Башни Латераны (СИ) - Хонихоев Виталий

Пять дней они шли по линиям, медленно, точно, дюйм за дюймом. Пламя вырывалось из их рук — не яркое, не бушующее, а концентрированное, как луч. Температура была такой, что камень плавился. Земля чернела, трескалась, превращалась в стекловидную массу. Руны выжигались глубоко — на ладонь, на две. Чёрные борозды тянулись, переплетались, образовывали узоры, от которых резало глаз, если смотреть слишком долго.

Каждая руна должна была быть идеальной. Ни единой ошибки. Ни единой кривой линии. Малейший сбой — и круг не сработает. Или сработает неправильно. Когда заклинание срывается из-за неверно начерченного канала или руны — это плохо. Плохо даже если это карманный круг, нарисованный на подкладке мантии, для быстрого каста огненного шара или молнии, энергия развеется впустую, в хлопок, может даже опалить брови. Но в случае, если круг заклинания занимает такую площадь и что-то пойдет не так… площадку не зря выбрали за лагерем, за высоким холмом — чтобы в случае, если все же что-то случится — лагерь уцелел. По расчетам Теодориха, неконтролируемой выброс сырой маны не должен сравнять холм с землей, так что лагерь был в безопасности. Теоретически.

Потому маги Огня работали медленно. Выверенно. Как ювелиры. И когда они закончили — начался самый долгий этап. Почти неделю — шесть дней и шесть ночей — все имеющиеся маги армии Арнульфа вливали свою энергию в Круг. Маги Огня, Земли, Воды, Воздуха. Даже боевые маги, которые обычно не занимались ритуальной магией. Все, кто мог держать посох и произнести заклинание. Они приходили к Кругу — по очереди, сменами — и отдавали ману.

Круг пил её жадно. Ненасытно. Как бездонный колодец.

Маги выходили от него бледные, шатающиеся, с запавшими глазами. Некоторые падали в обморок. Двое пересушили себе каналы, не сумев справиться с потоком. Их унесли, а на их место пришли другие. И Круг наполнялся.

Сейчас, когда Арнульф стоял на краю площадки, он чувствовал это.

Круг гудел.Не громко. Не явно. Но ощутимо. Низкий, вибрирующий гул, который проходил сквозь кости, сквозь зубы, сквозь череп. От него закладывало уши. Сводило скулы.

Воздух над Кругом дрожал — как над раскалённой печью. Но не от жара. От магии. Она была перенасыщена энергией — так, что казалось, ещё чуть-чуть, и воздух лопнет, как перетянутая струна.

Арнульф видел: по краям Круга, за выжженными рунами, лежали мёртвые птицы.

Вороны. Сороки. Даже один ястреб. Они пролетали над Кругом — неосмотрительно, не зная, что внизу. И падали. Замертво. Магия жгла их изнутри, как молния. Перья обуглены. Клювы раскрыты в беззвучном крике.

Солдаты, которые охраняли площадку, стояли за пределами Круга, шагов на пятьдесят. И всё равно чувствовали себя плохо. Кто-то жаловался на головную боль. Кто-то — на тошноту. Один сержант сказал, что слышит голоса. Его отправили в лазарет.

Арнульф стоял ближе всех — на самом краю. Он не был магом. Но даже он чувствовал давление. Словно гора навалилась на плечи. Словно воздух стал гуще, и дышать — труднее, невидимая глазу, но ощутимая всем нутром вибрация, как будто низкий-низкий гул идет от наполненных магией рун.

Он сжал челюсти. Не отступил. Люди смотрят на него. Нельзя показать слабость.

Круг занимал такую же площадь, что и весь лагерь его армии, а может и больше. Диаметр — почти три сотни шагов. В центре — огромный внутренний круг, от которого расходились линии, словно лучи солнца. Двенадцать лучей. Двенадцать секторов. На конце каждого луча — малый круг.

Руны светились — тускло, красным, как угли. Но иногда вспыхивали — ярче, фиолетовым, когда волна магии пробегала по линиям. Казалось, Круг дышит. Живой. Голодный.

Вокруг площадки стояли курильницы — огромные, бронзовые, на треногах. Двенадцать штук. Из них поднимался дым — тёмный, почти чёрный, густой, как туман. Пах сладковато — дурман, белена, мандрагора.

В центре Круга, на круглой каменной площадке, стоял Теодорих Чёрный. Ему было за шестьдесят, но выглядел он старше — седые волосы, длинные, спутанные, выбившиеся из-под капюшона. Лицо изрезано глубокими морщинами, словно карта старых дорог. Глаза — серые, холодные, как зимнее небо. Руки в пятнах от чернил и реагентов, пальцы длинные, костлявые.

Он был одет в тёмную мантию — чёрную, с серебряными рунами по краям. Капюшон откинут. В руках — посох, чёрный, с кристаллом на вершине. Кристалл пульсировал слабым темно-фиолетовым светом.

Теодорих стоял неподвижно, склонившись над древним фолиантом, который лежал на каменном постаменте перед ним. Фолиант был огромен — размером с небольшой щит. Страницы пожелтели, обуглились по краям, чернила выцвели, но слова всё ещё были читаемы.

«Поцелуй Мораны». Вокруг большого круга, на краях двенадцати лучей, сидели двенадцать магов. Заклинания Мораны были запретной магией, Святой Престол в Альберио наложил анафему на некромантию и малефикацию… но кто послушает священников, когда речь заходит о войне? Эффективно — значит будет применяться. Это Гартман Благочестивый, лицемерный алкоголик и бабник может позволить себе казнить некромантов, преследовать малефиков, потакая устаревшим догмам Церкви.

Теодорих поднял голову от фолианта и посмотрел на Арнульфа через всю площадку. Их взгляды встретились. Архимаг кивнул — один раз, коротко, знак что все готово. Арнульф кивнул в ответ, приложил руку ко рту.

— Начинайте! — выкрикнул он.

Теодорих выпрямился, положил ладонь на страницу фолианта. Закрыл глаза. Губы зашевелились — беззвучно. Потом открыл глаза, поднял посох, кристалл на навершии вспыхнул — фиолетовым светом. Пожилой магикус заговорил — голос низкий, гортанный, слова на древнем языке. Говорил почти шёпотом, но голос разносился по Кругу, отражался от рун, усиливался.

Двенадцать магов подхватили — тихо, синхронно, как эхо. Их губы шевелились в унисон. Слова сливались в один гул — низкий, монотонный.

Руны на земле ожили.

Красное свечение вспыхнуло ярче. Линии загорелись, одна за другой. Свет побежал от центра к краям — к двенадцати малым кругам. Когда свет достиг первого круга, маг внутри вздрогнул. Руки сжались в кулаки. Губы зашевелились быстрее. Второй круг. Третий. Двенадцатый. И вдруг — внезапно, словно повернули невидимый выключатель — гул пропал, наступила гулкая тишина, руны и линии на земле перестали пульсировать красным светом.

Арнульф моргнул. Не получилось? Но Теодорих все так же стоял в центре, вскинув руки вверх. Двенадцать магов сидели неподвижно. Головы опущены. Один маг — самый молодой — упал на бок. Не двигался.

Теодорих медленно поднял голову, посмотрел на короля.

— Все. — сказал он. Из его левой ноздри вниз потекла темная дорожка крови. Он утер ее рукавом и закашлялся.

— Что все? — не понял Арнульф: — не вышло? Но…

— Все получилось, ваше величество. — откликнулся Теодорих: — заклинание действует. У нас есть… время. Два-три часа… наверное.

— Отлично. — Арнульф повернулся к Эрвину фон Штайну: — командуйте, маршал.

— Как скажете, Ваше Величество! — военачальник обернулся назад и поднял руку: — вперед!

Простой жест тут же запустил цепочку команд, все давно было готово для этого момента, первыми на ноги встали магикусы Огня, среди них — Изольда. Их задача простая — выбить ворота города. Входная башня была усилена магией Земли, укреплена и усилена, но ворота оставались воротами, их можно было выбить мощной атакой. Другое дело что при бодрствующих защитниках открытые ворота были скорее ловушкой для наступающих, чем возможностью. Каменная арка над воротами стала бы могилой, сверху посыпался бы град камней и дождь из раскаленного масла и горючей жидкости, внутри последовательно опустились бы три железные решетки. Да и ров перед башней, заполненный водой, поднятый мост — все это делало штурм через ворота намного более хлопотным чем лезть на стены.

Однако если защитники города потеряли сознание, то защитить ворота, опустить решетки, привести в действие механизмы ловушек — было некому. Потому первым делом следовало ударить по воротам. Потом в дело вступают маги Земли, которым нужно подойти поближе для эффективной работы… чем ближе, тем лучше отзывается грунт под ногами, квадрат расстояния на мощь магии — это еще в университетах проходят, вот почему земляные маги так сильны в обороне и никчемны в атаке. В обычное время их бы расстреляли арбалетчики со стен или вражеские маги, но сейчас у них была возможность поднять землю из рва и построить мост к разбитым воротам. А дальше в город вступает пехота, бегом бежит занимать позиции, забирать оружие у спящих и связывать их. Самыми главными пунктами обороны были башни на стенах, а также внутренний замок самого барона, казармы и оружейная, а также речной порт и верфи. Ратуша на центральной площади. Если действовать быстро, то прежде, чем истечет время заклятья — они уже будут владеть городом.