Плач феникса (СИ) - Шебалин Дмитрий Васильевич

Ответ на этот вопрос не заставил себя долго ждать. Из центра этой человеческой массы дохнуло тьмой, и обездушенные все как один рухнули на землю. На ногах остались стоять лишь 9 фигур, центральной из которых оказался всё тот же колдун, едва не стёрший меня в пыль. В руках его были сосредоточены все управляющие камни, которые теперь светились куда ярче прежнего. Видимо, не только Бес умеет собирать израсходованную на создание марионеток силу, но и кто-то из старших слуг ковена. Не потому ли Отрёкшийся сошёл до того, чтобы так потратиться на защиту именно этого своего последователя?

Будто в подтверждении моих догадок прямо посреди ярморочной площади, покрытой сейчас сплошным ковром из трупов, возникла арка чёрного портала, поглотившая колдуна и оставившая восьмерых его соратников наедине с собой. Впрочем, удивлены они не были и через несколько секунд после исчезновения своего лидера побрели в сторону восточных ворот, переступая через тела оставшихся лежать марионеток.

— И что это было? — шёпотом спросил меня Кромвель.

— Полагаю, что это наша победа, — ответил я. — Враг отступил, а город спасён. Идём, нам нужно возвращаться, мы оба уже на пределе.

Кромвель последовал за мной, но вопросы свои не оставил.

— Я про ритуал и это таинственное исчезновение. Что тебе об этом известно?

— Хотел бы я тебе ответить, но сам не знаю. Могу лишь предположить, что тот маг избавился от уже бесполезной армии и переместился куда-то ещё.

— Переместился? А ты не задумывался, почему даже магистры, когда хотят добраться куда-то, вынуждены протирать свою жопу, сидя в седле?

— Полагаю, потому что такого заклинания им неизвестно.

— Именно! — воскликнул маг, позабыв об осторожности.

— Не думаю, что тот колдун отправился именно туда, куда хотел. Скорее уж ушёл на поклон к своему повелителю. А учитывая сколько ресурсов он здесь просрал, ему там может очень сильно не понравиться.

Кромвель на это задумчиво почесал щетину, после чего серьёзно так выдал:

— Значит, для него этот трудный день ещё не закончился. Зато мы наконец-то сможем отдохнуть. Только советую не попадаться на глаза наместнику. Узнав, что опасность миновала, он может вспомнить о твоём опрометчивом обещании.

— Пускай, — отмахнулся я. — Главное, чтобы он не забыл о том, кто спас его самого и всех жителей Фельса.

Глава 20

В каменный зал, напрочь лишённый окон, не проникало ни одного лучика света. Глазам не за что было зацепиться, от чего все прочие чувства обострялись, а собственные мысли слышались особенно громко. Бессменный патриарх ковена любил темноту. Она помогала ему находить верные ответы и видеть пути.

Семь веков назад, медитируя во мраке, Сахель впервые услышал зов своего Господина. Тогда его сердце наполнилось неописуемой радостью и предвосхищением чуда. Но стертый чужой волей из этого мира Повелитель оказался слаб и измождён. Он скрывался от тех, кто предал его, и тех, кто жаждал его силы и знаний. Раненый лев, что вынужден прятаться от голодных шакалов, рыщущих по всем мирам и только и ждущих его ошибки.

Радость последнего слуги сменилась смирением. Шесть сотен лет, меняя тела, но сохраняя память, он был единственным на всём Павелене человеком, кто знал правду — Повелитель жив, хоть и отрёкся от всех своих прежних имён, ибо даже простое их упоминание могло всколыхнуть ткань пространства и времени и навлечь чужое внимание.

И вот, ровно столетие назад он услышал зов опять. На этот раз куда более сильный и уверенный, наполненный жаждой мести. Он больше не скрывался и не боялся быть услышанным. И тогда Сахель начал действовать. Он принялся собирать воедино разрозненные ковены колдунов-самоучек, набирать среди них слуг и посвящать некоторых из них в тайну. Вместе они разыскивали раскиданные по миру осколки былого могущества, мёртвые и бесполезные без знаний Повелителя. Они объединяли племена и страны, проникали во все сферы их жизни и в конце концов стали пусть и неявной, но определяющей силой на большей части континента. И лишь на западе и юге они встретили отчаянное сопротивление.

Почувствовавшие угрозу враги не остались в стороне и всеми силами пытались удержать то, что им не принадлежало. А ещё, они не оставляли надежд закончить начатое. Лишь сейчас незримое для простых смертных противостояние обрело свою форму и смысл. Близилось время для решающей схватки, и Сахель не мог подвести своего Господина. Этого же он требовал от всех остальных Его слуг.

Силой мысли он заставил вспыхнуть пару десятков свечей, свет от которых выхватил из черноты пространства фигуры пятерых посвящённых, собравшихся на совет вместе. Стоящий перед ними на небольшом возвышении патриарх обвёл их взглядом, остановив свой взор на том, что стоял, преклонив одно колено. Он только что закончил с докладом и теперь ожидал решения главы ковена.

Даже успешная война не состоит из одних лишь побед. Отдельно взятые поражения — неизбежны и допустимы, если они не ведут к изменению баланса сил. Северная кампания имела своей целью ослабить западные королевства и оттянуть их силы от южного фронта и Триема. Отправляя туда собранные на востоке войска, Сахель знал, что их неминуемо ждёт разгром. Грешское войско было сильно́и непременно бы справилось с измученными походом унами и снежцами. А армия марионеток, потеряв эффект неожиданности, рано или поздно столкнулась бы с достаточным по численности имперским войском и потерпело бы крах.

Но поражение поражению рознь. Слишком быстрой и очевидной была победа грешцев и их союзников. Слишком велики оказались потери среди одарённых при осаде северной столицы. Но что хуже всего, затраченные силы не удалось восполнить. Практически выигранное сражение обернулось провалом, поставившим под угрозу основной план.

Четверо старших и 14 младших слуг — вот цена, которую они заплатили в Фельсе. А ещё четверть накопленной в сердце Пожирателя энергии, потраченной на переброску орды и управление её. Два уничтоженных имперских легиона — не такой уж удачный размен.

Более того, чтобы защитить артефакты и сохранить хотя бы часть вложенной в них эссенции, в ход событий пришлось вмешаться самому Повелителю, расходуя свои и без того ограниченные силы. Так бездарно потратить дарованную Господином мощь…

— Отрёкшийся щедро вознаграждает присягнувших ему слуг, — слова патриарха звучали спокойно и властно. — Но служение ему — это не только верность и исполнительность. Это ещё и готовность принять ответственность за собственные результаты. Кому как не тебе, Ульф, знать об этом?

— Я искуплю ошибку, патриарх, — промолвил преклонивший колено человек. — Дай только возможность.

— Время слов прошло.

Сахель взмахнул рукой, активировав печать, способную подпитывать посвящённого заёмной силой. Через неё же своей силы можно было и лишиться. Тело одного из сильнейших магов ковена повалилось на пол и затряслось в предсмертной агонии. Чудовищное расточительство, но разве мог он поступить иначе? Последствия проявленного милосердия окажутся для них ещё более разрушительными, нежели потеря одного мастера.

— Весген, — обратился патриарх к одному из стоящих полукругом колдунов. — Как обстоят дела на западном побережье?

— Войска хетов сделали несколько попыток пробиться к Ксарту, но после вмешательства магистра Протеруса отступили под ударами закатников и их рыцарей. Сейчас они держат оборону у самой береговой линии.

— Как долго они продержатся?

— Не больше декады, если не прислать за ними галеры.

— Обещай им, что корабли будут в этот срок.

— Но свободных кораблей нет…

— Обещай, — отрезал патриарх.

— Будет исполнено, — сдался Весген, опустив голову. Услышав правильный ответ, Сахель перевёл своё внимание на другого мага.

— Хольмар, смогут ли гезирцы удержать занятые ими высоты севернее Нагоса?

— Нет, патриарх. Численный перевес сместился не в нашу пользу, а боевой дух постепенно падает. Воины Гезира хотят вернуться в оставленный ими Нагос, чтобы закончить его разграбление и отчалить домой. Именно это ковен обещал триумвирату до начала войны.