Где моя башня, барон?! (СИ) - Панарин Антон

Из глубины ямы вылезло волосатое чудовище с огромными клыками и когтями. И прямо сейчас эта тварь пыталась выпихнуть меня наружу своей мордой. Вскрикнув, я на четвереньках вылетел из укрытия, сжимая клинок, и рванул в лесную чащу.

За спиной раздался оглушительный рёв, а яма, в которой я только что прятался, взорвалась разлетевшейся во все стороны землёй. За мной гнался грёбаный медведь!

Я перепрыгнул через заваленное дерево, поднырнул под другое и резко ушёл влево от третьего. А позади неслась огромная туша и просто сносила все завалы, даже не замечая их. Похоже, убежать не выйдет. Остаётся только сражаться.

Я обернулся и увидел медведя в пяти метрах от себя. Оскаленная пасть, из которой ручьями стекает слюна, разъярённые карие глаза, когти, вспарывающие воздух. Ну и как с ним сражаться? У него ведь когти длиной в половину моего клинка.

— Отрицаю храбрость! — выкрикнул я на бегу, надеясь, что медведь струсит и убежит.

Вот только я просчитался. Медведь напал на меня не потому, что хотел сожрать, а как раз потому, что я до чёртиков его напугал своим воплем, когда выбирался из ямы. Атаковал он не из-за храбрости, а из-за страха за свою жизнь. Отринув храбрость косолапого, я лишь подстегнул его бежать ещё быстрее.

Понимая, что через пару секунд умру, я призвал Гоба. Зелёный выскочил из моей тени и, скользнув под брюхом медведя, рубанул кинжалами по лапе. Увы, косолапый этого даже не почувствовал. Но зато он отвлёкся на гоблина.

Развернувшись на ходу, он встал на задние лапы и начал вспарывать воздух массивными когтями. Гоб крутился как волчок, уходя от ударов из стороны в сторону, попутно он наносил собственные, оставляя на теле медведя неглубокие порезы. Вот только такими ранами эту громадину не убить.

Гоб отскочил влево, поскользнулся на мокрой ветке и потерял равновесие. Медведь с радостью воспользовался секундным замешательством и рубанул лапой изо всех сил. Удар пришелся в бок гоблина, и он как пушечное ядро улетел в кусты, растущие в двадцати метрах от поля боя.

— Гоб! — выкрикнул я. Рванув вперёд, я со всего размаха вогнал меч в спину медведя, по самую рукоять.

Глава 4

Медведь крутанулся на месте, едва не запустив меня вслед за Гобом. Ноги оторвались от земли, а я вцепился в рукоять меча изо всех сил, понимая, что если потеряю оружие, то мне конец.

Косолапый метался из стороны в сторону, грозно ревя и размахивая лапами, но достать меня всё никак не получалось. Не знаю, что испытывал в этот момент медведь, а я радовался. Радовался тому, что по рукояти клинка поползла белая полоса костной ткани. Жидкость окутала левую руку, потом правую, создав костяную пластинчатую броню вплоть до самого плеча.

На секунду мне показалось, что бой вот-вот закончится, вместе с костями косолапого. Но этот ублюдок завалился на бок и резко крутанулся через живот, запустив меня в полёт.

Выдернув меч, я пролетел добрых пять метров и рухнул в бурелом. Острые ветки ударили в спину, выбив дыхание, щепки расцарапали кожу, но клинок я не выпустил.

Воин выпускает клинок в двух случаях. Когда занимается любовью и когда умирает. К сожалению, красоток я здесь не вижу, а значит, нужно вставать побыстрее, если не хочу подохнуть.

Оперевшись на меч, я с трудом поднялся. Косолапый стоял напротив и вспарывал острыми когтями землю. Заревев, он рванул в атаку. Я же попробовал отпрыгнуть в сторону, но тело едва слушалось. В последний момент косолапый напрягся, готовясь к прыжку, и…

Задние лапы медведя сложились пополам. Шкуру пробили острые кости, и косолапый взвыл от боли. Разъярённый зверь пополз ко мне, оставляя за собой кровавый след. Неужели его кости стали тоньше и не выдержали веса, после того как клинок украл немного костной ткани? Впрочем, какая разница?

Я закончил бой за два удара. Первым пронзил косолапому подмышечную впадину, парализовав левую лапу. А вторым ударом вогнал клинок между позвонками в районе шеи. Зверь затих, а я, задыхаясь, рухнул сверху. Задрав рубаху, посмотрел на стремительно синеющие рёбра. Ну что, Авдеев? Поздравляю с первой гематомой.

— Эх. Это тело никуда не годится, — тяжело вздохнул я. — Гоб! Ты там жив?

— Конечно жив, тупой вопрос,

Вот только к дереву прирос, — прохрипел гоблин из-за кустов. Странно, обычно он говорит четверостишьями. Должно быть, ему крепко досталось.

Поднявшись, я пошёл искать друга. Впрочем, найти его было несложно. В кустах отчётливо прослеживалась траектория полёта, отмеченная поломанными ветками и обрывками одежды. Прорубив себе путь, я обнаружил товарища.

— Прирос к дереву, говоришь? — покачал я головой, глядя на изломанное тело гоблина.

Его руки сложились гармошкой, а грудь была пробита сучком дерева. При этом Гоб казался бодрым, улыбался и совершенно не собирался помирать. Всё это выглядело странно.

Наклонившись, я аккуратно взял зеленомордого под руки и аккуратно снял с сучка. В груди гоблина виднелась сквозная рана, через которую можно было рассмотреть всю округу. Но… эта рана стремительно затягивалась. Сломанные руки рывками выпрямлялись, как будто кости сами собой вставали на место и срастались.

— Носатый, я бы на твоём месте вопил от восторга. В прошлом мире ты бы точно помер от таких ран, — усмехнулся я, наблюдая, как неведомая сила исцеляет гоблина.

— Вопить от радости нет сил,

Сейчас бы я перекусил.

Ты обещал меня кормить,

Пошли медведя потрошить! — зловеще протянул зеленомордый.

— Я смотрю, тебе уже намного лучше? — я щёлкнул говорливого по носу и помог встать. — Бери кинжалы и вперёд. Выбирай самую вкусную часть косолапого. А я пока разведу огонь.

Пока гоблин прыгал вокруг медведя, думая, какую часть сожрать первой, я нашёл толстое давно упавшее бревно. После ливня древесина отсырела, и разжечь её не представлялось возможным. Но если ты всю жизнь провёл в походах, то для тебя нет ничего невозможного.

Используя меч в качестве клина и увесистую палку в качестве молотка, я расщепил бревно на две половины. Как и ожидалось, древесина внутри оказалась сухой. Пришлось повозиться, чтобы отделить сухую часть от мокрой, но за полчаса я управился.

Притащив бревно к медведю, я застал окровавленного гоблина. Он склонился над тушей косолапого, содрал с него шкуру и, не дождавшись, пока я разведу костёр, начал жрать сырое мясо.

— Ну вот что ты творишь? — вздохнул я. — Забыл, что случилось в прошлый раз? Когда ты решил свежины отведать?

Да, я прекрасно помню этот случай. Он наелся сырой виверны. Но там оказалось столько паразитов, что Гоба еле откачали. Если б не встретили знахарку, зелёного самого бы сожрали изнутри.

— Гоба таким не напугать

Что захочу, то буду жрать.

Сами собой теперь кости срастаются.

Король в знахарках уже не нуждается, — пробурчал Гоб.

— Понятно. Значит, жареное мясо буду есть только я, — усмехнулся я, раскалывая получившееся полено на небольшие дощечки.

Моих слов гоблин не услышал, так как чавкал на всю округу. Я в это время настругал немного щепок, положил на место, выбранное для кострища, кусочек сухого мха, который нашёл в одной из заброшенных лисьих нор. Осмотревшись, нашёл небольшой камень. Затем присел на корточки перед неказистой башенкой из щепок и принялся лупить камнем по мечу, высекая искру.

Спустя минуту искра попала на щепки, и занялся слабый дымок. Я накрыл зачатки огня мхом и стал кормить стремительно растущее пламя всё новыми и новыми деревяшками. Огонь ещё не успел набрать силу, а за спиной уже послышались шорох и тяжёлое дыхание.

Повернувшись, я увидел гоблина, пристально смотревшего на пламя. С его острых зубов стекала вязкая кровавая слюна, а в когтистых лапах он волочил по земле два здоровых ломтя мяса. Похоже, ему приглянулась филейная часть косолапого.

— Жарить! Скорее! Быстрее! — выкрикнул голодающий, совсем позабыв про рифму.

Покачав головой, я пошёл готовить шампуры. Нашёл пару длинных веток, зачистил, заострил с обеих сторон и, нанизав мясо, вколотил их под углом к костру. Пламя лизало мясо, сочащееся бурым жиром, который, капая на угли, издавал довольно неприятный запах.