Плач феникса (СИ) - Шебалин Дмитрий Васильевич

— Ты прав, нужно обратить на нашу сторону как можно больше одержимых.

— Тогда идём, я проложу тебе путь.

Я хотел было возразить, что с этой задачей неплохо справляются ставшие послушными воины. Тем более, что они атаковали внезапно и тем самым нанесли серьёзный удар противнику, ещё не до конца понимающему, что происходит. Но тут же осёкся, так как вражеские колдуны наконец пришли по нашу душу.

Далеко не все слуги Отрёкшегося в этой армии выполняли функции пастухов. Были и те, кто сражался в качестве боевых единиц или магов поддержки. И сейчас двое из них добрались до нас. Вот только они явно не ожидали, что окажутся прямиком во враждебном для них окружении. Одного из них зарубили толпой, и всё, что он успел сделать, так это уничтожить несколько десятков взбесившихся одержимых. Второй же не только удержался, но и сумел проторить путь до нас с мастером.

Как и обещал секундой ранее, Кромвель принял удар на себя, точнее на свой щит. Разбившееся об него заклинание своими осколками посекло окружающих нас бойцов. И их пусть и плохенькая, но всё-таки сделанная из железа броня была прошита и изорвана, будто была не прочнее бумаги. Кромвель ударил в ответ, стараясь не задеть невольно вставших на нашу сторону воинов, от чего колдун попятился, но отступать не захотел.

— Иди! — крикнул мне мастер. — Добудь нам это войско!

И я пошёл. Продираясь сквозь сражающихся друг с другом обездушенных, я шаг за шагом приближался к другому центру управления. В момент, когда в бой вступила третья оставленная в резерве тысяча, образовав тем самым перевес уже не в нашу пользу, я вновь атаковал колдуна, держащего в своих руках ниточки власти. «Вспышка» ослепила вражеских солдат, а мои собственные набросились на ближайших к магу приспешников. Сам я, не разбирая своих и чужих, ударил искрящейся «плетью», пропитанной силой, некогда принадлежащей высшему демону. Словно росчерк гигантской когтистой лапы прошёлся по воинам, оставляя глубокие рваные раны не только на их телах, но даже на каменной брусчатке под их ногами. Защитный кокон лопнул, а выставленную в моём направлении руку отсекло по локоть, так и не позволив мне узнать, чем именно слуга Отрёкшегося собирался меня приложить.

Сопровождающие меня мороки вступили в бой со своим отражением, а прочие миньоны теснили дезориентированных противников. Я же вдавил «прессом» раненого колдуна, а заодно всех, кто оказался в зоне поражения, и удерживал их там до тех пор, пока «чёрные шипы» не пробили бедолаге живот и голову. Убрав давление, я отсёк вторую руку, чтобы подхватить обрубок и добраться до заветного камня.

— «Мне нужно больше силы», — неутешительно констатировал Бес.

Благо, ещё пара кристаллов у меня была. Надеюсь, я смогу восполнить свой запас с убитых сегодня врагов. Но это позже, когда на сбор трофеев появится время.

— «Останови бой, пускай атакуют только тех, кто не связан с нами.»

И о чудо, только что молотящие друг друга дикари, объединились, чтобы вместе дать отпор тем, кого они теперь в новых реалиях считали чужими. Знать бы ещё сколько у нас их осталось…

— «1340», — получил я ответ. — «1339, 1337, 1335…»

Что-то быстро они убывают, даже как-то обидно. Не мешало бы остановить этот процесс, а ещё лучше повернуть его вспять.

— Мазай!

Кромвель вновь нашёл меня прямо в пылу битвы. Правда, на этот раз, он выглядел опустошённым.

— У меня кончаются силы, — подтвердил он мои опасения. — Но хуже то, что они вот-вот ворвутся в город!

Прогремевшие со стороны ворот мощные взрывы говорили о том, что мастер, скорее всего, прав.

— Тогда давай завершим начатое и поспешим им на помощь!

Третий и последний колдун-кукловод верно оценил новый расклад сил и всей своей тысячей стал отходить к основным войскам. Этого допустить было нельзя.

Уже не таясь и не осторожничая, я словно хищник на охоте рвался нагнать свою жертву, чтобы пополнить наши ряды перед финальным сражением. Сделать мне это удалось в самый последний момент, за какие-то полсотни метров, что отделяли вражеский отряд от моста, ведущего к воротам внутреннего города. Воро́там, которые уже не перекрывались наглухо решёткой. Часть её выломало и выгнуло вовнутрь, и теперь враги остервенело пытались воспользоваться образовавшейся брешью.

О том, что мы угодили в ловушку, я понял почти сразу. Удар вражеского мага проделал натуральную просеку среди обездушенных. При этом попавшие под него люди падали на землю в судорогах и агонии, хрипя и пуская ртом жёлтую пену.

— Назад! — заорал я, предостерегая идущего следом Кромвеля. — Это маг жизни!

И судя по силе — мастер, или же старший слуга, наделённый печатью. Мой напарник послушно отступил, а я, напротив, кинулся в бой. Тем более что дорога уже была проложена самим противником. Дважды я чувствовал, как колдун пытается воздействовать на меня, но оба раза тщетно. И лишь когда я был уже совсем близко, он сменил тактику.

Близлежащие трупы взорвались мириадами брызг, кровавым дождём оросив мой «щит». И там, где красные капли попадали на него, защитное поле шипело и истончалось. Но ни это было главной угрозой. Раскуроченные тела исторгли из себя клубы ядовитого газа, молниеносно распространяющегося вокруг. Не успел я придумать очередную импровизацию, как вдруг воздух вокруг меня крутанулся вихрем, разгоняя в стороны едкие желтоватые клубы. Кромвель очень вовремя пришёл на помощь, позволив мне начать свою собственную атаку.

Шесть заряженных энергией «слезы» снарядов врезались в застывшую напротив меня цель, заставив её переключить внимание на собственную защиту. Три или четыре раза выставленные колдуном оборонительные редуты поглощали мои техники, но очередная из них всё-таки добралась до укрываемого ими человеческого тела, добавив и его кровь на брусчатку.

Почувствовав слабину, я попытался завершить начатое, но мага вдруг окутала сфера мрака, а внутренний голос сказал:

— «Бежим».

Желания спорить с засевшей во мне сущностью у меня не возникло. Всё моё естество затрепетало от неподконтрольного страха, и единственное, на что я уговорил своё тело, это выбрать правильное направление для своего стремительного отступления. Я нырнул в самую гущу сражающихся друг с другом марионеток, расталкивая их и пробираясь как можно дальше от заполыхавшей тьмой угрозы. Оба моих «клона», как всегда, получились кривыми и неказистыми, и спутать их с нормальным человеком мог бы только слепой. Но в такой толкучке сойдёт, ведь главное, что они обладали копией моей ауры, которая продержится как минимум ещё секунд 5–10. Оставалось надеяться на то, что этого будет достаточно. А ещё на то, что из нас троих своей первой целью взбесившийся колдун выберет не меня.

Огромное вертикальное лезвие, сотканное из тьмы и ночных кошмаров, рассекло толчею обездушенных воинов и вспороло мою копию в десятке метров от меня. Иллюзия схлопнулась, изрядно снизив мои шансы на выживание. Я попробовал добавить копий, но попытка сорвалась, а тело скрутило болью, что говорило о том, что некоторые каналы уже истощены.

Когда чудовищной силы заклинание добралось до моего второго «клона», я не знал, радоваться мне или нет. Удача явно была на моей стороне, но какой смысл в таком везении, если оно лишь на секунды отсрочивает неизбежное? С другой стороны, активированная слугой печать наверняка имеет свой срок жизни, и чем дольше мне удаётся скрываться, тем больше шансов дожить до окончания её действия. Смогу ли я защититься хотя бы раз?

Стоило мне подумать об этом и развернуться, как очередной сгусток острого мрака рассек пространство прямо передо мной, превращая вставшие на его пути человеческие тела в чёрную пыль. Поддавшись наитию (или проявлению чужой воли), я встретил эту атаку «вспышкой», полностью наполненной энергией «слезы». Золотое свечение, озарившее поле боя, не ослепляло, но и не было похоже на то, что даёт летнее солнце. Скорее оно было олицетворением ярости и непреклонности.

Загнутый словно серп жнеца росчерк чёрного пламени увяз в этом разлитом в воздухе золоте, постепенно заполняя его багрянцем. Моё дыхание спёрло, рука онемела, а из глаз покатились слёзы. Но я выстоял, а ещё из моей головы вымыло весь страх.