Ворон, каркни на счастье (СИ) - Разумовская Анастасия

Король снова устало закрыл глаза.

— Я хочу увидеть Мариона.

— О, вы так бледны. Пожалуй, это будет опасно для вашего здоровья… Достаточно ведь написать.

Гильом криво улыбнулся:

— В замке заговор. Король под арестом…

— Ваше величество!

— Сессиль, мы с вами скоро одно ложе разделим, вы серьёзно считаете, что стоит продолжить экивоки? Король под арестом, королева одной ногой на эшафоте, главный сыскарь — замешан чёрт знает в чём, а вы полагаете, что Марион, прочитав неизвестно кем написанную бумажку, сразу ей поверит? Вы плохо знаете моего брата. Он не настолько туп.

Король встал и направился к двери.

— Ваше величество, там опасно…

— Вряд ли опаснее, чем здесь, — отрезал Гильом, распахнул дверь и лишь скривился, увидев монфорийских стражников. Люди герцога.

Интересно, Кретьен, новый герцог Монфории, игрок или игрушка?

Гильом решительно направился в сторону той башне, на которой они с братом разговаривали ночью. Стража молча последовала за королём. В дверях лестницы снова мелькнуло хорошенькое бледное личико рыжей Синдереллы.

Король вышел во внутренний двор, прошёл мимо каменного кочевника, мимо голой черешни. Снег на каменных плитах оказался основательно утоптан: видимо, пока Гильом валялся без сознания, в замке много чего произошло. Местами белый покров был запачкан чёрным порохом и красной кровью.

Гильом поднялся на стену. Стража следовала за ним попятам. Дозорные на стенах угрюмо расступались.

— Ваше величество! — короля догнал Кретьен де Труа… то бишь, де Монфор, получается. — Здесь опасно…

«Он понимает, что эта женщина так же легко расстанется и с его покровительством?» — подумал Гильом и улыбнулся:

— Если я не поговорю с братом, через пару часов здесь станет намного опаснее.

Дверь в башню со стены оказалась забаррикадирована. Из-за стен доносилось приглушённое:

— … Долго в цепях нас держали, долго нас голод томил… — а затем яростное: — Смело, товарищи, в ногу! Духом окрепнем в борьбе…

— Аня! — крикнул Гильом и поморщился от боли, прострелившей затылок. — Позови Мариона.

— Вот ещё! Мы работаем по пятницам, с двух до трёх. Запись осуществляется через терминал. Становитесь в электронную очередь.

— Ань, — это уже Марион.

За дверь раздалось яростное перешёптывание. Затем из узкой бойницы высунулось дуло мушкета.

— Разговаривайте. Но я бдю за вами. Особенно за тем, рыжим.

Кретьен не был рыжим, но его каштановые кудри действительно золотились на солнце.

— Мар, ты там как? Есть убитые, раненные? Сколько вас там?

— Легион, — заорала Аня. — Все бодры и веселы.

— Три верблюда, пять слонов, — отозвался Марион весело. — Не хочешь присоединиться? Коней только с собой захвати. И чёрных, и белых. Ну и Белоснежку, конечно. Для полной радости.

Гильом пожал плечами, посмотрел на Кретьена:

— Беда с этими младшими братьями. У вас есть? Ах да, двое же, верно? Было пятеро, двое погибли… Марион, не помнишь, как звали того, которого ты заколол при штурме Отчаянных Шутов?

— Он не представился.

— Ты невежлив, Мар. Так сколько у вас там убитых и раненых? И вообще, я твой король. Быстро доложись по форме.

Король пропустил новую волну дерзостей мимо ушей. Марион ответил уже, чётко и по существу. Слоны, понятное дело, раненные. Такие же неуклюжие. Верблюды, ясно же, убитые. Те, кто не просит пить. С количеством тоже всё было ясно и понятно. Но нужно было сделать так, чтобы Кретьен, не самый, впрочем, хитроумный человек Монфории, не догадался, что ответ уже был дан.

— Ладно, Мар, хорош придуриваться. Тут у нас Люсиль убили, пока вы там забавляетесь. В моей, между прочим, постели. И как ты думаешь, кто? Та, кого я пригрел на груди! Моя собственная супруга. Так что, пока я тут разгребаю последствия, давай-ка бери ребят и дуй за стену. Разобьёшь кочевников и возвращайся. Может, ещё успеешь застать правый суд.

— Вот ещё! — возмутилась Аня. — Никуда мы не пойдём. Нам и тут неплохо. Акустика — зашибись! Хошь — Короля и шута горлопань. Хошь — Пикник или Нау. Сам Князь бы позавидовал.

Марион молчал.

«Давай, — устало думал Гильом. — Думай, братик. Я тебе и так всё сказал».

— Решайтесь быстрее, принц, — неприятно рассмеялся Кретьен. — И помните: ваш сын у нас.

Дьявол! Гильом укусил себя за внутреннюю поверхность щеки, сохраняя безразличное выражение лица. А вот так нечестно. О том, что в заложниках у заговорщиков малолетний ребёнок Мариона и Ани, Сессиль не сочла нужным сообщать своему королю. Это многое меняло.

— И кто поручится за то, что едва мы откроем двери, нам всем просто не перережут глотки? — рассмеялся Марион за дверью.

— Так получилось, Ваше высочество, что снаружи — ваша армия, — пояснил Кретьен. — И мы очень рассчитываем на то, что она отстоит наш город от орды с востока. С ними, конечно, Ариндвальд, но он же дознаватель, не командир. Вы понимаете?

Это понимал не только средний принц. Войска не пойдут за Шарлем Ариндвальдом. Гильом стиснул кулаки. Ну же, братишка! «Мы слишком мало общались, — подумал король мрачно. — Только в детстве. А потом я свалился с коня. А потом Мар быстро женился на Ане и отправился в странствия. Не поймёт».

— Принесите ребёнка, — велел Марион. — Отдадите мне сына, и мы выйдем.

— Э нет, — расхохотался новый герцог Монфории. — Твой сын останется у нас как залог того, что, расправившись с каганом, ты не примешься штурмовать стены крепости.

— Как я должен понять, что малыш жив?

— Просто поверь.

— Я похож на идиота?

— Есть такое, — съязвил Кретьен.

Гильом нахмурился, быстро решая задачку противоречий, но тут вмешалась подоспевшая Сессиль:

— Ваша светлость, отдайте дитя Его величеству. Марион всяко сможет довериться брату. И в то же время заложник останется в замке. Синдерелла, принеси маленького принца.

Грохнул выстрел. Сессиль взвизгнула. Схватилась за голову, оглянулась на простреленную шляпку.

— Шлюха! — засмеялась Аня, перезаряжая мушкет. — Клянусь, я с тобой поквитаюсь, герцогская подстилка!

В пальцах вдовы коменданта запылал зелёный магический огонь. Гильом примиряюще поднял руку:

— Аня, не оскорбляй мою невесту. Сударыня, вам лучше вернуться в замок и подготовить всё для суда. Двенадцать присяжных. Прокурора. Адвоката. Всё по новым законам.

Зелёное пламя погасло.

— Гильом, ты серьёзно? — завопила Аня. — Да на ней же клейма…

И замолчала.

Гильом обернулся к Кретьену:

— Кто будет выступать обвинителем против моей супруги?

— Шарль де Ариндвальд.

«Пока Мар будет спасать твою задницу на поле боя».

Что-то загрохотало, задвигалось.

— Гил, дай знать, когда ребёнок будет у тебя, — дружелюбно и как-то совсем близко отозвался Марион, видимо баррикаду внутри разобрали. — Проход свободен, дверь открыта. Но те первые десять человек, кто войдут, отправятся клянчить милости на небеса.

Они подождали ещё несколько минут. И тут запели трубы. Это могло означать лишь одно: дозорные на башнях увидели вражеское войско. Гильом медленно вдохнул и выдохнул. Времени оставалось совсем мало.

На стену поднялась Синдерелла, держа в руках свёрток со спящим младенцем. Присела в реверансе и протянула королю. Тот принял.

— Эртик у меня, — крикнул громко.

Его тотчас окружила молчаливая стража, обнажив шпаги и направив острия внутрь круга. Гильом сделал вид, что воспринял угрозу как защиту. Откинул уголок конвертика и полюбовался круглым розовым носиком и щёчками племянника.

Двери распахнулись.

Родопсийцы выходили клином, с обнажёнными шпагами в руках. Двадцать шесть человек, включая самого принца и его жену.

— Держи Эрта подальше от окна, — подмигнул Марион брату. — Ползает, что твой таракан. Оглянуться не успеешь — вылетит в окно.

— Эх, солдату-у-ушки, браво ребятушки! — загорлопанила Аня.

Маленький отряд промашировал по стене, спустился по лестнице. Загрохотали цепи, затем охнул подъёмный мост. И только когда Гильом услышал радостные вопли за стеной, а затем целый рокот приветствий, король смог выдохнуть. Теперь бы как-то передать вот этого малыша наружу. И пусть Марион уводит армию прочь, в Родопсию. Пусть станет новым королём.