Рысюхин! Дюжину шампанского – и в школу не пойдем! (СИ) - "Котус"

«Я тоже не понимаю, зачем им ЭТО. И хочу поберечь остатки своей психики».

«Военные — те же дети…»

«Помню, помню. Про настоящие ружья, и про другие отличия!»

Там-то, посреди сигнально-осветительного сумасшествия, меня и отловил очередной курьер. Доставил он меня не к Императору, а к тому самому секретарю. Прокречетов поблагодарил за идею с цветными закладками, заметив, что это на самом деле удобно и ускоряет составление и сверку всякого рода сводок, после чего снова уверил, что «за ним не заржавеет», а потом перешёл к официальной, так сказать, части.

— Квартира в гостевом крыле в вашем распоряжении до конца недели, если есть желание — можете подать заявку на продление сроков пребывания. О дате планируемого отъезда уведомите меня, я дам вам контакт моего служебного мобилета, и я обеспечу наличие билетов.

— Для этого мне нужно знать сроки работы комиссии.

— Боюсь, на это ориентироваться не стоит, по плану они должны подготовить итоговый документ к Новому году. Документы, требующие вашего согласования или ознакомления, будут доставляться фельдъегерями.

— От Его Величества какие-либо указания в мой адрес имеются?

— Да. Он желает встретиться с вами завтра или послезавтра в течение дня, по мере возможности.

— Тогда запланируйте, если можно, мой отъезд на следующий день после встречи с Государем. Мне нужно к учёбе возвращаться: отпустили-то меня по личным нуждам, с обязательной отработкой. Мол, присутствие на балу — не есть государственная необходимость.

— А как же работа в комиссии по вооружениям⁈ Спасибо что сообщили — я составлю соответствующий документ в ваш ректорат. Ишь, что удумали — распоряжение Петра Алексеевича им уже не государственная нужда!

Что ещё сказать про этот понедельник, кроме рассказа о том, как мы провели этот день в разговорах о прошедшем празднике, обсуждая увиденное и услышанное и составляя свой список обитателей Двора с личными характеристиками на каждого? Разве что о появившемся после обеда списке композиций, отобранных для очередного «Осеннего альбома», в котором моя «Осень» стояла на третьей позиции.

Глава 4

Во вторник приглашения на аудиенцию я так и не дождался. Жёны мои значительную часть дня провели с мобилетами в руках — делились впечатлениями. Ульяне в этом плане было проще — пока отец на службе, поговорить можно было только с мамой. Маше же нужно было и маме в Дубовый Лог позвонить — узнать, как там Ромка, заодно и поболтать немножко (часика так два), и домой, с Василисой пообщаться, и даже Ириску как-то где-то выловила. Я тоже обзвонил своих управляющих — узнать, как там дела. То, что из Риги экспедиция вернулась я уже знал, интересовал в первую очередь прогресс с поиском технического директора, но там было без изменений, единственный кандидат оказался опять неподходящим, несмотря на то, что уверял в наличии опыта в аналогичной должности. Оказалось, что он работал помощником начальника депо конки и дело имел только с безмоторными вагонами. И искренне считал, что справится с нашим гаражом, мол, это одно и то же.

Помимо телефонных разговоров — разговаривали друг с другом, гуляли по парку. В город выходить не рискнули на случай, если меня будут искать. И очень жаль — как специально на улице распогодилось, выглянуло и пригрело солнышко, приглашая пройтись, но нет. С другой стороны, и в парке оказалось достаточно много интересного: и скульптуры, и ещё не выключенные фонтаны, и зелёные уголки разной степени уютности и укромности. И растительность красивая: цветы ещё не осыпавшиеся, кустарники — те же боярышник и несколько видов барбариса, усыпанного мелкими ягодками, от алого до бордового, и с разноцветными листьями, от зелёного до красного и фиолетового. Причём высажены были так, что создавали целые цветные композиции, правда, видимые, как правило, с какого-то определённого ракурса, что заставляло подолгу бродить вокруг найденных групп яркой растительности, выискивая тот угол зрения, который откроет замысел садового архитектора. Правда, зачастую оказывалось, что куст — это просто куст, а не часть большой картины.

Ещё во вторник подписал формальное согласие на участие в благотворительной пластинке. Формальное — потому что покажите мне того, кто откажется, я ему врача вызову. Песню, кстати, слегка переименовали, теперь она значилась как «Осень — тёмная даль», поскольку этих самых «осеней» оказалось среди отобранного аж четыре штуки, и все их переименовали, чтоб никому обидно не было. Что сказать? Видимо, вся фантазия ушла на песни, на название уже не хватило. Хотя — и сам такой, да.

А вот в среду приглашение поступило — на нас троих, в малую гостиную на после завтрака. С отдельно оговорённым форматом: «визит — частный, семейный, форма одежды — повседневная». И это очень хорошо — я про то, что одежду оговорили, так бы моим любимым, но порою трудно выносимым жёнам крышу бы снесло, как дед выражается. А так, я оделся, как для похода в Комиссию, супруги надели всё же самые нарядные платья из не бальных и минимум украшений и через каких-то несчастных сорок минут были готовы.

В гостиной, куда нас проводил очередной дворцовый обитатель, мы увидели Императора и двух его младших дочерей, которые Машу узнали и обрадовались — ну, или очень убедительно радость изобразили. Его Величество познакомил дочерей с Ульяной. Несколько минут посвятили светской беседе, обсудили прошедший бал. Потом Анастасия Петровна перевела тему на нас:

— Я тут не удержалась, стащила пластинку, которую вы передали для подготовки к конкурсу. Судя по всему, песня написана довольно давно?

— Да, прошлой осенью, под впечатлением от первого приезда в столицу. За остаток осени и зиму Мария Васильевна обработала, нашла ансамбль, отрепетировала и мы записали пробник.

— А в этом году ничего нового не сочинили?

— Сочинил! — Сдала меня Маша. — Пока был на сборах, в рамках военной подготовки. «Этот мир придуман не нами».

— Здорово! А как её можно услышать? — Это уже самая младшая, Анна, со всей своей непосредственностью.

Или в рамках отведённой роли? Государь, отпустив дочек на другой край гостиной, где стояло пианино и лежали ещё несколько инструментов, включая гитару, сам задержался. И, когда я посмотрел на него, коротко прикрыл глаза, едва заметным движением головы направив к левой торцевой стене. Там, за полу сложенной ширмой, оказалась неприметная даже не дверь, а дверной проём во что-то среднее между альковом и кабинетом. Я, заходя за перегородку, обернулся и, поймав взгляд оглянувшейся на меня Мурки жестом обозначил, что мне нужно задержаться. В алькове нас ждал секретарь Императора, что сразу переводило встречу в деловое русло.

— К сожалению, у меня слишком мало времени, чтобы тратить его на то, что мне самому нравится и на общение с людьми, которые мне на самом деле интересны. Так что давайте для начала разберёмся с делами.

Я коротко поклонился, молча соглашаясь со всем сказанным.

— Подкомиссия, в работе которой вы приняли очное участие, выделена моим приказом из конкурсной комиссии по новым орудиям. Ваше в условия конкурса не вписывается, но по причине того, что это новый класс, о котором при составлении условий никто не знал и не думал. Работать подкомиссия будет, по моим представлениям, где-то до Нового года. Результатом станет решение о проведении войсковых испытаний, для чего к лету будет изготовлен миномётный дивизион из четырёх шестиорудийных батарей и потребное количество боеприпасов. Задача комиссии как раз в том, чтобы определить это потребное количество и оформить все надлежащие документы. Вы будете определены для прохождения армейской практики в этот дивизион, подробности — ближе к лету. Пока комиссия работает — вам будут доставлять документы для ознакомления и визирования, но это Арсений Кондратьевич должен был до вас довести.

— Так точно, довёл.

— Не надо, пожалуйста, тянуться и вообще армейщины: у нас же частная, почти семейная встреча, вы забыли?