Матабар VI (СИ) - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой"

А еще она рассказывала о внутреннем распорядке, учебном плане, каких-то деталях досуга и воспитания. Ардан слушал, но в пол уха. Куда больше его интересовало то, что видели его глаза и чувствовал нос.

Но сколько бы он не старался, сколько не пытался, не мог заметить ни единого признака не то, что присутствия демонов, а хотя бы Лей-аппаратуры. Самое обычное, особо ничем не примечательное здание. И столь же нормальные, пусть и очень маленькие, его обитатели.

Сестру Луши, которой, по идее, не исполнилось еще и десяти, он так и не встретил, но напрямую спросить не мог. Было бы слишком подозрительно. Так что пришлось снова обратиться к Скасти.

— Хорошо, что помещений хватает.

— Иногда даже пустуют, но здесь не угадаешь, — госпожа Дэи легко подхватила тему. — Бывает, что выпускников больше, чем новеньких. Бывает наоборот.

— А с чем связано?

— С тем, что мы весьма далеко от крупных городов, господин Эгобар. Да еще и при монастыре, — как нечто само собой разумеющееся, произнесла Дэи. — К нам если кого-то привозят, то целенаправленно. Да и еще и День Плача… Весьма говорящее название, кстати.

— Почему?

— Детей забирают крайне редко, — дернула плечиками воспитательница. — Они здесь все как одна большая семья. Так что когда кого-то увозят, то вой стоит весь вечер. Одновременно радостный, от того, что кому-то повезло, грустный из-за расставаний, а к середине ночи… к середине ночи такой счастливице завидует весь приют. И далеко не белой завистью. Но их можно понять. Бедолаги…

— Вы сказали именно — счастливиц?

Дэи сдержано кивнула.

— На моей памяти, господин Эгобар, за шестнадцать лет моей службы воспитателем, забрали всего одного мальчика и пятнадцать девочек, — голос её прозвучал несколько сдавлено. — Это чем-то напоминает псарню или скотный рынок. Девочек забирают охотней. Уж простите за мою прямоту. Но не переживайте! Это только мнимая закономерность. Мы поддерживаем связь с корпусами стражей всех городов и губерний, куда увозят наших воспитанников. У них все в порядке. В истории приюта лишь единожды, лет сорок назад, случалось такое, что ребенка забрали… не очень хорошие люди.

По-хорошему, Ардану стоило бы вытащить свое удостоверение Плаща и потребовать отвести его в картотеку, а после запереть монастырь изнутри и выпотрошить сознание каждого местного обитателя (даже, пусть и с великой неохотой, сестер света). Потому что если все было действительно так, как утверждала Дэи, то как тогда объяснить все, что касалось изуверских экспериментов, для которых приюты поставляли… материал.

Дэи подошла к одной из дверей и потянула за ручку.

— Заперто… заведующая по хозяйству, наверно, отошла… Вы простите, господин Эгобар, подождите пару минут. Я схожу за ключом, и сама приму вашу подать.

— Разумеется.

И она удалилась, а Арди остался стоять один в коридоре. За окном плескались волны. Все отважнее и яростнее они набрасывались на оскалившиеся камни обрыва. Метров двенадцать вниз, не меньше. Казарма, а теперь и приют, соединялись со стенами. Раньше это требовалось для обороны форта, а теперь… теперь Арду ничего не ясно.

Пару часов назад его простенький заговор на цветах и земле ясно давал понять — что-то здесь не так. Да и сам факт наличия этой немного странной традиции — Дня Плача, создавала просто идеальное прикрытие для любых махинаций. Но в то же время он вообще не находил ничего, абсолютно ничего что могло бы привлечь его внимание.

Если бы не расследование Огланова, то будь он проверяющим из корпуса стражей, регулярно посещавших приюты, он бы не моргнув и глазом подписался под любым документом о приемлемости содержания.

— Может быть Огланов ошибся, — на языке Фае, сам с собой общался Ард. — Может быть здесь нет ничего, что… Заговор. Заговор на цветах сработал. Но, если подумать, он мог сработать и на то, что здесь не всегда стоял храм. Земля еще могла не успеть к нему привыкнуть.

Ему бы сильно помогло встретить сестренку Луши. И логично было бы прямо сейчас укрыться в тенях, добраться до картотеки и отыскать подтверждение тому, что Аркар действительно, как и обещал Луше, доставил сюда Зирку. Потому что если нет, если все не так, то тогда…

Милар был прав. Ардан не хотел верить в то, что Аркар все это время являлся одним из звеньев в цепи Кукловодов. Да, орк был бандитом, который, по-большому счету, заслуживал если не виселицы, то каторги, но чтобы вредить детям…

— Человеческим детям, — напомнил себе Ардан. — А у Аркара весьма своеобразное отношение к…

Арди резко обернулся. За углом пахло печеным картофелем и пряниками, а еще тихонько билось маленькое сердце.

— Не бойся, выходи, — позвал Ардан.

Ребенок не сразу, но, все же, вышел из своего укрытия. Девочка в серой юбке и рубашке. Она держала в руках игрушку. Хорошо знакомую Арди игрушку. Он уже видел такую. В воспоминаниях Луши. Вот только сама девочка была далеко не Зиркой. Выше, младше, с русыми волосами и зашитой в младенчестве заячьей губой от которой остался шрам. Небольшой, но заметный.

— Вы ведь волшебник, да? — спросил ребенок, аккуратно подходя ближе. — Вы читали заклинание?

Арди опустился на корточки и чуть согнул спину — так, чтобы их лица оказались на одном уровне.

— А зачем мне читать заклинание, маленькая?

— Чтобы отыскать Старого Склизли, — с небольшой опаской ответила девочка.

— Старого Склизли?

Ребенок кивнул и заозирался по сторонам, словно этот самый «Склизли» мог её услышать.

Арди слегка ослабил контроль над Взглядом Ведьмы и девочка расслабилась.

— Со мной никто не дружит, — понурилась она, но голос звучал легче и плавнее. — А она дружила. Не издевалась и называла кроликом. Не просила погрызть морковку или вырыть норку.

Арди молчал, позволяя Взгляду сделать свою работу.

— Мне кажется… наверное… она не верила в Старого Склизли. Никто не верит, — девочка сбивалась с мысли, что странно. Взгляд, пусть и не направленный напрямую, но действующий на неокрепший, слабый разум ребенка, должен был заставить её выложить все, как на духу, а не сбиваться, перескакивая с мысли на мысль. — Все только пугают страшилками. Склизли придет, Склизли заберет, и все забудут. Был ты, нет тебя, только Склизли знает, где искать, но не сыщет никто, даже если…

Она видимо пыталась прочесть плохо рифмованную считалочку, но что-то ей мешало. Что-то не позволяло Взгляду Ведьмы забраться под покрова детского сознания.

— У меня вот никогда не было такой игрушки, — девочка показала смастеренную лошадку, неумело, но старательно выточенную из куска пиломатериала. — А теперь есть. И каждый раз, когда я смотрю на неё, мне тоскливо… На ней было что-то написано… Видите, господин волшебник?

Девочка указала пальцем на живот лошади, где кроме красовалось черное, опаленное пятно.

— Мне кажется там было написано её имя… но я его не помню… чья-то имя… мальчик… нет, мальчик бы со мной не дружил… они только дразнятся. Кролик. Говорят, что я кролик…

— Дарья!

Ардан так глубоко погрузился в слова ребенка, что слишком поздно расслышал шаги госпожи Дэи. Воспитательница вернулась с ключом от кабинета.

— Дарья, — она обошла Ардана и забрала из рук ребенка игрушку. — Нельзя принимать подаяние без благословения Матери Белавы.

— Да, простите, госпожа Дэи, — понурилась девочка.

— А вы, господин Эгобар, — женщина резко повернулась к юноше. — Вам разве не сказали, что все делается с благословения? Забирайте вашу игрушку.

Она буквально всучила деревянную лошадку в руки Арду.

— А можно мне её? — вдруг спросила Дарья. — Красивая такая… у меня такой никогда не было.

« У меня такой никогда не было» и на этих словах её маленькое, внезапно успокоившееся сердце билось ровно-ровно. Она говорила правду. Или думала, что говорила правду.

— С благословения Святой Матери, — повторила госпожа Дэи. — А теперь ступай. Не отнимай время у господина Эгобара.