Южная пустошь 7 (СИ) - Цветкова Алёна

— Хигрон⁈ — вздернула я брови, — а он тут при чем?

Призрачный маг был со мной, сопровождая меня во время побега. И пропал только тогда, когда Михасю удалось меня пленить.

— Ну, так… при том… Оказалось, что измененных тварей и живых мертвецов на наш лагерь направила чья-то магия. И когда они собрались все в одном месте, то пробудили душу погибшего тысячи лет назад мага, который решил что пришли за ним. Он уничтожил всех измененных тварей и живых мертвецов. Но дикая магия потому и дикая, что ее невозможно контролировать, поэтому она и нашла себе новую жертву — Хелейну. И мы все стали бы такими же, если бы господин Хигрон не заставил проснуться Идора, который защитил нас от дикой магии. А сам господин Хигрон в этот миг бился с другим призрачным магом. Вернее, он сначала пытался с ним договориться… Говорит, обрадовался, что появился еще один такой же, как он. Но оказалось, что тот совсем съехал с катушек и перестал понимать человеческую речь. Поэтому его пришлось развеять… Хотя сам господин Хигрон потом признался, что даже не думал, что такое возможно.

— И не только он, — пробормотала я… Непонятного в последней части рассказа Венима было гораздо больше, чем страшного во всем остальном. — А ребенок Хелейны? Он тоже изменился?

— Нет, — мотнул головой Веним. — Сначала Хелейна защитила его от дикой магии. Неосознанно… Идор говорит, что любовь матери к своему ребенку способна и не на такое. А сейчас его защищает магия моего сына. И моя, — в голосе Венима появились горделивые нотки. — Идор научил меня подпитывать заклинание. Поэтому я постоянно нахожусь рядом с Хелейной, чтобы если что помочь девочке и ее малышу. А сам Идор с господином Хигроном и Илайей рыщут по пустоши — ищут души магов. Пока им попадаются только потерявшие разум и Хигрон из уничтожает. Но он все еще надеется, когда-нибудь найти того, кто как и он сохранил рассудок…

Наверное, я уже привыкла к виду изменившейся Хелейны. Или рассказ Венима помог принять новую реальность, но когда я уходила, страшная внешность амазонки уже не пугала. Мне было отчаянно жаль девочку, и я хотела верить, что Хигрон с Идором смогут вернуть ей хотя бы часть той красоты, что она потеряла. Это будет справедливо.

— Ваше величество, — на ступеньках лестницы меня встретила госпожа Олайна, — у меня к вам огромная просьба… Теперь, когда вы все знаете… Я хотела бы попросить вас принять меня и мою семью в Южной Грилории. Я готова принести клятву верности и стать вашей подданной.

— Конечно, — кивнула я, — я с радостью приму вас в своей стране. Мне нужны люди, в порядочности и честности которых я убедилась лично.

Постаралась улыбнуться. Получилось не очень. Все же история Хелейны потрясла меня и заставила ощутить вину за случившееся… Но и этого было достаточно. Госпожа Олайна всхлипнула и закрыла ладонями лицо…

— Мне так страшно, ваше величество, — проплакала она, — я-то приму дочь любой, но вот остальные люди… Способны ли они увидеть то, что внутри, а не то, что бросается в глаза?

Если бы я знала ответ на этот вопрос… Но я не знала. И поэтому просто обняла бедную мать и прижала к себе, разделяя ее боль и страх…

Глава 35

Фиодор еще вчера умчался на помощь Идору и Илайе, и в землянке я ночевала одна. Но если вчера вечером, устав после седьмицы бешеной скачки, я заснула, едва стало смеркаться, то сегодня сон никак не шел. Время близилось к полуночи, я давно закончила с делами, и уже больше свечи ворочалась на узком и жестком топчане, заменявшем кровать. Перед мысленным взором вереницей перемещались люди, встреченные мной здесь, в лагере за эти два дня: Вайдила, Аррам и их маленькая наследная принцесса, вынужденная жить в убогой землянке посреди пустоши, Го и его юная жена, решившаяся на беременность в бегах, в условия полной неопределенности, изуродованная дикой магией Хелейна с огромным животом и плачущая воительница Господа Олайна, Ирха и Гриха, оставившие всех своих многочисленных детей на старшего сына, чтобы привести сюда тех, кто готов взять оружие в руки и направить его против могущественных магов.

И мне было страшно…

Я боялась не оправдать их ожидания. Боялась, что их жертвы будут напрасны, что мы все просто погибнем, не оставив детям, ни единого шанса даже на такую жизнь, которая была у нас. У меня тошнило и во рту появлялся кислый вкус, когда я пыталась представить, что будет с ними: с нашими потомками, если мы проиграем.

Сколько из них погибнет от магии, сколько перестанет ценить свободу и право самому принимать решения, сколько станет магами, такими же, как те, против кого завтра будут биться их родители. Любой из возможных вариантов будущего вызывал глухую боль в груди.

А что ждет моих детей? Фиодора, Анни, Хурру и Викторию? Зеркало Великой Матери и Странный Венец с острым, как лезвие бритвы, ободом лежали в моих сумках. Но я не представляла, как сделать так, чтобы артефакты, способные заставить Богов повиноваться, никогда не попали в руки людей.

Спрятать навсегда не получится, кто-нибудь когда-нибудь обязательно их найдет. Или случайно, наткнувшись на тайное захоронение при строительстве погреба, например. Или нарочно, узнав об их существовании в старинных книгах. И тогда потомки моих детей снова рискуют попасть под власть очередного обезумевшего человека.

— Я так и знал, что ты опять думаешь всякую гадость! — ликующий голос Хигрона бесцеремонно влез в мои размышления.

Я открыла глаза, в темноте землянке при свете одинокой свечи, которая едва тлела, очень хорошо было видно большое светлое пятно призрачного мага, которое мельтешило надо мной в странном танце.

— Хигрон, — искренне улыбнулась я, — рада тебя видеть! Ты совсем пропал, и я боялась, что Ягурда расправилась с тобой…

— Со мной⁈ — завопил Хигрон. И захохотал, — кишка у нее тонка, Елька! Но я тебе потом расскажу! Я страшно рад, что ты выжила и выбралась! Жаль не могу тебя обнять! У меня все еще нет материального тела.

— Мне тоже, жаль, что я не могу тебя обнять, — рассмеялась я.

— Ты не представляешь, какой тарарам вы устроили! — Восторг в голосе мага стал слегка отдавать нетерпением, — я думал, мир не выдержит! Рассказывай, как и что было!

— Тарарам знатный, — кивнула я, — но я думала, что ярость Богов коснулась только Цитадели! Разве нет⁈

Я попыталась вспомнить видела ли где-то еще вспаханные божественной силой земли, изменившие свой ландшафт навсегда, но ничего такого припомнить не могла. С тех пор, как мы с Фиодорм и Жереном выехали за пределы разбитой степи вокруг крепости, никаких признаков атаки Богов мы больше не видели.

— Ну, конечно, нет! — рявкнул Хигрон, всеми оттенками голоса показывая, как сильно его возмущает мое неведение. — Перепаханная степь вокруг Цитадели — это такая мелочь!

Я совсем забыла, что этот призрачный маг совершенно бессовестно читает мои мысли, несмотря на кольцо-артефакт, что на какое-то мгновение изумилась, как ему стало известно о чем я подумала.

— Ты бы видела, Елька, что было здесь…

— Где здесь? — нахмурилась я.

— Здесь, где я… Вы называете это изнанкой. Так, рассказывай же!

— Ягурда поработила Богов, а Гирем убил Ягурду, — ровно произнесла я, одновременно мысленно пробегаясь по событиям, намертво запечатленным в памяти, чтобы Хигрон увидел все моими глазами. Опустив только одно событие, воспоминание о котором все еще причиняло слишком сильную боль.

— Ого, как все было! Вы круто повоевали, и я страшно рад вашей победе. Ты молодец! Но то, что я тебе расскажу… Елька, это изменит все. Я уже давно понял, что что-то не так… Не так, как нам всегда казалось. Но все началось в тот день, когда… Ты ведь была сегодня у Хелейны? Видела, как дикая магия изменила бедную девочку?

— Видела, — вздохнула. — Ты точно уверен, что сможешь ей помочь?

— Думаю, что смогу, — ответил маг, — но все еще не уверен, что точно. Я еще не со всем разобрался. Поэтому и решил подождать, пока малыш родиться. Чтобы не навредить ненароком. Но сейчас не об этом. Выслушай меня и не задавай вопросов, я так долго молчал, что теперь мне не терпится рассказать все, как можно скорее.