Потерянная душа (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна

Потом посыпались вопросы.

Когда Анастасия сможет окончательно вернуться к работе? Запишет ли дуэт с певцом, признанным в этом году лучшим? А певцом, которого признали лучшим в прошлом году?

Улыбаясь в нужных местах, Настасья изображала немоту.

— Почему Анастасия не отвечает на вопросы, обращенные лично ей? — вдруг раздался тихий голос.

Не ожидавшая нападения от благожелательной публики Екатерина замялась. Неприятный вопрос, диссонирующий с дружественной атмосферой, озвучил субтильный паренек в очках, на вид сущий ботаник.

— Началось… — едва слышно пробормотала Катя, видимо, готовясь к целому граду убийственных расспросов.

Певица вспомнила журналиста — видела его интеллигентное лицо на фотографиях, напечатанных в заголовках неприятных статей. Он писал рецензии для крупного журнала о знаменитостях и являлся антифанатом Нежной Соловушки с большой буквы.

Пытаясь вспомнить факты о своем прошлом, девушка читала его разгромные и подчас уничижительные заметки. Почему-то самой обидной показалась писулька, где он, намекая на малую родину певицы, с сарказмом заявлял, будто Настя поет иностранные песни с рязанским акцентом.

Вздохнув поглубже, Катерина промычала:

— Анастасия проходит лечение и вынуждена беречь голосовые связки…

— Она потеряла свой чудесный голос? — тут же атаковал журналист.

— Нет! — резко выдохнула помощница певицы и с паникой покосилась на Артемия, вероятно, надеясь, на спасение от «акулы пера». Стоило в воздухе повеять скандалом, как зал моментально встрепенулся.

— Предлагаю перейти к следующим вопросам… — попытался помочь продюсер, но механизм был запущен — пресса заволновалась. Репортеры ожидали оглушительных признаний, ради каких и собрались на встречу.

— Кома повлияла на ее речевую функцию? — Писака пытался нащупать сенсацию.

— Кома не повлияла на мою речевую функцию, — задохнувшись от возмущения, процедила Настасья в микрофон. В зале установилась оглушительная тишина, словно мягкий голос певицы обладал магически-успокоительным воздействием.

— Я могу говорить… как видите, — добавила она. — И еще я не стала дурочкой после комы. Вы ведь это пытаетесь выяснить?

— Ты с ума сошла! — прикрыв рукой микрофон, прошипела Катерина.

Однако Настя сделала вид, что не расслышала откровенного намека закрыть рот.— Я помню вас. Вы написали, что я пою на иностранном языке с рязанским акцентом, — глядя в упор на репортера, произнесла она. Кажется, очкарик смутился и по-девчоночьи передернул плечами.

— Ты что творишь? — с натянутой улыбкой едва слышно процедила Катерина.

Возможно, Настасья собиралась начисто уничтожить свою репутацию, а потом на останках реноме станцевать джигу, но в амнезии скрывалась извращенная прелесть: невозможно следовать правилам или считаться с предрассудками, которых просто не помнишь. Мило улыбаясь, она произнесла на идеальном французском языке:

— В любом случае, вы напишите что-нибудь нелицеприятное. Такие как вы должны чем-то подпитывать свое непомерное эго.

Краем глаза она заметила, как у старшей сестры побледнело и вытянулось лицо. Продюсер схватился за стакан с водой и сделал шумный глоток, разнесшийся над головами журналистов усиленным микрофоном хлюпаньем.

— И все-таки, Анастасия, что вы скрываете? — раздался вежливый вопрос на французском языке.

Быстрым взглядом певица отыскала в полном зале журналистов лощеного типа в дорогом костюме. Рядом сидела рыжеволосая красотка со строгими очками на носу, наверняка, надетыми исключительно для профессионального имиджа. Вероятно, репортер приехал из-за границы, а женщина рядом с ним являлась переводчицей.

— Нам кажется, что вы врете, — добавил мужчина, переходя на русский, чтобы его поняли окружающие.

Настя помолчала. Певица ошиблась, мужчина был русским. Он следил за девушкой с легкой снисходительностью, как за ребенком. Хмырь! Наверняка журналюга считал себя неотразимым.

— В таком случае, поймайте меня за руку! — выпалила она.

Рядом тихо застонал продюсер, ведь пугающая прямота не вписывался в выпестованный годами образ Нежной Соловушки. Но девушка не желала, чтобы чужие люди вытрясали из нее секреты.

— Господа, спасибо, что пришли, — резко вымолвила Настя. — Пресс-конференция закончена.

В изумленной тишине она отодвинула стул и поднялась. Секундой позже в зале точно взорвалась граната. Люди разразись возбужденным гвалтом. Прежде чем уйти, виновница переполоха бросила последний взгляд на лощеного красавца. С усмешкой тот беззвучно аплодировал девушке.

С нестерпимым желанием смыть раздражение ледяной водой, Настя вырвалась из душного зала. В спину ей неслись переполошенные возгласы. Кажется, Артемий старался утихомирить публику, но его жалкие попытки терялись в людском хаосе. Кто-то из журналистов бросился вдогонку певице, однако охрана отеля перекрыла проход к лифтам и тем самым спасла артистку от нежелательных интервью.

Двери лифта уже съезжались, когда внутрь заскочила раскрасневшаяся Екатерина. Хмуро глянув на оскандалившуюся подопечную, она ожесточенно вдавила кнопку самого верхнего этажа, хотя предоставленный администрацией люкс находился гораздо ниже.

Некоторое время сестра молчала, а потом процедила сквозь зубы:

— Что это было?

— Извини. — Настя вдруг почувствовала себя ужасно виноватой за то, что не сдержалась и поступила подобно обиженному ребенку. — Мне не стоило хамить тому журналисту…

— Я не о журналисте! — перебила Катя. Она повернулась к сестре. Ее лицо пылало от гнева, глаза метали молнии. — Ты говорила на французском! Что это значит?

— Если бы я заговорила на английском, то меня бы все поняли, — огрызнулась провинившаяся.

— Ты сказала: английский?! — У Кати вырвался странный смешок, похожий на бульканье. Казалось, что она находилась на грани истерики.

— Что тебя удивляет? Мне кажется, сейчас только ленивый не знает английского. Ты знакома хотя бы с одним человеком?

— Да, знакома! — рявкнула сестра. — С тобой!

Повисло тяжелое молчание. Лифт остановился, двери разъехались, но девушки по-прежнему смотрели глаза в глаза и не двигались с места. В животе у Насти скручивалась холодная пружина, готовая в любой момент распрямиться. Пугающая правда превращала ребяческую выходку на пресс-конференции в нечто страшное и необъяснимое.

— Ты хочешь сказать… — У певицы сорвался голос, и она прочистила горло.

Собеседница кивнула, подтверждая самые худшие опасения.

— До комы ты не знала ни одного иностранного языка.

ГЛАВА 4. РЫЦАРЬ ДНЯ.

Ноздри заполнял терпкий запах горящей полыни. Навязчивый и раздражающий, он не давал дышать, превращался в тяжелое одеяло, накрывающее Настасью с головой. От ужасающего ощущения, что в легких заканчивается воздух, она вырвалась из темного сна без сновидений и, глотая ртом воздух, с рывком села на постели. Девушку трясло от паники, майка прилипла к спине, а горячие влажные простыни сбились комом.

Испуганно хлопая глазами, Настя диковато оглядела спальню, буквально пропитанную дурманным духом жженой полыни. Казалось, что травами пахло постельное белье и даже сбившиеся в комок волосы. Сквозь окно с распахнутыми занавесками было видно сизое, просветлевшее небо перед самым рассветом. В комнате царил грязноватый сумрак, отчего в прелестном лице ангела на стене проявились пугающие демонические черты.

Вдруг из-под закрытой двери в комнату, стелясь по полу, в комнату проник жиденький дымок. Изменившись в лице, хозяйка квартиры слетела с кровати и вот уже с панической мыслью о пожаре открывала дверь в коридор.

Вместо обжигающего горелого смрада и ядовитого запаха копоти в лицо ударило сладковатым ароматом горящих трав. Квартира оказалась погруженной в сизый туман, такой густой, что на расстоянии вытянутой руки терялась видимость. Совершенно дезориентированная Настасья в нерешительности замерла, а потом шагнула в беспросветный дым.

Спасаясь от горького запаха полыни, девушка натянула на нос край майки и едва не на ощупь принялась пробираться к окну. Из тумана, словно перенесшего Настю в другое измерение, неожиданно проявлялась мебель, безделушки. Подойдя к окну, певица попыталась повернуть ручку, чтобы открыть створку и хорошенько проветрить комнаты, но окно не поддалось. Пластиковая рама точно бы намертво склеилась с откосом. Нахмурившись, девушка повторила попытку и вдруг, словно сиганув с высоты, провалилась в совершенно другое пространство.