Император Пограничья 6 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

— Неплохо стреляют, но выучки не хватает, — заметил я Борису, указывая на общий строй. — Если попадётся действительно опытный противник, половина из них растеряется и не сможет эффективно действовать.

Борис почесал щетинистый подбородок:

— Дело в том, воевода, что им нужен настоящий командир. Отец Макарий, конечно, старается, но у него и других дел невпроворот — часовня, проповеди, пчёлы эти его… Да и, не обижайтесь, он не может повести их в бой. Сами знаете, он даже на человека руку не поднимет.

Я перевёл задумчивый взгляд на Марину Соколову. А ведь это её отец сделал из неё такого бойца!

— Где сейчас Евдоким? — спросил я, начиная формировать в голове решение.

— Он, кажется, помогает на складе, тюки с припасами разбирают после последней поставки, — ответил Борис.

— Пошли за ним кого-нибудь, — распорядился я. — Хочу с ним поговорить.

Через несколько минут появился Евдоким Соколов. Высокий, жилистый мужчина с густыми, но аккуратно подстриженными усами и глубокими морщинами на обветренном лице. Несмотря на возраст — ему было под пятьдесят — в его движениях сохранилась военная чёткость.

— Вызывали, господин воевода? — он коротко поклонился, переводя взгляд то на меня, то на тренирующихся Валькирий, среди которых была его дочь.

— Да, — я отвёл его в сторону, чтобы их упражнения не мешали разговору. — Соколов, я наблюдаю за Валькириями уже несколько минут. Знаешь, что я вижу?

— Что, господин? — он прищурился, следя за стрельбой.

— Вижу хороший материал, но недостаточную выучку. Им нужен командир, настоящий командир. Тот, кто знает, как выжить в бою с Бездушными и как научить этому других.

Евдоким поднял бровь, медленно осознавая направление разговора:

— Вы что же, хотите…

— Предлагаю тебе возглавить отряд Валькирий, — прямо сказал я. — Стать их командиром и наставником. Ты бывший десятник Стрельцов, опытный боец. Я видел, каким бойцом ты сделал свою дочь. Теперь хочу, чтобы ты так же обучил и других.

Собеседник задумчиво почесал подбородок. Его взгляд скользнул по рядам тренирующихся женщин и остановился на дочери:

— Из женщин хорошие стрелки выходят, — медленно произнёс он. — Рука твёрдая, дыхание ровное, с концентрацией и усидчивостью проблем нет. А вот с дисциплиной бывают проблемы.

Он снова перевёл взгляд на меня:

— Но мне они кажутся толковыми. Да и дисциплина — дело наживное. Научатся.

— Так берёшься? — спросил я прямо.

Евдоким помолчал несколько секунд, явно оценивая масштаб работы, которая предстояла:

— Берусь. Но пока гарантий не даю — не знаю, что за мотивация у этих женщин, насколько они готовы к настоящему испытанию.

— Мотивация простая — выжить, — ответил я. — Когда начнётся Гон, на счету будет каждый боец, способный эффективно сражаться. Ты им это объяснишь лучше меня.

Мы вернулись к тренировочной площадке. Я поднял руку, привлекая внимание, и Валькирии прекратили упражнения, построившись передо мной.

— Вы хорошо работаете, — начал я, обводя взглядом их ряды, — но до настоящих бойцов вам ещё далеко.

Некоторые из женщин нахмурились, в глазах других мелькнула обида.

— Поэтому с сегодняшнего дня вашим командиром становится Евдоким Соколов, бывший десятник Стрельцов, — продолжил я, указывая на стоявшего рядом мужчину. — Он будет отвечать за вашу подготовку, дисциплину и действия в бою.

В рядах послышался ропот. Марья даже сделала шаг вперёд:

— А как же отец Макарий? — в её голосе звучал вызов. — Он хорошо нас учил! Что, не угодил чем-то?

— Да! — поддержала её другая. — Мы и так неплохо справляемся! Зачем нам новый командир?

Я понимал их реакцию. Женщины решили, что я не одобряю работу отца Макария, к которому они явно испытывали уважение и привязанность.

— Отец Макарий отлично справлялся и будет продолжать участвовать в ваших тренировках, если пожелает, — ответил я примирительно. — Но ему нужна помощь — у него много других обязанностей. К тому же…

В этот момент, словно услышав своё имя, к нам подошёл сам священник. Его массивная фигура казалась ещё внушительнее в лучах послеполуденного солнца.

— Что тут происходит? — спросил он, окидывая нас взглядом голубых глаз.

Я кратко объяснил ситуацию. Великан внимательно выслушал и кивнул:

— Воевода прав, дочери мои, — его мелодичный, глубокий голос звучал умиротворяюще. — Вам нужен командир, который не только научит вас стрелять, но и пойдёт с вами в бой против любого врага — будь то Бездушный или человек.

Он провёл рукой по окладистой бороде:

— Как вы знаете, я дал обет не поднимать руку на человека, каким бы грешным он ни был. В бою против людей я не смогу вести вас… а такие бои, увы, тоже случаются, — он бросил взгляд на меня, явно намекая на недавнее отражение атаки наёмников. — Потому решение воеводы мудрое и своевременное.

Слова священника успокоили женщин. Соколов сделал шаг вперёд и склонил голову перед отцом Макарием:

— Благодарю за то, что вы сделали для них, батюшка. Надеюсь на вашу помощь и советы в дальнейшем.

— Буду рад помогать, — кивнул священник с улыбкой. — Тренировки с оружием — не единственное, что нужно воину.

Когда с Валькириями было решено, я оставил их под руководством нового командира и направился в лабораторию Зарецкого.

Пока я шёл через поселение, мысли возвращались к увиденному на тренировке. Дмитрий и Раиса… что же с ними сделали в той лечебнице? И можно ли воспроизвести эти «улучшения» без вреда для человеческого организма и разума?

Лаборатория Александра напоминала хаотичное скопление стеклянных колб, перегонных кубов и странных механизмов. Сам алхимик, склонившись над рабочим столом, что-то быстро записывал, не замечая моего появления. Возле стены высились ящики — трофеи из лечебницы, среди которых я заметил несколько горшков с необычными растениями.

— Александр, — позвал я, и молодой человек вздрогнул, оторвавшись от своих записей.

— Господин воевода! — он поспешно поднялся, рассеянно проводя рукой по взъерошенным светло-русым волосам. — Простите, не заметил вас. Я как раз изучаю свойства тех Реликтов, которые мы привезли из лечебницы.

Он указал на несколько растений, стоящих отдельно:

— Удивительные образцы! Агнолия, Лютоверс, Перелист, Харнеция, Мараника… У каждого уникальные свойства, о которых я раньше только в книгах читал.

Я осмотрел ряд растений. Некоторые выглядели почти обычно, другие пугали своим видом — искривлённые стебли, странные наросты, листья необычных оттенков.

— Ты видел Дмитрия и Раису, которых мы освободили? — спросил я, переходя к цели визита.

Зарецкий кивнул:

— Да, я даже брал у них кровь на анализ. И честно говоря, результаты меня поразили.

Глава 3

— Понимаете, — продолжил алхимик, — в их телах есть следы нескольких Чернотрав… Каким-то образом их встроили в организм, изменили физиологию на фундаментальном уровне…

Зарецкий отошёл к своему рабочему столу и достал несколько пробирок с тёмно-красной жидкостью, где плавали странные кристаллические структуры.

— Вот, смотрите, — он поднял одну из пробирок на уровень глаз. — Это кровь Дмитрия. Обычная человеческая кровь имеет эритроциты, — парень вскинул на меня глаза и пояснил, как для невежды, — красные кровяные тельца, которые живут около ста двадцати дней, но здесь… — он встряхнул пробирку, и внутри вспыхнуло слабое голубоватое свечение, — здесь клетки содержат микроскопические волокна Агнолии.

Александр указал на растение с листьями насыщенного изумрудного цвета, покрытыми тонкой серебристой паутинкой.

— Агнолия изменяет кровь, заставляя её переносить в два-три раза больше воздуха и питательных веществ. Отсюда — выносливость, быстрое восстановление сил.

Зарецкий подошёл к следующему растению — уродливому кустарнику с корой цвета тёмной бронзы.

— Лютоверс влияет на сухожилия. Видите эти жгуты под корой? — он надрезал стебель, и оттуда выступила густая янтарная смола. — В его смоле содержатся соединения, которые перестраивают коллагеновые волокна, делая их прочнее верёвок. Могу предположить, что они вводили экстракт в точки крепления сухожилий к костям, а затем стимулировали магией.