказался какой-то лейтенант и помог моей жене выбраться из воды, кажется, я был близок к помешательству!
Такой бешеной ревности я не испытывал еще ни разу в жизни.
Больше всего на свете захотелось спустить своего дракона с цепи и избить лейтенанта до полусмерти за то, что посмел ТАК смотреть на мою истинную.
Это было недопустимо — разумеется, я не стал этого делать. Но само яростное желание никуда не делось.
Если я хочу вернуть Виолу, то не должен вести себя как трясущийся от желания обладать ею безумец.
Хоть, по правде говоря, я был очень близок к этому состоянию.
Чего я вообще от нее хотел?
Я ужасно с ней обращался, говорил отвратительные вещи, предпочел ей эту суку Амару — как вспомню, до сих пор трясет, я напал на нее с ножом и угрожал ей.
А она вынуждена была сбежать. Оказалась совсем одна на улицах города — без жилья и средств к существованию.
Больше всего меня восхитило в ней то, что эта упорная девушка не сдалась, не опустилась. Она открыла свой собственный бизнес!
Который, как заявил Баббинг, шел очень даже неплохо.
Именно он рассказал мне о том, что неподалеку от площади какая-то девушка открыла ларек с кушаньем с диковинным названием, главным ингредиентом которого была фавероль.
Тогда и стало понятно, где искать Виолу.
Но я не ожидал, что застану ее в таком соблазнительном виде, и прямо на грани нашего развода.
И вот сейчас мы стояли рядом под сенью семейного храма, и наблюдали, как верховный жрец Оркус подготавливает к ритуалу свой кинжал, которым он должен был перерезать нашу брачную ленту.
— Откажись от развода.
Сам от себя того не ожидая, я перехватил ее тонкое запястье, но Виола посмотрела на меня с таким гневом, что я тут же отпустил.
— Зачем мне это нужно? У меня теперь своя жизнь.
— Мы — истинная пара. Ты — моя, а я твой.
— Что-то, когда развлекался со своей старухой, или хотел насильно заделать мне ребенка и изгнать, ты об истинности не вспоминал, — фыркнула девушка.
— Я был чудовищем, не в этом не только моя вина.
— Да-да, давай, вали все на тяжелое детство…
— Это здесь не причем. Посмотри на меня, Виола.
— Даже и не собираюсь.
— Посмотри.
Я насильно развернул ее к себе, едва удержавшись от того, чтобы не заключить в объятия.
Она нарочно отводила взгляд, но я мягко взял ее за подбородок и поднял, вынуждая смотреть себе в лицо.
— Ну и что? Я вижу перед собой все того же омерзительного дракона, уверенного в своей неотразимости, — прошипела она, но тут ее тон сменился и Виола пробормотала. — Твой шрам… Он стал едва заметен…
Ее рука невольно потянулась к моей щеке.
Я замер, боясь разрушить этот момент, но не выдержал и накрыл ее руку ладонью сверху.
Что-то в ее глазах поменялось, и Виола испуганно шарахнулась назад.
— Это руна мрака, наложенная на меня в детстве отцом. Мать сказала, что только любовь истинной сможет убрать эту черную магию, которая всю жизнь довлела надо мной, как проклятье…
— Вот и ищи себе истинную, а меня оставь в покое!
— Я уже нашел ее. Я сожалею о том, как вел себя с тобой, но мы можем начать сначала.
— Может быть, причина твоего прозрения кроется в том, что после нашего развода по условию обета ты уже не сможешь иметь детей, а Грэм? Ты ведь так хотел наследника… Правда, не от такой переделки, как я. Но сейчас, видимо, выбирать не приходится, да?
— Дело не в том, и ты сама это знаешь. Я хочу быть с тобой не из-за детей, и не из-за того, что ты — моя истинная, которая сотрет эту метку мрака. Я знаю, что ты — не настоящая Виола, но ты душа, которая заняла ее тело. Ты — та, кто мне нужен. Та, кого я ждал всю свою жизнь.
Виола вздрогнула и испуганно посмотрела на меня.
— Что за глупости ты говоришь?
ГЛАВА 82
— Я знаю настоящую Виолу. Она другая и так резко измениться не могла. Ты заняла ее место и вышла из комы. Такая резкая смена поведения невозможна, даже учитывая, что это последствия травмы. Виола никогда в жизни и ни при каких обстоятельствах не отказалась бы от своих рун красоты, — медленно проговорил я и сжал ее похолодевшую руку в ладонях. — Моя вина в том, что я был слеп, был жесток, был полным остолопом, который не видел дальше своего носа и, до кучи, поверил Амаре. Но она заплатила за то, что моими руками хотела тебя убить.
— Видела я, как она заплатила — от того, в какое страшилище превратилась Амара и чем она сейчас занимается, кидает в дрожь… Жуткая судьба.
— Неужто жалеешь ее? — выгнул бровь я. — А, по-моему, эта старая сучка должна радоваться, что жива осталась. То, что произошло между нами в ту ночь, когда я… Хотел убить тебя… Ее рук дело. Я бы никогда не поднял на тебя руку. Я — не убийца.
— Это уже неважно. Я даже рада, что все так произошло. Зато наши с тобой дороги разошлись, и я пошла своим путем. Так что можешь особо не терзаться по этому поводу, Грэм.
Холодная усмешка Виолы, вернее, той девушки, которая сейчас была внутри ее тела, была мне, как ножом по сердцу.
— Ты только пытаешься выглядеть равнодушной. Но я помню тот поцелуй на пляже. Поцелуй истинной, который перевернул всю мою жизнь.
— Почему тогда предыдущий не перевернул?
— Потому что мы оба были немного не в себе, полагаю. Я — под тройной дозой яда скорпены, который вызывает в драконе неконтролируемую ярость и безумство, а ты — под косметическими рунами.
Виола нахмурилась — между бровей пролегла крошечная морщинка.
Морской дъявол побери — она даже хмурилась мило!
— Это был обычный мимолетный поцелуй, который ничего не значил.
При этих словах девушка слегка порозовела, или мне отчаянно хотелось принять желаемое за действительное?
— Для меня он значил и значит многое, истинная.
— Ну да, ну да, сегодня, пока не добился, истинная, а завтра — уродливая старуха, которую показывают на выставке, точно экспонат! И как тебе в голову пришло такое изощренное наказание? Состарил Амару с помощью рун?
— Хоть я, конечно, и не обольщался на свой счет, но, признаюсь, услышать, какого ты обо мнения, не особо приятно, — покачал головой я. — То, какой ты увидела ее сегодня, не результат действия магии — это ее истинный облик, который она скрывала русалочьей магией.
— Серьезно? — Виола ахнула и ее гипнотические глазищи стали буквально в пол-лица. — Она прямо на самом деле была такой? То есть, ты думал, что спишь с красоткой, а на самом деле. Хотела бы я видеть твое лицо, когда ты в первый раз ее увидел!
И она залилась звонким смехом, который прозвучал так насмешливо.
— В этот момент собрался было уйти затворником в мужской храм и дать обет никогда больше не видеть женщин, но передумал только ради тебя, — проворчал я. — Я хочу быть с тобой, даже не зная твоего настоящего имени.
Она замолчала, кусая губы.
Она была очень умной, потому что знала — опровергать мои слова бесполезно.
— А вдруг я — мужская душа, а, Грэм? — внезапно ухмыльнулась Виола.
— Я изучал руны мрака и кое-что знаю о руне обмена душами. Хотя уже одно то, что она сработала — поразительно, потому что в Академии нам говорили, что на эту руну был наложен строжайший запрет, так как она может нарушить межмировую завесу. В своем изначальном облике ты — девушка, примерно одного возраста с Виолой. Это поразительно, но ты — душа, пришедшая из другого мира. Так как тебя зовут? Я хочу услышать имя.
— Виолетта.
Волнуясь, я опустился перед ней на одно колено. Посетители храма и даже сам верховный жрец обернулись на нас, но мне было плевать.
