Аргумент весомей пули (СИ) - Корнев Павел Николаевич

— А я-то ещё думаю, чего мои огненные репьи так странно взрываться начали! — выдал он и сотворил новый сгусток пламени, но от соседнего костра рыкнул урядник, а после ещё и подошёл, велел всем ложиться спать.

В итоге я долго ворочался с боку на бок, пытаясь устроиться поудобнее. Из головы не шли слова Огнича о накопителях небесной силы. Ясно и понятно, что от энергии солнечного аспекта мне толку не будет, да и в белый её не обратить, но что насчёт пурпура?

Нет ничего прилипчивей старого доброго проклятия. Это раз.

Белое проще простого в любой другой цвет перекрасить. Это два.

И так ли сильно в этом отношении солнечно-золотой отличается от молочно-белого? Нешто его пурпуром запачкать не получится? Сначала запачкать, потом вобрать. Вот тебе и талант небесной силы нужного аспекта, вот тебе и ядро. Плохо разве аколитом стать?

Только не всё так просто. Пять талантов — это прорва энергии, ежели я накопитель своим аргументом приложу, как бы он не рванул к чертям собачьим! Малая печать воздаяния и алхимическое стекло повредить может, и стабильность небесной силы совершенно точно нарушит, а тогда — пуф! Одна воронка, даже праха не останется. Тут только на лету силовой поток перекрашивать, а как?

Я не утерпел и растолкал Дарьяна, тот сонно заморгал, потом неуверенно протянул:

— Проклятие? Не вариант, Лучезар. Небесная сила в накопителях до такой степени сжата, что любое подобное воздействие к взрыву приведёт. Преломление одномоментно не пройдёт, не надейся даже.

— Но ведь можно как-то непосредственно с потоком работать, так? Не знаешь, солнечный аспект преломлению поддаётся?

— Поддаётся, — невнятно пробормотал книжник, перевернулся на другой бок и вновь уснул. Готового ответа на мой вопрос у него не оказалось. Досадно.

Я улёгся на спину, уставился в безоблачное небо и вновь принялся обдумывать свою идею, так и задремал.

Глава 26

12–24

Растолкали нас на рассвете — перед выходом успели и перекусить, и снаряжение в очередной раз проверить. Помимо зачарованных кирас всем выдали ещё и стальные шлемы — те обеспечивали несравненно лучшую защиту от осколков и ошмётков боевых чар нежели пробковые, но оказались заметно тяжелее и далеко не столь удобными. С учётом карабина, патронов к нему, фляги с водой, револьвера и припасов на день пути груз вышел изрядный, поэтому зачарованное ядро я с собой не потащил, ограничившись парой алхимических вместилищ для порчи.

— А точно ружья понадобятся? — недовольно проворчал Огнич.

— Очень надеюсь, что нет, — хмуро бросил в ответ Седмень.

Бывалые пластуны навьючились ещё почище нашего: дополнительно они прихватили сабли и ручные бомбы, а неразговорчивый напарник Червеня так и вовсе вооружился винтовкой — распиханные по гнёздам его патронташа патроны были в палец длиной.

— Я к тому, что мы колдуны! — пояснил Огнич свою мысль, но уж лучше бы помолчал.

Урядник смерил его скептическим взглядом и покачал головой:

— Пока нет. Пока что вы сущие недоразумения!

Червень усмехнулся и хлопнул фургонщика по плечу.

— Не дуйся, Конокрад! Сейчас непонятно, что с омутом творится — может так статься, там колдовать и не получится даже.

И да — лучше бы Червень тоже помолчал. Нас своим заявлением он нисколько не успокоил, скорее уж наоборот.

В омут мы зашли по дороге, и отряд наш оказался куда многочисленней, нежели того стоило ожидать. Начать с того, что вперёд выпустили троицу мёртвых ищеек, управлял которыми тот самый духолов, что ассистировал мне после кровавого ливня. Он поскакал за неживыми собаками на столь же бесповоротно дохлом коне, ещё и покрытом костяными наростами, что твоими латами.

Мы с Огничем рты от изумления поразевали, а вот Дарьян, когда пристали к нему с расспросами на сей счёт, небрежно отмахнулся:

— Да ерунда!

Полдюжины закованных в доспехи громадных обезьян книжника тоже нисколько не впечатлили.

— Непонятно, как глубоко кадавры в омут зайти смогут! — буркнул он.

— Чего это они в омут глубоко зайти не смогут? — удивился Огнич, опасливо посторонившись от потрусивших за наездником тварей. — Мёртвые же!

— Если приблудные духи до небесной силы дотянутся, они управляющие чары разрушат и сбегут. Ну или просто из-под контроля выйдут. Эти ещё специально усилены, а обычным ходячим мертвецам и пары минут в омуте хватит.

— Дела! — присвистнул фургонщик.

Мёртвые чудища бежали вслед за наездником, опираясь на длинные передние лапищи. Обычные когти им удалили и заменили стальными, оную операцию проделали и с клыками. Жуткие твари! И если они вдруг взбунтуются…

Я прикинул, что остановить рывок эдакой туши банальным огненным ударом точно не выйдет, да и через отторжение она наверняка проломится, а пламенная плеть едва ли пробьёт зачарованные латы, и немного даже приуныл.

Хотя что значит — немного? Окончательно не по себе стало, чего уж греха таить.

Вслед за первым духоловом выдвинулся ещё один мёртвых дел мастер — тоже на костяном скакуне, но этого сопровождала полудюжина кадавров, снаряжённых на манер стрельцов: были они в кирасах и шлемах, с карабинами и саблями. Лица мертвецов закрывали глухие стальные маски с одними только прорезями для глаз.

После в небесный омут потянулись и остальные. Место во главе основной группы заняли Червень и его молчаливый напарник, за ними направились Седмень и Клюв, на плече которого сегодня восседал лишь мёртвый попугай. Дальше поставили четвёрку ревнителей солнца, а там и черёд нашей троицы пришёл. Последней выдвинулась Кукла со своими дохлыми мартышками.

На затылке зашевелились волосы: то ли от недобрых предчувствий, то ли из-за наступавшей на пятки чернокожей колдуньи. Так и подмывало оглянуться, приходилось заставлять себя сдерживаться, что раздражало и нервировало ещё сильнее.

Удалившись от границы омута на полсотни саженей, кадавры-стрельцы замедлили шаг, раздвинулись и прикрыли колонну с флангов, зашагали по бокам от четвёрки учеников школы Извечного полдня.

«Огнеяр, поди, рад до чёртиков, что его зазнобу сюда не отправили», — подумалось вдруг мне, будто это сейчас имело хоть какое-то значение, словно мне было до этого хоть какое-то дело.

Черти драные, какая только ерунда в голову не лезет!

Мысли сами собой перескочили на Беляну, следом накатила стылость порченой небесной силы, и на сей раз я не попытался отгородиться от леденящих касаний энергии, а наоборот — открылся ей, прислушался к своим ощущениям и попытался заметить растворённый в белизне багрянец, но разве что запах крови ощутил. Больше — ничего, только проморозило всего.

Неужто и вправду всю порчу в облако вытянуло?

Хорошо б, если так. Только почему-то не верится.

Дохлые псы выдвинулись вперёд, в остальном же колонна растягиваться не стала, мы размеренно шагали по замощённой каменными блоками дороге и знай себе поглядывали по сторонам. В стыках между плитами проросла трава, а кое-где и молодые деревца, но от них сейчас остались одни только пеньки — явно постарались наведывавшиеся в омут разведчики.

Стылость усиливалась медленно и неспешно, белизна сгущалась и того неторопливей, тишина так и вовсе накатила, лишь когда мы уже зашли вглубь омута на целую версту. Мёртвый попугай взлетел с плеча Клюва и заработал крыльями, набирая высоту, я напрягся в ожидании неприятностей, но — тишина и спокойствие.

— Неправильно это, — чуть погодя мысленно заметил Огнич, которому в омуте бывать доводилось куда чаще нежели мне и Дарьяну. — Как на прогулке!

— Нормально! — возразил ему книжник. — Знаешь, какой вчера всплеск был! Все чудища сейчас должны вповалку лежать!

Я представил, как напитавший белое марево багрянец одномоментно стягивается к пирамиде, и кивнул, соглашаясь с Дарьяном. Омут от своих прежних границ самое меньшее на версту отступил, тут и там валялись поваленные деревья, а значит, штормило здесь вчера будь здоров.

И всё же обманываться спокойствием и полагаться исключительно на бдительность дозорных определённо не стоило — особенно с учётом того, что местами заросли подходили к дороге вплотную и обзор сужался до минимума. Опять же — белизна. Пусть она и сгущалась куда медленней обычного, но чем дальше мы забирались в омут, тем плотнее становилась её молочная пелена.