Где моя башня, барон?! (СИ) - Панарин Антон

Четыре дня назад? Какого чёрта⁈ Я провалялся без сознания целых четыре дня? Я, конечно, могу предположить, что душе, занявшей тело, нужно время, чтобы полностью его подчинить. Или что башня забрала все мои силы, и поэтому я провалялся так долго без движения. Но всё это домыслы.

Впрочем, какая разница? Я жив, меня не нашли, а то, что уже прошло четыре дня — это даже хорошо. Возможно, преследователи ушли далеко или вовсе прекратили поиски. Но всё же стоит быть осторожным. На всякий случай.

Кстати, интересно, почему Мышкин не раструбил по округе о моих поисках? Боится за свою репутацию? Или проблема ещё в чём-то? Граф не последний человек в империи. Думаю, именно страх за репутацию может заставить его молча искать меня собственными силами.

Правда, молчание продлится недолго. Если хоть кто-то из стражников запомнил моё лицо, то очень скоро я прослыву маньяком, насильником или вором, а за мою голову предложат солидную награду. Нужно убираться отсюда как можно дальше.

— Да и чёрт с этими дворянчиками. Пусть хоть глотки перегрызут друг другу. Верно говорю? — усмехнулся я, втираясь в доверие.

— Всё верно. Нам от них пользы никакой, сплошные поборы да побои, — хмыкнул лесник, отодвигая кустарник в сторону.

— Анисим, вот ты сказал, что башня оказалась пустышкой, — напомнил я старику. — Это что значит?

— Ну смотри. Бывают башни, которые рушатся после покорения. Это пустышки. А есть те, которые остаются стоять на долгие годы. Потом, конечно, тоже рушатся. Тьфу! Сука! — лесник закашлялся и сплюнул мошку, залетевшую в рот. — Падаль мелкая! Короче, бывают пустышки, а бывают… — Анисим задумался и стал бубнить под нос, — Как слово-то это называется? Тьфу, твою кочерыжку! Забыл. А! Во! Воплощённые! — торжественно заявил он и, повернувшись ко мне, улыбнулся беззубым ртом.

— И что это значит?

— Володь. Я смотрю, ты вообще не интересовался башенками-то, да? — старик вновь одарил меня слишком пристальным взглядом.

— Пока ты башенками интересовался, я учился сражаться, — сказал я чистую правду.

— Ну тоже дело хорошее, — одобрительно кивнул лесник. — В воплощённых башнях часто бывает несколько слоёв, как в пироге. Первый слой отведён под испытание. Если его пройти, открывается следующий слой.

— И там тоже испытания? — усмехнулся я, вспоминая, как мы из комнаты с загадкой попали на бойню к скелету.

— Когда как, — пожал плечами старик. — Бывает, что испытание. Порой может рудник какой встретиться или и вовсе проход в другой мир. По-разному бывает.

Мы вышли на дорогу, состоящую из сплошной колеи и грязи. Одного взгляда было достаточно, чтобы с уверенностью сказать, что недавно в этой топи застряла телега. А в сотне метров впереди показался мост, за которым расположилась деревенька.

Лесник остановился и, сделав глубокий вдох, улыбнулся. Он как будто наслаждался ароматом милого дома.

— Володь, ну всё, мы пришли, — старик подмигнул и бодро зашагал в сторону деревни.

Глава 5

Деревушка оказалась небольшой. Одиннадцать жилых домов, склад, амбар с животными да небольшая кузня. Переходя через мост, я сразу же понял, почему деревня называется Сита. Местные сидели на берегу реки и промывали песок через сито.

Молодой парень лет двадцати швырнул свой инструмент на берег и победоносно поднял над головой крошечную крупинку, блестящую на солнце.

— Нашёл! — воскликнул он и тут же утонул в волне ненависти от окружающих.

— Да чтоб тебя черти драли! Трофим, паскуда малолетняя! — выкрикнула сморщенная женщина и замахнулась на паренька ситом. — Почему тебе везёт, а нам нет?

— Это потому, что я добрый. А вы желчью давитесь, хе-хе-хе, — ехидно заявил парень и спрятал золотую песчинку в мешочек, висящий на поясе.

— Здорова, Добряк! Ты чё там? Опять стариков дуришь? — выкрикнул лесник и ударил по ограждению моста.

— Да ты чё такое говоришь, дядь? — усмехнулся мальчишка. — Золото всамделишное!

— Молодец! Везучий! — засмеялся Анисим.

— И много здесь золота? — спросил я в надежде, что смогу тут подзаработать.

— Да какое там золото? — махнул рукой лесник. — Его кажись пять лет назад всё вымыли. Трофимка просто стариков дразнит. Он одну и ту же золотую песчину по десять раз на дню показывает. А по сути, такой же голодранец, как и мы все. Если б тут золото осталось, думаешь, я б подался в лесники?

— А чем же вы тут живёте?

— Надеждой, — усмехнулся лесник. — А ещё охотимся и животину разводим. Это в обед они песок моют, а в остальное-то время у каждого свои дела. Да и песок бы уже никто не мыл, если бы Трофим не подогревал интерес к этому делу. Во, дом старосты. Считай, пришли.

Анисим кивнул в сторону двухэтажной деревянной хижины. На фоне остальных строений она выглядела царскими хоромами. В окне второго этажа толстая раскрасневшаяся морда с хлюпаньем потягивала чай из пятнистой чашки.

— Здорова, Анисим. Эт чё за хрен? — неторопливо сказал староста и отщёлкнул кусок сухаря.

— Ты чё хамишь-то? — Анисим постучал по лбу и продолжил. — Эт гость наш. Володька. Медведя голыми руками убил! Я те отвечаю!

— Ну не совсем голыми, — усмехнувшись, сказал я, но услышал меня только Анисим.

— Короче, работу ищет. Мож, поможет нам с вон той образиной? — добавил лесник и в ожидании уставился на старосту.

— Вот эта сопля — голыми руками? Ха! Не смеши мои жирные бока! — захохотал старейшина и этим меня окончательно вывел из себя.

Я поднял с земли небольшой камушек и зашвырнул его в открытое окно. Отрикошетив от подоконника, он выбил чашку из рук старосты. Да так ловко выбил, что горячий чай выплеснулся на ноги жирному борову.

— А-а-а! Мать твою так! Как же горячо-то! — горланил старейшина, размахивая руками. — Ты чё творишь, паскуда⁈

— Я тебе, свиноте, намекаю, что длинный язык могу и укоротить, — стальной тон моего голоса и хищный взгляд заставили старейшину заткнуться.

— Степаныч. Я ж говорю, парень бойкий, лучше не шути с ним. Так чё насчёт работы-то? — Анисим попытался вернуть разговор в нужное русло.

Старейшина уставился на меня ненавидящим взглядом. Ноздри его раздувались словно кузнечные меха, руки вцепились в подоконник, аж костяшки пальцев побелели. Он сопел, рычал, а вот огрызнуться ему было страшно.

Степаныч с трудом взял себя в руки и выдавил:

— Работа есть. Хочешь — берись. Заплачу десятью граммами золотого песка. Идёт?

— Пятнадцать грамм золотого песка, одежда и покормишь дважды, — улыбнулся я, закинув меч на плечо.

— Где ты его нашёл? Крохобор и хам! — возмутился старейшина и вновь перевёл взгляд на меня. — Чёрт с тобой. Договорились. Анисим покажет, где эту тварь последний раз видели.

Договорив, старейшина с недовольным выражением лица выругался и захлопнул окно.

— Ха. А ловко ты прибавку выторговал, — усмехнулся Анисим.

— Я же говорил, что сопровождал торговцев. Научился всякому, — пожал я плечами.

— Ладно, пойдём покажу, — махнул старик.

— Обязательно пойдём, только сначала в кузню.

В надежде заполучить ножны я направился в покосившееся здание с чадящим дымоходом. Очевидно, кузнец прямо сейчас трудился над очередным шедевром.

Войдя в кузню, я увидел перемазанного сажей мужика. Он определённо был пьян и размахивал молотом как умалишённый. Увы, ковал он не оружие и даже не инструменты. Подкова, вот верх его мастерства! Весьма посредственная, уродливая, кривая подкова.

— Э! Малец, подь сюды! — гаркнул кузнец, заметив меня в дверях. — Держи клещи, а я по этой хреновине шандарахну посильнее. А то видал, какая кривондюлина выходит?

— Подержу, конечно. Если ты мне за работу ножны сделаешь, к вот этой железяке, — я вытянул перед собой клинок, который обязательно блеснул бы начищенной сталью, если бы не был таким ржавым.

— Чё? Я тебе кожевник что ль? — нахмурился кузнец и вытер нос, размазывая сажу по лицу.

— А я тебе кузнец, что ль? — ответил я повторив жест чумазого.