Предатель (ЛП) - Райан Энтони

— Если спросит, — сказал я ей, когда мы подъезжали к воротам за́мка Норвинд, — скажи, что носишь её каждый день.

Она в ответ пренебрежительно закатила глаза.

— Он не такой дурак.

— Господин герцог, — говорила теперь Леанора, протянув руку Гилферду. — Пожалуйста, примите мою благодарность за ваше гостеприимство. — На ней было единственное оставшееся платье, которое могло претендовать на слово «наряд» — траурное одеяние из чёрного шёлка и хлопка, уместное для данного случая.

Гилферд так долго сидел, бесстрастно глядя на её протянутую руку, что я задумался, увенчает ли он оскорбление отказом принять участие в придворном ритуале. Однако у него ещё сохранялись некоторые остатки приличия, поскольку он соизволил подняться.

— Мой отец всегда был очень щепетилен в подобных вопросах, — сказал он, преклоняя колено, и прижал губы к руке Леаноры. — Ваше величество.

— Его утрата печалит моё сердце больше, чем я могу выразить, — с серьёзной торжественностью сказала она. — Знайте, что в моей семье его будут почитать вечно.

Гилферд на это не ответил, а вместо этого поднялся, скрестил руки и перевёл взгляд с Леаноры на меня.

— Итак, Писарь, — сказал он, — похоже, на этот раз вы пришли спеть совсем другую песню.

— Песню предателя, — вставила восходящая Хейльма, откровенно жестоко скривив губы. — На самом деле, песня-то та же. Просто для другой госпожи. Которую, не сомневаюсь, он тоже когда-нибудь предаст.

Я дал последовавшей тишине повисеть ещё мгновение, зная, что от жарких возражений здесь не будет никакого толка. Как не будет ни от лжи, ни от пустых обещаний.

— Милорд, мои преступления многочисленны, — сказал я Гилферду. — Мои заблуждения велики и их последствия ужасны. Когда я пришёл сюда в прошлый раз, я был человеком, влюблённым в ложь, потерявшимся во сне наваждения. Теперь же я проснулся.

— Не обращайте внимания на слова этого существа! — вскричала Хейльма, едва-едва не завизжав. — Вашему отцу хватило мудрости отослать его прочь. Сделайте то же самое.

Гилферд повернулся к ней, с суровым возмущением в глазах.

— Восходящая, я больше не ваш ученик, — тихо, но отчётливо произнёс он. — А вы не мой учитель. Держите свои советы при себе, пока вас не спросят.

Лицу Хейльмы не хватало плоти, но всё же от этого выговора его передёрнуло.

— Ваш отец…

— Мёртв! — оборвал её Гилферд. — Как и все его рыцари, и солдаты, кроме единственной горстки. Насколько я помню, все они согласились на войну по вашему совету. Придержите язык, или убирайтесь в свои покои.

Снова повернувшись к своим гостям, он неизбежно задержался взглядом на Эйн.

— Миледи, как радостно мне снова видеть вас, — сказал он, впервые улыбнувшись. Тот чуть неуклюжий юноша, которого я встречал раньше, возможно, пробормотал бы эти слова, но этот мужчина говорил прямо и без смущения.

— Говорила же вам в тот раз, — сказала Эйн, улыбаясь в ответ. — Никакая я не леди…

— На самом деле, — вмешалась Леанора, — эта замечательная девушка только что была назначена моей главной фрейлиной, а эта роль требует благородного звания. Как раз сегодня утром король с радостью оказал ей эту честь. — Факт, что король не делал ничего подобного, являлся, конечно, чисто академическим. В любом случае, вряд ли Гилферда это сильно заботило.

— Леди Эйн, — низко поклонился он. — Прошу вас, примите мои поздравления с вашим повышением.

— Хм, — сказала Эйн, взглянув на меня, в ожидании совета. Получив кивок, она добавила, — Большое спасибо. — Она запнулась, оглядывая комнату, и смущённо поёжилась. Я видел, как восходящая Хейльма смотрела с нескрываемой яростью, что заметила и Эйн. Сделав короткий вдох, чтобы успокоиться, она спросила Гилферда: — Можем ли мы поговорить? Я имею в виду, только вы и я.

— Отличная мысль, — сказала Леанора, склонив голову в сторону Гилферда. — Поскольку наше путешествие, которое оказалось весьма долгим, сильно меня утомило. Лорд Элвин и я удаляемся. Милорд, возможно, мы могли бы поговорить позднее вечером?

Гилферд едва отвёл взгляд от Эйн.

— Думаю, так будет лучше всего, ваше величество. Мой камердинер проводит вас до ваших покоев. Ваши сопровождающие могут разместиться в казармах, там достаточно места.

Я поклонился герцогу, когда Леанора выходила из зала. Отступив на шаг, я остановился, чтобы тихонько дать Эйн совет, но она покачала головой. Как Гилферд был уже не мальчик, так и она была уже не девочка. И всё же, мне это не нравилось.

— Тебе не обязательно ничего обещать… — прошептал я ей, и замолчал, когда она снова покачала головой.

— Не волнуйся обо мне, — ответила она с натянутой улыбкой. — Мне уже лучше, забыл?

Эйн никогда не рассказывала мне, что произошло между ней и герцогом Гилфердом за закрытыми дверьми его пиршественного зала. И всё же, с наступлением вечера он решил преклонить колени перед королём Артином IV и поклясться в верности, пока он дышит. За клятвой Гилферда последовал своего рода пир — короткое мероприятие, на котором не было ни жонглёров, ни песен, хотя и Адлар, и Квинтрелл предложили выступить. Настроение Гилферда заметно улучшилось, но за́мок всё равно оставался местом траура.

— Что ты ему сказала? — спросил я Эйн, когда скромное празднование подошло к концу. Желая лучше оценить оборонительные сооружения за́мка, я попросил её присоединиться ко мне и совершить экскурсию по малолюдным зубчатым стенам.

— Правду, — ответила она, пожав плечами. — Он сделает то, что ты хочешь, — раздражённо добавила Эйн, видя, что я жду от неё более полного объяснения. — Важно ведь только это? И к тому же, я теперь фрейлина. Отчитываюсь перед принцессой, а не перед тобой.

Она ухмыльнулась, когда я хмуро пробормотал:

— Мои извинения, миледи.

— Я не давала никаких обещаний, если тебя это беспокоит. — Она сунула руку под мою, положив голову мне на плечо. — Но спасибо за беспокойство. — Эйн отошла, критически осматривая изгибы стен замка Норвинд. Иногда я забывал, что она повидала битв не меньше, чем я, и обладала солдатским суждением. — Слишком мало, — константировала она. — В за́мке Уолверн нас было больше, и мы едва его удержали.

— Я знаю. — Я смотрел на пару часовых, которые шли по южной стене, отметив широкий промежуток между ними и их соседями. Пускай даже это была просто ночная смена, с рассветом ситуация улучшится совсем немного. Способность Эйн к числам не оставляла во мне сомнений относительно состояния войск герцога. Все наши силы в совокупности насчитывали немногим более восьмисот вооружённых мужчин и женщин. Учитывая мощь неестественно вдохновлённого войска Эвадины, мы могли рассчитывать, что сможем удерживать этот за́мок не более нескольких дней.

— Как думаешь, скоро она придёт? — спросила меня Эйн.

— Скорее всего, через несколько недель. Или месяцев, если удача улыбнётся.

— Не улыбнётся. Как только она узнает, что ты здесь, она придёт за тобой. Ты знаешь это. — Эйн прислонилась спиной к стене и поморщилась от сожаления, озвучивая очевидный, но неприятный вывод. — Мы не можем здесь оставаться. Думаю, ты и это знаешь.

Я посмотрел на юг, прикидывая в уме расстояния и препятствия.

— Похоже, Шейвинский лес вечно манит меня домой.

— Принцессе это не понравится, — предупредила Эйн. — Скрываться по лесам не очень-то по-королевски, да?

— Так же, как и скрываться по болотам. Лес теперь — единственное убежище, где мы можем спрятаться.

Наутро я объяснил Леаноре и герцогу свой план. Принцесса на удивление легко согласилась на моё предложение, а герцог Гилферд в меньшей степени, поскольку я, по сути, просил его покинуть своё герцогство.

— Земли и за́мки можно вернуть, милорд, — сказала ему Леанора. — Но для этого вы должны быть живы.

После долгой дискуссии Гилферд согласился отправиться в Шейвинский лес, но настоял на недельной задержке, для всех приготовлений и набора дополнительных рекрутов. С этой целью я и Джалайна несколько дней бродили по окрестностям в поисках тех, кто спасся от ярости восходящей-королевы. Мы нашли несколько маленьких групп обездоленных людей, которые рассказывали о сожжённых деревнях и украденных запасах еды. Те, кто помоложе, к нам присоединялись, но большинство из них были настолько несчастны и напуганы, что не могли даже помышлять о восстании. После расспросов стало ясно, что Эвадина превратилась в нечто большее, чем просто Воскресшая мученица или королева-узурпаторша.