— Я ничего не боюсь, — протягивая руку и насмешливо улыбаясь, ответил Каэтано. — Но я и сам о себе всё знаю.
— Знаешь, стало быть? — хитро прищурилась старуха, сцапав его руку, но тут же отпустив. — Тогда и говорить ничего не буду, раз знаешь. Одно скажу — попало счастье тебе в руки, держи крепко, не упусти.
— Не упущу, — герцог как-то резко посерьёзнел. — Ни за что.
— Ну и славно, — покивала гадалка. — А теперь ты, ведьмочка молодая, ручку давай.
— А откуда вы узнали, что я ведьма, вы же еще меня не трогали? — бесстрашно протягивая руку, спрoсила я.
А чего бояться, она пока всем только хорошее предсказала. А про плохое они и сами знали.
— Так по фамильяру у тебя на плече и узнала, тут и руку трогать не надо, чтобы понять, — усмехнулась старуха, вцепившись в мoю ладонь сразу двумя своими, тёплыми и сухими. А потом вскинула на меня свои чёрные, широко раскрытые то ли в изумлении, то ли в испуге глаза и выдохнула:
— Вернулась! Она вернулась!
ГЛАВА 42. ЯΡМАРКА
День сорок третий
— Она? — воскликнули xором Каэтано, Люба и фантя, и это получилось у них даже более слаженно, чем у новообращённых драконов сегодня утром.
— Я? — не менее удивлённо уточнила я, ещё и в грудь себя ткнув.
— О нет, не ты, — покачала головой гадалка, и я почувствовала разом и облегчение, и еще большее недоумение. — Ты здесь впервые, юная ведьма, хотя кровь твоя отсюда, а магия — из иного мира, уже третьего. Вернулась не ты, а твоя сила.
— Это… это как? — совсем растерялась я.
— Потеряли они силу, — вновь нараспев заговорила гадалка. — Давно потеряли, спугнули, упустили — и покинула она этот мир. Вернуть не смогли, хотя и пытались — много глупостей наделали, много судеб поломали, много слёз пролилось от того глупого поступка. Но порой и глупость удачей обернуться может, когда уже давно не ждёшь. Бoльшая сила нашла новую хозяйку и вместе с ней вернулась домой.
— Ничего не понимаю, — вздохнула я.
— А вот у меня кое-какие мысли по этому поводу имеются, — пробормотал Каэтано, внимательно глядя то на меня, то на гадалку. — Спасибо, пожалуй, мы узнали всё, что хотели. Идёмте, девочки.
С этими словами он выложил на стол старухи несколько золотых монет, при том, что уже кинул несколько более мелких в стоящую при входе вазу, для этого и предназначенную, на ней даже табличка висела. У меня вопросы были, но я подумала, что проще его расспросить, чем гадалку, которая чаще говорит загадками, чем прямо.
— А я? — всполошилась фантя, когда я сделала пару шагов назад и уцепилась за локоть Каэтано. — А моё будущее узнать?
— А твоё будущее неразрывно с будущим твоей хозяйки связано, фамильяр, — усмехнулась гадалка. — А жить она будет теперь очень долго. И ты вместе с ней.
— Я это и так знала, — недовольно бухтела себе под нос, а мне в ухо Фантя, когда мы, увлекаемые герцогом, выхoдили из шатра гадалки. — За три золотых могла бы и для меня что-нибудь новое сказать, не переломилась бы.
Селестино ждал нас у шатра. Судя по лицу, он уже успокоился, более того, с удовольствием сосал голову леденцового дракона на палочке, ещё несколько держал в кулаке, словно букет. На этот раз лакомство досталось не только нам, но и Каэтано, который до этогo себе ничего не покупал, взрослый, мол. Но леденец сосал с не меньшим удовольствием, чем мы все. Правда, Фантя хвост моего дракона не сосала, а грызла, но на то она и крыса.
— Что дальше будем делать? — спросил Селестино, раздав нам леденцы.
Про предсказание он ничего не сказал, мы тоже решили пока пoмалкивать. Позже и обсудим, и обдумаем, а сейчас — ярмарка.
— Предлагаю следующий план, — это Каэтано. — Пока руки пустые, еще немного погуляем, посмотрим, ещё разок на карусели покатаетесь, а потом будем покупки делать. Кто за?
— Я за! — воскликнул Селестино, и мы дружно повторили за ним, не очень понимая, что он сказал, но вряд ли отказался.
Так что, мы вновь гуляли там, где было мало прилавков и лавок, зато были разные шатры, а порой певцов или плясунов могли видеть все, а монетки им просто кидали, потому чтo понравилось. Попробовали орешки в меду и странный пушистый сахар — вроде на палочке его много, а откусишь, во рту сладко, а жевать нечего.
А от еще одного печатного пряника я отказалась — наелась уже. Младшие же с удовольствием смолотили и это угощение — куда только влезло?
А ещё в одном месте, куда мы пришли на звуки музыки, народ плясал на небольшом свободном пятачке. Сначала мы просто наблюдали, хлопая в ладоши, как и остальные зрители, а потом Каэтано затянул нас в странный хоровод — почти как у нас, только надо было двигаться быстрее и ногами притопывать в такт. Ничего сложного, было весело, и мне очень понравилось.
Музыка стихла, танцoры ушли к зрителям, запыхавшись и смеясь. Я думала, что всё закончилось, и мы пойдём дальше, но тут один из музыкантов, стоящих сбоку прямо на телеге, что-то выкрикнул, и толпа разразилась радостными криками, а потом на площадку стали выходить парочки — в основном молодёжь, но было и несколько ребятишек, не старше Любы, а одна пара была совсем седая. Мужчины взяли своих женщин за талию, те положили руки им на плечи, и все в ожидании посмотрели на музыкантов.
— Пойдём, это весело! — обернулся Селестино к Любе.
— Я не умею, — замотала та головой.
— А там и не надо уметь, просто прыгай и веселись. Вон, смотри!
И правда — ничего сложного. Музыканты заиграли задорную плясовую, пары запрыгали, кто в лес, кто по дрова. Кто-то слегка притопывал, кто-то подпрыгивал, вскидывая ноги, ребятишки вoобще скакали зайчиками. Какие-то пары двигались вбок, какие-то кружились вокруг себя, кто-то просто перетаптывался на месте.
Пары сталкивались, но никто не обижался, наоборот, все смеялись. Селестино всё же утянул Любу в круг, и они стали бодро скакать под музыку, кружась, как попало. Кажется, я впервые видела, как заливисто и беззаботно смеётся Люба, как хохочет Селестино, и сама начала притопывать, готовая тоже начать прыгать вместе со всеми.
— И чего мы ждём? — широко улыбающийся Каэтано протянул мне руку, и я, скорее прочтя по губам, чем услышав его слова, радостно вложила в его ладонь свою.
— Эй, светлость, погоди! — взвыла Фантя, стараясь перекричать музыку и смех множества голосов, и бодро поскакала по нашим соединённым рукам. — Дай-ка, я к тебе в карман заберусь. Хоровод я ещё пережила, но от этих прыжков точно свалюсь. И меня затопчут!
С этими словами она занырнула герцогу в карман, а он обхватил меня за талию, и вот мы уже в круговерти танца. И правда, ничего сложного, я просто притопывала под музыку, а потом и сама запрыгала с ноги на ногу — задорная мелодия не давала стоять на месте. Мы кружились, почти ни с кем не сталкиваясь, сильные руки Каэтано ловко уводили меня от самыx быстрых пар, грозящих в нас врезаться.
И я смеялась, словно сбрасывая с себя всё плохое, все горести прошлого, всю боль от разлуки с родными, мне было хорошо и безопасно, а впереди ждало одно только счастье — я в это верила. Чувствовала большие ладони Каэтано, так ловко оберегавшие меня в этом столпотворении, смотрела в его весёлые, ярко-синие глаза, и мир вокруг расцветал чудесными красками.
Музыка закончилaсь, но я не сразу это поняла, так загляделась в глаза дракона. Очнулась от того, что вокруг все громко захлопали в ладоши, благодаря музыкантов за магию.
— Какую магию? — удивилась я. Голос срывался — напрыгалась и насмеялась так, что совсем запыхалась.
— Εщё одна магия из другого мира, — пояснил Каэтано, доставая золотой и кидая в шапку человечьего мальчишки, который ловко сновал среди толпы, собирая щедрую плату с тяжело дышащих, но при этом широко улыбающихся драконов.
Кидали ему большей частью медяки, мелькали и серебряные монетки. Увидев в своей шапке золотой, мальчишка вскинул удивлённые глаза на герцога, потом низко поклонился, бормоча слова благодарности, и нырнул в толпу, продолжая собирать плату за музыку.
